Величие революционного созидания

1

Перефразируя известные слова Белинского, можно сказать: Горький представляет собою явление живое и движущееся, и каждое поколение будет осмысливать это явление и вносить в его понимание нечто новое.

Горький начал в истории русской литературы совершенно новый период, заложил основы нового направления. Он стоял у истоков советской литературы. Его открытия сделались достоянием всей советской и мировой прогрессивной литературы. Каждый период советской литературы вносит что-то новое в сокровищницу социалистического реализма, доказывая перед всем миром плодотворность горьковских традиций.

Надо сказать, что некоторые аспекты этой сложной проблемы хорошо изучены в советском литературоведении. В книгах К. Муратовой «М. Горький в борьбе за развитие советской литературы», Е. Наумова «М. Горький в борьбе за идейность и мастерство советских писателей» на большом фактическом материале показано значение Горького в развитии советской литературы. В специальных статьях и монографиях, посвященных творчеству советских писателей, раскрыта роль Горького в формировании таких художников, как А. Фадеев, Ф. Гладков, Вс. Иванов, А. Толстой, Л. Леонов, А. Афиногенов, П. Павленко, К. Федин и др. В работе В. Панкова «Советская действительность в изображении Горького» рассматривается воздействие произведений Горького, написанных в советский период, на литературный процесс тех лет. Большое количество работ посвящено проблеме «Горький и многонациональная советская литература» (первым из крупных исследований такого рода была книга Н. Пиксанова «Горький и национальные литературы», изданная в 1946 году).

Немало интересных статей и ценных публикаций, обогащающих наше горьковедение, было напечатано и в «Вопросах литературы»; последняя из них по времени – «Торжество социалистической нови» («Вопросы литературы», 1967, N 11).

Советские литературоведы раскрыли значение Горького как основоположника социалистического реализма, показали на большом фактическом материале его роль как собирателя литературных сил, как воспитателя, учителя советских писателей.

Монбланы, как известно, не возвышаются в пустыне. Художественное освоение новой действительности в Советском Союзе совершалось коллективными усилиями. А. Фадеев говорил: «Мы входили в литературу волна за волной, нас было много» ¹. Создавалась атмосфера творческого взаимодействия и взаимовлияния, соревнования и новаторских открытий. Горьковское направление имеет свою историю: оно развивалось и завоевывало свои позиции в борьбе, в преодолении трудностей.

Горький заботился о создании творческой атмосферы, благоприятной для развития и созревания талантов, для консолидации сил – при художественном многообразии поисков и открытий. Л. Леонов вспоминает, что Горький говорил: «…Мы не монахи – петь в унисон молитвенные гимны… Все инструменты, все голоса нужны в большом едином оркестре, призванном прославлять и симфонически рассказать потомкам об очистительной русской грозе…» ²

Кстати сказать, этот вопрос – вопрос о взаимодействии творческих поисков Горького и других советских писателей – недостаточно изучен. Конечно, это трудная проблема. Тем более что в ней есть две стороны. Одна – влияние, воздействие опыта Горького на творческие открытия советских писателей, другая – воздействие художественных завоеваний советских писателей на самого Горького. Последняя проблема исследована еще очень мало.

Л. Тимофеев в статье «Горький в переписке с советскими писателями» приводит интереснейшие признания Горького о том, что он не стыдился учиться даже у «начинающих». Л. Тимофеев верно замечает, что в нашей критике наметилась тенденция воспринимать эти слова Горького «в узколитературном смысле»: «Отсюда возникает стремление искать следы влияния советской литературы в сюжетах, характерах, лексике позднего Горького. Вряд ли это верно и вряд ли эти поиски будут плодотворны» ³. Действительно, подобный чисто механический подход к решению проблемы «Советская литература и Горький» не может дать верной картины. Нужен другой подход, учитывающий диалектику, взаимосвязи творчества писателей с общим литературным процессом.

