Трагический герой в карнавальной игре. Вагнер и Шекспир

«Серьезная по своей сущности пьеса Шекспира» — такую характеристику дал пьесе «Мера за меру» Р. Вагнер в автобиографии «Моя жизнь». Ее сюжет стал непосредственным источником для оперы «Запрет любви» («Das Liebesverbot»). Над комической оперой, как Вагнер определил ее жанр, он начал работать в 1834 году в возрасте 21 года. Через два года она была поставлена в Магдебурге под названием «Послушница из Палермо», но не имела успеха и не выдержала второго представления.

Вопрос жанровой природы и специфики сюжета шекспировской пьесы подробно рассмотрен в статье И. Шайтанова [Шайтанов]. Прорыв в ее интерпретации произошел после того, как Д. Уилсон Найт сопоставил ее с одной из разновидностей средневекового жанра моралите. Соответственно, Герцог олицетворяет в пьесе божественное начало, а Анджело выступает в качестве героя, подвергаемого испытанию. И. Шайтанов формулирует главную проблему пьесы, которую должны были воспринять зрители: что произойдет, если власть перерастет в проблему только юридическую, отпадая от высшего права? Идея власти «как бы скользит по лестнице, ведущей вниз» [Шайтанов: 122], — от Герцога, обладающего властью по божественному праву, она переходит к Анджело, чей опыт правосудия, в свою очередь, пародийно продублирован констеблем Локтем.

Автобиография Вагнера, написанная в 1865-1870 годах, во многом, хотя и не полностью, проясняет основные идеи его оперы. Излагая ее сюжет, композитор сразу обозначает три важнейших отступления от своего первоисточника:

Король Сицилии покидает свою страну, желая совершить путешествие в Неаполь, и передает назначенному им штатгальтеру (чтобы отметить его немецкое происхождение, я назвал его просто Фридрихом) все полномочия, все преимущества королевской власти для произведения коренной реформы нравов столицы [Вагнер: 203].

Действие оперы происходит не в Вене, как в пьесе Шекспира, а на Сицилии, в Палермо. Главный герой — наместник короля Сицилии, немец по происхождению. У Шекспира отъезд Герцога — только предлог, чтобы временно уступить наместнику власть и понаблюдать со стороны за его действиями; у Вагнера же король действительно уезжает в Неаполь и передает Фридриху все свои полномочия, которые не только предполагают правление в соответствии с установленными законами, но и дают право провести «коренную реформу нравов столицы». К этому следует добавить, что действие оперы происходит в день карнавала.

В общих чертах Вагнер оставляет без изменения главные мотивы шекспировского сюжета и функции основных персонажей. Молодой дворянин Клавдио осужден на смертную казнь по закону, запрещающему любовь; Луцио отправляется в монастырь, чтобы попросить о помощи сестру Клавдио Изабеллу. Изабелла пытается убедить королевского наместника Фридриха помиловать Клавдио, но сама разжигает в нем страсть и притворно соглашается пожертвовать своей честью ради спасения брата. Вместо Изабеллы на свидание идет некогда покинутая Фридрихом Мариана. Несмотря на свое обещание, перед свиданием Фридрих отдает приказ о казни Клавдио, в финале его лицемерие разоблачается. Карнавальная стихия вносит значительные изменения в финал оперы: свидание происходит во время карнавала, и подмена становится возможной благодаря приему использования масок. С Фридриха и Марианы, застигнутых врасплох, прилюдно срывают маски, и милосердным судьей Фридриха становится народ Палермо. Король у Вагнера полностью лишен функции высшего судьи, он появляется в самом конце, когда наместник уже прощен народом и сам вовлечен в веселое карнавальное шествие.

Что касается второстепенных персонажей, то Вагнер выстраивает собственную систему. Некоторые черты простака-констебля Локтя получает предводитель сыщиков Бригелла, имя которого отсылает к одной из масок комедии дель арте. Имя Анджело (Ангело) переходит к одному из друзей Клавдио. Веселая стихия Палермо, жители которого пытаются противостоять суровому деспотизму Фридриха, сконцентрирована вокруг винного погребка Даниэли, у которого служит Дорелла, бывшая камеристка Изабеллы, и еще один персонаж по имени Понтий Пилат. Фарсовые сцены шекспировской пьесы послужили для Вагнера только отдаленным прототипом комических оперных сцен.

Образы главных героев, несмотря на формальное сходство, претерпели в опере серьезные изменения. В первую очередь это касается фигуры наместника. Шекспировский Анджело следует старому закону, который давно не исполняется и поэтому утратил свою силу. Фридрих же обладает более широкими полномочиями и ставит перед собой более серьезную задачу — искоренить разврат, в котором, по его мнению, погрязли сицилийцы, причем не его проявления, а «причину и корень зла» («den Grund und die Wurzel des Übels» — перевод либретто здесь и далее мой. — О. П.).

