В гуще жизни, в авангарде

Когда мы сегодня думаем о насущных вопросах литературного развития, мысль часто обращается к опыту советского искусства. Почти за пятьдесят лет существования советской литературы проверены на деле ее главные идейно-творческие принципы. Вот почему разговор об итогах и перспективах художественного развития в нашу эпоху логически предполагает обсуждение таких проблем, как писатель и народная жизнь, познавательная и активно-преобразующая функция искусства, партийность литературы, многообразие изобразительных средств социалистического реализма, пути его развития в современных условиях и характер взаимоотношений с другими творческими методами и т. д. Эти вопросы будут разрабатываться в юбилейном 1967 году совместными усилиями авторов журнала, в том числе теми, кто выступит под нашей новой рубрикой «Раздумья об итогах и перспективах». В настоящих заметках возможно коснуться лишь одной темы, темы, всегда имевшей большое значение в общественно-литературной борьбе и с новой остротой встающей в наши дни: тесная связь писателя с жизнью народа, пафос художественного исследования действительности.

Из гущи народа пришло в литературу после Октября 1917 года большинство тех, кто вместе с Горьким и другими опытными мастерами стал строить социалистическую культуру: политический комиссар Д. Фурманов, красные партизаны А. Фадеев и Вс. Иванов, конармейцы Вс. Вишневский, И. Бабель, Н. Островский, партийный пропагандист Ю. Либединский, продармеец М. Шолохов, артиллерийский командир В. Катаев, военный журналист Л. Леонов и многие, многие другие, А в годы первых пятилеток писатели, ставшие уже профессионалами, не захотели уединения тихих кабинетов, они почувствовали, что не смогут быть на уровне времени, если не будут дышать его воздухом, там, где трудятся герои их будущих книг – строители социализма.

Неутомимая Мариетта Шагинян – где только она не побывала! Спускалась в медные рудники Армении, вместе с лесными объездчиками верхом путешествовала по Азербайджану, Карабаху. Когда еще только обсуждались планы строительства гидроэлектростанции на реке Дзорагет, М. Шагинян уже побывала в этом районе, с первыми комиссиями она объехала предполагаемые трассы будущих каналов. Началось строительство – и М. Щагинян поселилась в маленькой комнатке одного из стандартных бараков. Жила здесь полтора года. Вела на строительстве большую общественную работу, собирала материал для «Гидроцентрали». Никого не удивило, что в списке строителей Дзорагэс, награжденных орденами, стояло имя М. Шагинян.

На Магнитострое родились новые романы В. Катаева и А. Малышкина; в Кузнецке жили герои книг И. Эренбурга; строительство Балахнинского бумажного комбината дало тему для романа Л. Леонову; членом ударной бригады на Днепрострое был А. Безыменский; участником коллективизации – В. Ставский; И. Микитенко работал чеканщиком в котельном цеху Николаевского судостроительного завода; первая колхозная весна в Туркмении вдохновила В. Луговского на поэтическую книгу; Б. Горбатов в качестве помощника командира по политической части участвовал в авиационном перелете по маршруту Москва – Иркутск – Москва, он летал с Молоковым по полярным маршрутам, около года зимовал в Арктике.

Подобных примеров история советской литературы сохранила множество. Не для простого напоминания пишем мы о них, хотя и напоминание небесполезно, – как не гордиться славными страницами нашего прошлого! Перечитать эти страницы стоит каждому, кто ищет ответа на никогда не устаревающий вопрос: что значит для литератора знание жизни? Вопрос этот в последние десять – двенадцать лет обсуждался очень горячо и запальчиво, на одном писательском съезде даже спорили о преимуществах местожительства в столице и на «периферии». Позднее прозвучала и такая ложная идея, что, мол, не к чему изучать жизнь, достаточно «просто жить».

Опыт литературного развития говорит: суть дела не в том, где жить, а в том, как жить. Так, чтобы чувствовать себя неотделимой частицей народа, не бесстрастным наблюдателем его созидательных усилий, а деятельным их участником, понимающим сложность действительной жизни и готовым брать на себя ответственность за все, что делается вокруг.

Есть все основания говорить о неизменно укрепляющихся в последние годы связях советской литературы с жизнью народа. Однако не секрет и другое: наши творческие организации, газеты, журналы делают меньше, чем надо бы, для того, чтобы практически вовлекать писателей в кипучую деятельность строителей коммунизма, в решение назревших народно-хозяйственных и культурных задач. Не нужно механически применять прежние формы работы, но естественно задаться вопросом, почему нет у нас чего-либо столь же эффективного, как писательские бригады 30-х годов? Где на страницах массовых газет ежедневная, а не от случая к случаю писательская публицистика, подобная той, какая в пору Великой Отечественной войны насмерть разила фашистскую нечисть? На каждом собрании вспыхивают дебаты о необходимости воспитывать писательскую молодежь; одни не могут расстаться с комплиментарным тоном, другие готовы в каждой ошибке увидеть подкоп под наши идеалы. А не полезнее ли продумать, как добиться повседневного участия молодых литераторов в общественной жизни, в массовой печати? Ведь многие из них слишком рано становятся профессионалами, опыта же – жизненного и политического – не хватает большинству. В общем, самый надежный способ активизировать писательские организации – это смелое решение задач конструктивного порядка, выработка действенных методов консолидации писателей на базе совместной деятельности во имя одной цели: помощи партии в коммунистическом воспитании народа. Ради этой цели и был создан Союз писателей – орган коллективного изучения жизни, организации писательских сил для решения кардинальных идейно-творческих задач.

