Вечно живые традиции

150-летие со дня рождения ШЕВЧЕНКО отмечают все народы Советской страны, прогрессивная общественность мира. Общечеловеческое значение революционных и гуманистических идей великого певца и сына Украины, могучая сила его художественного дарования, глубина отражения народных надежд и чаяний – все это вызывает глубокое уважение и любовь к нему народа.

Юбилей Великого Кобзаря не воспринимается как обычная историко-литературная дата. Какие бы временные расстояния ни разделяли Шевченко и нашу эпоху, вновь и вновь возникает внутренняя потребность проверить свои поиски путей служения народу на историческом опыте Шевченко.

Характер отношения всей украинской литературы к творчеству Шевченко не укладывается в привычные формы «влияния», «литературной школы»: органическая связь «Кобзаря» с последующими этапами развития поэзии охватывает гораздо более широкие сферы духовной жизни народа. Украинской литературе посчастливилось в том, что исходное безошибочное направление ей дал не только великий художник слова, Но и великий мыслитель, революционер, гуманист.

С личностью Шевченко так или иначе связаны все многочисленные области народного, общественного сознания, определяющие развитие поэзии. На протяжении бурного исторического периода, охватывающего более столетия и несколько революций, без Шевченко не решалась ни одна из кардинальных проблем, которые действительность неизбежно ставила перед искусством и которые в конечном счете сводились к основной проблеме – «Искусство и народ».

«Шевченко стал настоящим основоположником новой украинской литературы. Через всю дальнейшую историю этой литературы проходит он как вождь и учитель. Нет почти ни одного выдающегося украинского писателя XIX – начала XX века, который бы не заявлял о себе как об ученике Шевченко, не стремился бы, подобно великому поэту, «поставить свое слово на страже» интересов угнетенного трудового народа… Все передовое, все подлинно народное, что создавалось в украинской литературе… связано с традициями Шевченко, с его поучительным примером самоотверженного служения родине и жгучей ненависти к врагам трудового народа» ¹ – к этому выводу приходят все современные исследователи Шевченко.

Называя Шевченко «учителем и вождем» литературы, мы прежде всего имеем в виду огромную и непреходящую силу его революционных идей, их роль в дальнейшем развитии украинской литературы. Непокорная мысль поэта, гнев и любовь его, сердце, «добром согретое», личная судьба народного подвижника волнуют и сегодня, зовут к труду и мысли. Однако Шевченко – борец и мыслитель немыслим без Шевченко – мастера слова. Величие его можно вполне постичь, лишь проникая в глубины его образного мышления, это величие – в слове, поставленном на страже своих «малых, немых братьев».

Новое время, новые птицы,

Новые птицы, новые песни, –

 (Гейне)

это так. Но никто с уверенностью не скажет, сколько в наших новых песнях мотивов, мелодий, ритмов, образов, подсказанных, навеянных «Кобзарем», выросших на почве реалистических принципов творчества, образно-поэтического выражения общественных идей, которые были открыты и утверждены в украинской поэзии Тарасом Шевченко.

Каждый великий художник – обширная, неисчерпаемая проблема для литературоведения. Оставляя за пределами этой статьи идейно-политические, революционно-демократические, гуманистические, общекультурные и другие сферы значения Шевченко для литературы, мы остановимся здесь только на некоторых моментах поэтики и стиля Шевченко, которые и сегодня сохраняют живое, творчески-активное значение.

Сила художественного гения Шевченко не переставала волновать его современников и преемников в литературе. На первых порах – наверное, вплоть до трудов И. Франко о Шевченко, — его стиль видели почти исключительно в проникновении и освоении народной поэтической стихии. Простота и доступность его формы были неожиданными. Они не согласовались ни с условностями поэтического стиля, выработанными классической и романтической традициями, ни с убогими подделками под «простонародный стиль», характерными, например, для бурлескной традиции. Не удивительно, что из современников поэта почти никто не понял, что стиль Шевченко отличается той высшей простотой, которую порождает не только острейшее художественное видение поэтических связей между явлениями природы, человеческого сердца, но и гениальное чувство слова, образа, мелодии. Даже самые проницательные современники Шевченко, указывая на его поэтичность, имели в виду более характер его «дум», то есть верований, чувств и переживаний, нежели поэтичность в современном, более широком понимании, включающем также и мастерство образного выражения.