Горький в 1921 году уехал за границу лечиться и долгое время жил вне пределов Страны Советов. До 1929 года тематика его произведений касалась в основном дореволюционной жизни. Исходя из этого, западные «советологи» стремятся исключить его творчество из общего потока советской литературы, более того – противопоставить Горького основному направлению советской литературы. Некоторые же из них утверждают, что обращение Горького в 30-х годах к темам и проблемам советской действительности, активное непосредственное участие великого художника в общей литературной и политической жизни, в литературной борьбе – все это было ошибкой, знаменовало упадок Горького как художника в последний период творчества; противопоставляя творчество Горького советского периода дореволюционному его творчеству, они, таким образом, бестрепетной рукой вычеркивают из истории литературы гениальные произведения: «Дело Артамоновых», «Жизнь Клима Самгина», «Егор Булычов», «Мои университеты» и др. Делается это преднамеренно, с целью протащить лживую идею о том, что Горького, как художника, дескать, погубило влияние советской идеологии: он якобы подчинился догматам и своим авторитетом способствовал «нивелированию» советской литературы 30-х годов, оказавшейся-де в прокрустовом ложе социалистического реализма.

Лживость этой концепции ясна каждому, кто непредвзято смотрит на горьковское творчество. Советские исследователи показали огромное; воздействие Октябрьской революции и успехов социалистического строительства на взгляды и работу Горького. А. Овчаренко в книге «Публицистика Горького», Е. Тагер в книге «Творчество Горького советской эпохи», С. Касторский в книге «Горький-художник» раскрыли процесс углубления и развития творческого метода великого писателя под мощным воздействием новой действительности. Творчество Горького советского периода развивалось в русле советской литературы. Горький как художник решал коренные вопросы, волновавшие все человечество, – судьбы капитализма и социализма, процесс становления нового человека, взаимоотношения личности и общества, роль народных масс в истории, формирование новой морали, этики, философии. В центр выдвигалась проблема нового человека, решаемая с позиций воинствующего гуманизма, и проблема социалистической революции, ее всемирно-исторической роли как «локомотива истории», как фактора, способного снять трагические противоречия жизни и создать условия, обеспечивающие выход человечеству из царства «слепой необходимости» к царству свободы. А ведь над этими вопросами бились, эти вопросы решали не только советские писатели, но и крупные художники Запада – современники Горького: Ромен Роллан, Анри Барбюс, Теодор Драйзер, Бернард Шоу, Джон Голсуорси, Стефан Цвейг, Томас и Генрих Манны, Мартин Андерсен-Нексе и др.

Творчество Горького приобретало мировое значение как источник новой, революционной силы, как центр, вокруг которого группировались и объединялись все прогрессивно настроенные писатели. Эта роль Горького раскрыта в книгах И. Анисимова «Новая эпоха всемирной литературы», Б. Сучкова «Исторические судьбы реализма», В. Днепрова «Черты романа XX века». Сам подход Горького к решению поставленных проблем, его эстетические открытия, его непререкаемый авторитет в вопросах мастерства, его художественный и человеческий опыт – все это помогало прогрессивным писателям в решении тех важнейших вопросов, которые история выдвинула перед ними.

2

Революция предъявила новые требования к искусству и художнику. В мире происходили грандиозные изменения, привычные представления о формах человеческих отношений и способах их изображения рушились или казались устаревшими, и писать обо всем этом надо было по-новому.

Молодые советские писатели пришли в литературу с огромным запасом жизненных впечатлений. Этот запас подчас подавлял их творческую волю, не позволял взглянуть на события широко, обрести ясную и точную историческую перспективу. Если мы обратимся к переписке Горького с К. Фединым, Вс. Ивановым, Л. Леоновым, М. Слонимским, И. Бабелем, Л. Сейфуллиной и другими молодыми писателями 20-х годов, то увидим, что вопрос об осмыслении фактов действительности, о соотношении субъективных представлений с объективной правдой был в то время одним из центральных.

Прежде всего необходимо было по-новому взглянуть на жизнь, преодолеть разрыв между хаосом субъективных впечатлений и объективными закономерностями происходящего; необходимо было найти то пересечение единичного и общего, на котором возникает высшая художественная правда, отражающая правду революционной эпохи.