Разумеется, речь идет не только о личном знакомстве писателя с тем, что делается на разных участках коммунистического строительства, но прежде всего о глубине проникновения в процессы современности. Ныне много говорят о внимании художника к реальным обстоятельствам жизни, об исследовательском пафосе его произведений. Что, однако, вкладывается в это понятие – «исследовательский пафос»? Не мешает ли преимущественное внимание к объективным обстоятельствам развертыванию общественной и эстетической активности писателя?

И опять-таки опыт литературного развития предлагает убедительные ответы. Описательность и легковесность всегда были врагами настоящего искусства. Художнически осваивая материал социалистического строительства, Н. Погодин очень скоро убедился, что надо проникнуть в самое существо «значительного процесса, полного динамичности противоречий, внутренней диалектики, что и составляет драматичность». С этими словами перекликается высказывание В. Катаева, для которого эпоха пятилеток «открыла… широчайшие горизонты»: «Писатели должны ездить как можно больше, но не для примитивного собирания деталей и выпуска книжечки о данном строительстве. Видеть собственными глазами, как наша страна превращается из аграрной в индустриальную, – это значит перестраивать свое писательское мировоззрение».

Прошедшие десятилетия, события недавнего времени, решения XXIII съезда КПСС укрепили деятелей литературы и искусства в непримиримом отношении к субъективистским картинкам желаемого под видом сущего. Утвердилась подготовленная уроками истории и соответствующая духу марксистско-ленинской эстетики мысль о неотделимости активности художников в разведке нового и аналитического рассмотрения ими всех экономических, социальных, психологических факторов современности. Причем, если прежде многие писатели движение к новому обществу представляли себе в облегченном виде, то в наши дни, лучше понимая сложность и противоречивость общественного развития, они стремятся глубже всмотреться в его ход, тщательнее проследить перипетии и перспективы борьбы.

И не просто проследить ход борьбы, но помочь победе коммунистических начал. Девиз времени – вдохновенная позитивная работа, чуждая фразерству и волюнтаризму, основанный на знании фактов и понимании направления развития анализ реальных закономерностей жизни. Научный подход к действительности дает возможность выработать решения и рекомендации, помогающие воздействовать на объективные процессы, направлять их. Художники в свою очередь могут активно утверждать свой идеал, потому Что они борются не за что-то умозрительное, а за политические и нравственные ценности, рожденные реальностью, соответствующие внутренним потребностям и чаяниям народа.

Зоркий к жизни писатель подмечает конкретные факты, приметы нового, такие явления, против которых предстоит бороться. Литература дает, пользуясь современным языком, исключительное богатство информации о всем многообразии действительности. Тем досаднее, что и поныне литературная критика не часто следует своему призванию – на материале художественного произведения вести серьезный и целенаправленный разговор о жизни, о назревших общественных проблемах. Не говорю уж о критических статьях, упрекавших писателей за то, что они произвольно «выдумывают» те или иные типы, которые затем из художественных произведений перекочевывают в жизнь. Но и те, кто далек от такого упрощенного взгляда, не всегда задумываются о праве литературы выставить подмеченное в жизни на всеобщее рассмотрение. А жаль! Литература не выдумала «звездных мальчиков», она указала на их существование, хотя и не во всех произведениях они были освещены с верных позиций. Вознося или понося эти произведения, критика редко возвышалась до аргументированных суждений об отраженных в них явлениях, о характере нашей молодежи, о воспитательной работе с ней.

Да разве только этот случай был упущен! Как встречали порой произведения, тонко и точно анализирующие современную жизнь колхозной деревни? Такие вещи, как «Деревенский дневник» Е. Дороша, бывало, ставили на одну доску с очерками и рассказами сенсационно-обличительного толка. И так, в частности, поступала газета, от которой можно было бы ожидать особого внимания к каждой серьезной попытке разобраться в проблемах сельского хозяйства, – «Сельская жизнь»,

Можно сказать: вчерашняя ошибка, она уже исправлена. Так-то оно так, но не будем торопиться забывать все, что было. И для того, чтобы не ошибиться второй, третий раз, и для того, чтобы последовательно придерживаться общего принципа – ценить в литературе объективные свидетельства о реальных явлениях жизни. Если писатель не стремится быть разведчиком нового в жизни, ему грозит узость «провинциализма». Если он считает только себя самого источником высшей мудрости, – значит, его обуяло пагубное высокомерие. Всего ценнее те художественные открытия, которые служат вкладом в общую копилку народного, государственного опыта. Этот опыт аккумулируется, на него опирается партия, множеством нитей связанная со всеми областями национальной и международной жизни.