Поэзия Шевченко, покончив с салонно-кастовой ограниченностью и условностью идей, тем, характеров, образов, и содержанием и формой своей была непосредственно обращена к широким массам народа. Стиль «Кобзаря» раскрыл простор для поисков и утверждения качественно новых, высших принципов создания образа, художественного использования слова.

Появление Шевченко было исторически обусловлено. Новый, народный и реалистический, этап поэзии был подготовлен и логикой развития самого искусства. От «привычек»»лжеклассической поэзии, образованной в передней и никогда не доходившей далее гостиной», – от «романтического жеманства, облеченного в строгие формы классические» ², русскую поэзию освободил Пушкин. В украинской поэзии Шевченко осуществил нечто исторически более перспективное: он «объединил в себе» два периода поэзии – пушкинский и некрасовский, а точнее говоря, он перешагнул через пушкинский период к некрасовскому. Говоря это, конечно, не следует забывать об условности и приблизительности всяких литературно-исторических параллелей и аналогий.

Поэзия Шевченко – прежде всего плод глубокого проникновения в стиль и дух поэтических образов и представлений народа, освоения секретов непостижимой силы и красоты народного словесного искусства. Однако этого недостаточно для самостоятельного художника: великие открытия в поэзии невозможны без завоевания вершин художественной культуры.

А. В. Луначарский писал: «Прав Костомаров, утверждая, что сам народ во времена Шевченко не смог бы создать поэм и песен «Кобзаря» – и не только потому, что Шевченко был гениален, но и потому, что он достиг широкой образованности. Однако культурность европейски образованного человека отразилась у Шевченко в его произведениях лишь утонченностью вкуса, крепким строением поэм, а в лирике – глубиной самоанализа и широтой взгляда; но посторонних элементов здесь нет. Шевченко с головы до ног – украинец и крестьянин» ³. Богатство традиций и влияний, формировавших поэтику Шевченко, отмечал И. Франко, указывая, в частности, наряду с другими, на влияния Мицкевича и других представителей польского романтизма. Правда, Франко явно преувеличивал эти последние влияния. Он считал, что во времена романтизма, когда выступил Шевченко, одному поэту не под силу было создать произведения, в которых «самые обыкновенные явления реальной жизни стали типическими формами поэтическими». Ведь мы знаем, говорил Франко, «как постепенно и с каким трудом создаются в литературе определенные образы и формы» ⁴. Однако мысль эта очень правильна и глубока только в общей своей части, безотносительно к Шевченко. В том-то и состоит главная проблема поэтики Шевченко, чтобы постичь, как он смог придать «типические формы поэтические» обыкновенным явлениям обыкновенной народной жизни.

Перечень только тех выдающихся мастеров мировой и отечественной культуры, творчеству которых Шевченко дает свои оценки, занял бы не одну страницу. Ясно, что для Шевченко чтение классиков не было простым «ознакомлением», а имело характер творческой учебы. Вполне очевидно также, что самое большое значение для формирования эстетических и особенно художественно-стилевых принципов поэзии Шевченко имела современная поэту отечественная литература, такие художники, как Котляревский, Квитка-Основьяненко, Гулак-Артемовский, из русских – Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Мы знаем его восторженные отзывы о каждом из этих писателей. В то же время Шевченко с гениальной проницательностью угадал слабости современных ему литературных стилевых систем: тех, которые, по Пушкину, были «образованы в передней», и тех, которые, по словам самого Шевченко, родились «возле кабака».

«…Мы не видим нашего народа…» – такой упрек бросил Шевченко своим современникам-поэтам. Упрек этот относится не только к общему направлению и содержанию литературы, но и к ее стилю и форме.