В переписке с молодыми писателями Горький неоднократно указывал, что многие из них не справляются с жизненным материалом, с неотстоявшимися впечатлениями, которые лезут на бумагу помимо воли автора (письмо к Вс. Иванову от января-февраля 1923 года) ⁴. Он неоднократно пишет и К. Федину, и Вс. Иванову, и Л. Леонову о необходимости осмысливать каждый единичный факт, найти его место в цепи фактов. Он выступает против одностороннего изображения действительности, фиксации внимания художника на замкнутом в самом себе факте или явлении, ибо это ведет к смещению акцентов и искажению красок. Так, Горький был очень обеспокоен тем обстоятельством, что пристрастие некоторых художников к изображению разбушевавшейся стихии – безликой, орущей, движущейся, поднятой ветром революции массы – устраняло из искусства главное: Человека во всем его индивидуальном своеобразии. Подлинная революционная романтика подменялась, таким образом, романтикой ложной, реалистические формы – формалистическими вывертами, нарочитым нагнетанием рубленых фраз, контрастных наплывов, монтажом разорванных кусков и т. д. Неверные, ошибочные представления вели иных художников в область иррационального, к подчеркиванию примата инстинкта над разумом.

В таких условиях вставал прежде всего вопрос о целостном восприятии мира. Об этом выразительно писал Горькому К. Федин: «…Хочется сказать о времени такое, что оно вовсе не нарублено кусочками, как капуста, а целостно, и что так называемая современность деликатно заготовлена нам нашими многоуважаемыми родителями» ⁵. Поиски писателей были направлены на выработку нового художественного метода, который позволял бы, создавая образ человека – творца истории, сочетать в изображении действительности обобщенность и конкретность.

В эстетическом плане речь шла о соединении сурового реализма и героической романтики, о новых способах анализа противоречий жизни с точки зрения диалектики развития, о новых формах художественного синтеза. Советские художники понимали, что революционная действительность требует и революционного искусства, которое не только должно правдиво отразить жизнь, но и быть мощным оружием переделки ее, мощным средством воздействия на массы, мобилизовывать их волю, возбуждать энергию и направлять ее. Советская литература с первых дней своего возникновения активно осваивала этот новый исторический подход к действительности. История должна была «просвечивать» в реальных фактах как при изображении событий, так и при изображении характеров. В послереволюционные годы мысль Маркса о том, что личность – это совокупность общественных отношений, как бы материализовалась в острейших конфликтах и проблемах социальной действительности, в столкновениях классов, социальных групп, интересов и характеров отдельных людей. Жизнь предстала словно бы спроецированной на экран крупным планом.

Новый, конкретно-исторический и в то же время диалектический, революционный образ художественного мышления вырабатывался в советской литературе постепенно, утверждался в борьбе с неверными тенденциями. Горький и сам не сразу пришел к нему, не сразу нашел для него точное определение, допускал колебания. Так, одно время он считал, что временная «дистанция» необходима для воссоздания в искусстве значительных явлений: «…Крупнейшие произведения искусства почти всегда – не современны. «Война и мир» разве современна годам, когда писалась? А – «Фауст»? «Дон-Кихот»?» – писал он Федину 17 сентября 1925 года («Литературное наследство», т. 70, стр. 497).

1. А. Фадеев, Собр. соч., т. 4, Гослитиздат, М. 1960, стр. 525.[↩]
2. Л. Леонов, Собр. соч., т. 5, Гослитиздат, М. 1954, стр. 345.[↩]
3. Л. И. Тимофеев, Горький в переписке с советскими писателями, «Литературное наследство», т. 70, Изд. АН СССР, М. 1963, стр. 8.[↩]
4. См.: М. Горький, Собр. соч. в 30-ти томах, т. 29, Гослитиздат, М. 1955, стр. 406. В дальнейшем ссылки на это издание будут даваться в тексте с указанием соответствующего тома и страниц.[↩]
5. »Горький и советские писатели. Неизданная переписка» – «Литературное наследство», т. 70, стр. 512. В дальнейшем ссылки на этот том «Литературного наследства» даются в тексте. [↩]