Тайна гибели Есенина

В конце 80-х годов литературная общественность была взбудоражена появлением ряда публикаций, ставивших под сомнение официальную версию о самоубийстве С. А Есенина. Особенной безапелляционностью и вольной интерпретацией фактов в этом потоке выделялась статья И. Лысцова «Убийство Есенина» («Молодая гвардия», 1990, N 10). Чтобы ответить на вопрос: «Что же произошло на самом деле в ночь с 27 на 28 декабря 1925 года?», был создан Есенинский комитет во главе с Ю. Прокушевым. В течение четырех лет работала комиссия в составе 18-ти специалистов судмедэкспертизы, криминалистов, видных литературоведов. Ни одну из версий убийства поэта она не подтвердила.

Тем не менее выводы и заключения специалистов для некоторых охотников за сенсациями – пустой звук. Именно этим объясняется публикация книги В. Кузнецова «Тайна гибели Есенина. По следам одной версии» (М., «Современник», 1998).

Вообще, я бы не стал писать на эту тему и положил бы книгу В. Кузнецова в макулатуру сразу после прочтения за ненаучностью и неинформативностью (мало ли что сегодня пишут!), если бы не одно обстоятельство. В. Кузнецов не просто излагает бездоказательную версию гибели Есенина – он еще и кощунствует над многим из того, что дорого и свято для любого человека, считающего этого поэта и его творчество бесценным национальным достоянием.

В. Кузнецов, в частности, без каких-либо оснований пытается бросить тень на людей, которые в разные годы жизни были самыми близкими друзьями поэта, – на Н. Клюева, А. Мариенгофа, Г. Бениславскую. Н. Клюев у В. Кузнецова становится соукрывателем убийства Есенина, а А. Мариенгоф – циником, и только. Посвященная Г. Бениславской глава названа «Подруга с Лубянки». Ее автор тоже подозревает в причастности к декабрьской трагедии в «Англетере». Спорить с этим бессмысленно – можно лишь удивиться то ли поразительной неосведомленности автора, то ли его маниакальной подозрительности.

Еще одно кощунство по отношению к памяти Есенина – попытка отторжения от его творческого наследия прощального стихотворения «До свиданья, друг мой, до свиданья…». Понятно, из каких побуждений это делается. Сторонников версии преступления оно приводит в недоумение. Значит, необходимо доказать, что это послание написано не Есениным. По мнению В. Кузнецова, стихотворение «интонационно чуждо Есенину» (с.