Шевченко высмеивает псевдонародное направление в литературе, отрицает традиционный бурлескный стиль, придерживаясь которого эпигоны Котляревского делали «смехоту» из народной жизни. «Прочитайте вы думы, песни, послушайте, как они (люди. – В. И.) поют, как они разговаривают между собой, шапок не снимая, или на дружественном пиршестве, как они вспоминают старину и как они плачут, как будто вправду в турецкой неволе или у польского магнатства цепи влачат, – вот тогда и скажете, что «Энеида» хорошая, но все-таки смехота…» ⁵ – писал Шевченко.

Русская передовая поэзия была для Шевченко незаменимой, непревзойденной школой поэтического мастерства. Но если Карл Брюллов был для Шевченко-живописца и «академией» и образцом, то Шевченко – художник слова, пройдя «академию» русской поэзии, выработал совершенно новые художественные принципы стиля на основе народной поэтики. Если и было прямое «влияние», то им отмечены только русские поэмы Шевченко, в которых проявилось революционное направление его поэзии, иногда близость сюжетов и характеров с произведениями, написанными на украинском языке. Но эти произведения не имеют ничего общего с образно-стилевой системой, ритмо-мелодикой и другими элементами неповторимого индивидуального стиля «Кобзаря».

Решительно отвергая бурлеск и сентиментальный стиль как непригодные для изображения народной жизни, Шевченко не менее глубоко понимал и непригодность для этой цели стиля, отягченного, несмотря на реформу Пушкина, многочисленными условностями в угоду «читающей публике» – господствующей верхушке общества.

Шевченко не связал себя ни с одной стилевой школой, направлением, группой… Он остался свободным от всех поэтических оков и этим похож на язык, на котором писал, свободный от оков грамматических. «Ни один образ не перенесен из классической античной или западноевропейской литературы – все они взяты из песен родного народа или из собственного сердца поэта. То же относится к форме: ритмы и рифмы Шевченко не могут быть подведены под правила просодии, унаследованной главным образом от греков, хотя бы и приспособленной к нашей тонической системе. Шевченко свободно идет за народной традицией и создает «свободный стих» на несколько десятилетий раньше, чем заговорили о нем передовые поэты Запада» ⁶, – отметил А. В. Луначарский.

Повторяем, что это совсем не означает, будто Шевченко не воспринял книжно-литературных традиций. Он не воспринял готовых, выработанных литературой образов и форм, не признал канонов и норм. Сущность гения Шевченко в его нескованности, в величайшей простоте и непосредственности выражения, в адекватности переживаемых мыслей и чувств и образного их бытия. Он писал так, как думал, а мысль его неминуемо приобретала формы, присущие народному поэтическому мышлению, одевалась в «роскошные и меткие метафоры и сравнения, созданные многовековым народным творчеством» ⁷. «Чтобы знать людей, необходимо пожить с ними, а чтобы их списывать, нужно самому стать человеком» ⁸ – вот где видит поэт источники художественного мастерства: в человеке. Критерием художественности поэтического содержания и формы является, по Шевченко, верность жизни, правдивость и естественность выраженных чувств и стремлений человека.

Принципы реализма и народности, ставшие основой развития новой украинской литературы, проявились в творчестве Шевченко в виде необычных и поразительных художественных открытий, настоящей революции в способах и приемах поэтического изображения мира и человека. Шевченко убедил, что поэзии доступны для изображения самые сложные моменты жизни и самые глубокие тайны человеческой души, что средства поэтического мастерства неисчерпаемы. И, главное, в своей художественной практике он разработал и применил эти средства новой поэтики, раскрыв пути для новых поисков.

Мы привычно повторяем, что мастерство Шевченко наиболее полно выразилось в искусстве лирики. Талант лирика проявляется прежде всего в том, как он строит лирический сюжет, развивает лирический мотив, то есть какими поэтическими, художественными средствами он раскрывает явления духовного порядка, воссоздает рождение, сложные переходы и столкновения чувств, их борьбу и гармонию, противоречия и примирение, торжество человеческого в человеке.