Он сам издает закон, первый пункт которого гласит: «Der Karneval, dieses üppige und lasterhafte Fest ist aufgehoben» («Карнавал, этот пышный и порочный праздник, упразднен»).

И далее: «…alle Wirtschaften und Belustigungsörter sollen aufgehoben und geräumt werden, und jedes Vergehen des Trunkes sowie der Liebe werde fortan mit dem Tode bestraft» («…все трактиры и увеселительные заведения должны быть закрыты и освобождены, и любое употребление спиртных напитков и проявление любви отныне будут караться смертью»).

Последнюю часть этой фразы сложно перевести на русский язык без потери смысла, но из нее следует, что любовь фактически приравнивается к пьянству и стоит на последнем месте как одно из проявлений порочного образа жизни Палермо. Главным же «злом» этого образа жизни Фридрих считает карнавал. Отметим, что Фридрих запрещает не прелюбодеяние, а любовь — это звучит нелепо, но логично с точки зрения Фридриха, ведь он решил бороться с непосредственной причиной разврата.

У Шекспира наместник Анджело в начале пьесы получает исключительно положительную характеристику. Герцог на время передает власть именно ему, мотивируя это тем, что он «строг и безупречен». О его недостойном поступке по отношению к Мариане (нарушенном обещании вступить с ней в брак и клевете) знает только Герцог, затем Изабелла, и лишь в финале вся правда раскрывается прилюдно.

Вагнеровские персонажи с самого начала оперы единогласно дают Фридриху только отрицательную характеристику. «Немецкий дурак» («der deutsche Narr») — так называет его Луцио и призывает всех посмеяться над новым законом. «Ich kenne ihn, den falschen Mann, den Heuchler» («Я знаю его, лживого человека, лицемера»),- отвечает Изабелла на жалобу Марианы, которая у Вагнера является ее давней подругой и послушницей того же монастыря. В дальнейшем две эти характеристики — «дурак» и «лицемер»- будут постоянно произноситься и другими персонажами.

Шекспировский образ безупречного на вид, но лицемерного наместника восхищал Пушкина, который переработал шекспировский сюжет в поэме «Анджело»: «Анджело лицемер — потому что его гласные действия противуречат тайным страстям! А какая глубина в этом характере!» [Пушкин: 210] Любопытно, что Вагнер и Пушкин работали над «неудачной» пьесой Шекспира почти одновременно, с разницей в один год, и ни одна из этих обработок не была понята современниками. Эти два произведения сближают похожие отступления от шекспировского первоисточника: перенос действия в южную страну, открытая симпатия к Луцио, отсутствие упоминания о беременности Джульетты (сказано только, что стало известно о ее любовной связи с Клавдио), отсутствие клеветы со стороны наместника по отношению к Мариане (пушкинский Анджело принимает во внимание чужую клевету, а Фридрих и вовсе лишен этого порока).

И все же у Вагнера трактовка образа наместника имеет существенное отличие как от шекспировской, так и от пушкинской: он кажется лицемером в глазах других, но сам лицемером не является.

Лицемерие шекспировского Анджело вначале заключается в том, что он не столь безупречен, поскольку обманул и оклеветал Мариану, затем в том, что он обманывает Изабеллу, пообещав помиловать ее брата и отдав приказ о его казни. Но Анджело искренен как в страсти к Изабелле, так и в осуждении любви до разговора с ней. В этом он признается себе сам: «Even till now, when men were fond, I smiled and wonder’d how» («А раньше над любовью я смеялся и глупости влюбленных удивлялся!» — здесь и далее «Мера за меру» цитируется в переводе Т. Щепкиной-Куперник).

До встречи с Изабеллой Анджело не исключает того, что в будущем сам может быть наказан по этому же закону, если нарушит его. На вопрос Эскала, не испытывал ли он сам такую же страсть, что и Клавдио, он отвечает:

You may not so extenuate his offence

For I have had such faults; but rather tell me,

When I, that censure him, do so offend,

Let mine own judgment pattern out my death…

Вы не должны оправдывать его / Тем, что и я грешил; скорей скажите, / Что если я, судья его, свершу / Такое преступленье, пусть тогда / Мой приговор послужит образцом: / Меня приговорите тоже к смерти!

Все меняется после того, как в Анджело разгорается страсть к Изабелле. Он сам решается отступить от закона и колеблется, помиловать ли Клавдио. И все-таки он отдает приказ о казни, мотивируя это тем, что рискует подвергнуться его мести:

He should have lived,

Save that riotous youth, with dangerous sense,

Получить доступ