Шевченко – величайший мастер лирического сюжета. Говоря это, мы в слово «мастерство» вкладываем более широкое содержание, чем просто «умение». Величие художника измеряется мерой его самоотверженной любви к человеку, ибо только эта любовь способна быть движущей силой таланта, вдохновлять на творческий подвиг. Любовь к человеку, к своему порабощенному народу наиболее полно характеризует личность Шевченко: это любовь, поглощающая все страсти и стремления.

Meнi однаково, чи буду

Я жить в Україні, чи ні.

Чи хто згадае, чи забуде

Мене в снігу на чужині –

Однаковісінько мені.

 

Мне, право, все равно, я буду

На Украине жить иль нет.

Забудут или не забудут

Меня в далекой стороне –

До этого нет дела мне.

 (Перевод В. Звягинцевой.)

Нет, совсем не «все равно» все это поэту – но что значат собственные страдания и радости перед великим болением за Украину и порабощенных детей ее! «Если бы мне пришлось одним словом охарактеризовать поэзию Шевченко, то я сказал бы: это поэзия желания жизни. Свободная жизнь, всестороннее, ничем не опутанное развитие единицы и всего общества, всего народа – это идеал Шевченко, которому он был верен всю жизнь… Индивидуальность человеческая без оглядки на положение, национальность и веру – для него является святыней» ⁹, – писал И. Франко.

Отсюда вытекает одна из главных особенностей лирики Шевченко: ее цельность и Последовательность, прочная слитность общественно-политических идеалов и внутренних субъективных стремлений. Общенародное и общечеловеческое сочетается с глубоко индивидуальным. Поэзия Шевченко насыщена животрепещущим общественным содержанием, и в то же время она всегда глубоко «личностна», всегда раскрывает внутренний мир поэта. Стихотворение «Я, чтоб не сглазить, не болею…» построено на тончайшем выражении «диалектики души», но оно же содержит и знаменитый призыв к народу брать топор, чтобы разбудить свободу. И таких произведений у Шевченко много. В лирико-психологический комплекс включаются и образ человека, и картина общественной жизни.

«…Венец бессмертной красоты – это оживленное счастьем лицо человека» (повесть «Музыкант») – вот эстетическое кредо поэта, вытекающее из его человеческой натуры и социального сознания. Это гуманизм конкретный, ставший и составной частью мировоззрения, общественно-политических взглядов, и чертой характера. Но ведь вместо человеческих лиц, озаренных счастьем, Шевченко видел «обворованный люд», «людей закованных», «рабов, невольников немощных», «ненакормленных и голых», а с другой стороны – «бесноватых псов», «палачей увенчанных». Для Шевченко это противоречие между гуманистическими идеалами и античеловеческой действительностью было неугасимым адским огнем, на котором пылала его душа. Поэзия Шевченко обращена или к «малым немым рабам» – и тогда он страдает, печалится и надеется вместе с ними, или же она поворачивается в противоположную сторону – тогда одерживают верх яростный гнев, ненависть и презрение. Кажется, никакими словами нельзя передать этот прорвавшийся поток разнообразных и сильных чувств.

Лирическое и сатирическое мировосприятие Шевченко некоторые из современников объясняли особенностью таланта и натуры поэта. «Вы лирик, элегист; Ваш юмор невесел, а шутки не всегда забавны» ¹⁰, – пишет С. Т. Аксаков в одном из писем к поэту. Сказано верно и искренне, но понять глубже причину «элегичности» автора «Тогда мне лет тринадцать было» автор повести «Детские годы Багрова-внука», конечно, не смог.

Чтобы вместить этот поток живых, огненных чувств, рвавшихся из глубин души поэта, должен был родиться новый стиль и новые формы свободного выражения чувства и мысли. Воистину живая правда звала к жизни

Не ветхеє, не древлє слово,

Розтлєнное, а слово нове…

Богатства народной поэтики Шевченко использует по-разному – от стилизации, вроде этой:

Ой по горі роман цвіте,

Долиною козак іде

Та у журби питається:

Де та доля пишається?

Ой, на горе яр-хмель цветет,

А под горой казак идет,

Узнать казак пытается,

Где же счастье скрывается? –

(Перевод Б. Тургенева.)

до наиболее глубокой творческой трансформации, где поэт выступает как самостоятельный и сознательный мастер лирического сюжета и глубоко психологического и ассоциативного тропа, как чудесный властитель звука и цвета в поэзии. Вспомним хотя бы его стихотворение «И сонные волны, и мутное небо»:

І небо невмите, і заспані хвилі;

І понад берегом геть-геть

Неначе п’яний очерет

Без вітру гнеться. Боже милий!

Чи довго буде ще мені

В оцій незамкненій тюрмі,

Понад оцим нікчемним морем

Нудити світом? Не говорить,

Мовчить і гнеться, мов жива,

В степу пожовклая трава…

И сонные волны, и мутное небо,

На берегу в далекой мгле.

Камыш, как бы навеселе,

Без ветра гнется. Боже! Где бы

Узнать, придется ль долго мне

В моей незапертой тюрьме

Над никудышним этим морем

Тоской томиться, мыкать горе?

Молчит засохшая трава,

Лишь гнется, будто бы жива…

(Перевод Н. Ушакова.)

В самом деле, народная песня с ее безличностью, «имперсональностью» (И. Франко) чувств и мысли, постоянными образными формами и лирическое произведение, в котором выражено неповторимое индивидуальное переживание, осуществлен глубокий психологический анализ души, – эти два вида лирики столь не сходны по образной структуре, что трудно совмещаются в рамках одного стиля. Однако Шевченко сумел объединить индивидуальное чувство, глубину психологического раскрытия человеческой души в поэзии с простотой и непринужденностью народной песни.Мастерство лирической композиции появилось у поэта как следствие «подслушивания» языка собственного сердца, подражания природе своей души. Стихотворение «И сонные волны…» – не единичный, а типичный для лирики Шевченко пример «персонификации чувства», искусного отображения настроения через картины внешнего мира. Возьмем другое произведение:

Минають дні, минають ночі,

Минає літо. Шелестить

Пожовкле листя. Гаснуть очі,

Заснули думи, серце спить.

І все заснуло, і не знаю,

Чи я живу, чи доживаю,

Чи так по світу волочусь,

Бо вже й не плачу, й не сміюсь..

Проходят дни, проходят ночи,

Проходит лето; шелестит

Лист пожелтевший; гаснут очи,

Заснули думы, сердце спит.

1. О. Білецький, О. Дейч, Тарас Григорович Шевченко, Держлітвидав, Київ, 1958, стр. 192 – 193.[↩]
2. А. С. Пушкин, Полн. собр. соч. в 10-ти томах, т. VII, Изд. АН СССР, М. 1958, стр. 36.[↩]
3. А. В. Луначарский, Статьи о литературе, Гослитиздат, М. 1957, стр. 421.[↩]
4. Іван Франко, Твори в 20-ти томах, Держлітвидав, Київ, 1957, т. XVII, стр. 53.[↩]
5. Тарас Шевченко, Повне зібрання творів в 10-ти томах, т. I, Вид-во АН УРСР, К., стр. 375.[↩]
6. А. В. Луначарский, Статьи о литературе, стр. 421.[↩]
7. Там же, стр. 423.[↩]
8. Тарас Шевченко, Повне зібрання творів в 10-ти томах, т. I, стр. 376.[↩]
9. Іван Франко, Твори в 20-ти томах, т. XVII, стр. 93.[↩]
10. «Листи до Т. Г. Шевченка. 1840 – 1861», Вид-во АН УРСР, К. 1962, стр. 143.[↩]