№11, 1987/В шутку и всерьез

Суть дела и смех

На Первом съезде писателей Михаил Кольцов рассказывал о собрании в одном гараже. Шоферы обсуждали проступок своего товарища: пьяный, он катал своих приятельниц, сбил молочницу. Одна часть собравшихся, говорил Кольцов, требовала немедленно выгнать провинившегося с работы и исключить из профсоюза. Другая часть требовала выгнать с работы, исключить из профсоюза и арестовать. Третья, самая кровожадная часть собрания, требовала отвести провинившегося шофера к писателю Зощенко и «пусть он с него напишет рассказ». Именно в это же время одному почтенному московскому редактору принесли сатирический рассказ. Он посмотрел и сказал: «Это нам не подходит. Пролетариату смеяться еще рано, пускай смеются наши классовые враги».

Именно эта тема – смеяться еще рано или пора! – была темой нашей беседы с Леонидом Лиходеевым, которого я нашел летом в Доме творчества в Переделкино. На письменном столе Лиходеева лежала рукопись романа о предреволюционных годах в России.

В начале года, в серии «Пламенные революционеры», вышла повесть Леонида Лиходеева «Сначала было слово» – о Петре Заичневском, написавшем знаменитую прокламацию «Молодая Россия». И еще одно событие украсило будни сатирика: Московская организация Союза журналистов СССР присудила Лиходееву ежегодный почетный диплом И. Ильфа и Е. Петрова за его фельетоны, опубликованные в «Правде», «Известиях», «Московских, новостях», в журнале «Крокодил».

– Я привез вам поздравления редакции в связи с награждением вас почетным дипломом.

– Спасибо.

– Мне хотелось бы поговорить с вами о месте, которое занимает сатира в нашей жизни, о читателях, влюбленных в сатиру, о том, как сложилась судьба ваших сатирических книг. Не приходилось ли вам выезжать на место происшествия, чтобы срочно написать фельетон или рассказ – как в случае, о котором говорил Михаил Кольцов?

– Не выезжал. Но получаю письма с предложением тем для сатирических сочинений.

– Каким вы представляете себе своего читателя?

– Я отношусь к читателям, как покойник относится к тем, кто над его гробом читает воспоминания, какой он был хороший… Когда я пишу, я никогда не думаю о читателе. Никогда не рассчитываю на определенного читателя. Что такое читатель вообще? Скажу: не знаю. Подозреваю, что есть люди, которым интересно читать мои сочинения, есть люди, которым я неинтересен, есть люди, которым читать меня вредно. Мои сочинения печатаются под рубрикой «Фельетон». Но я никогда не задавался целью рассмешить читателя, когда пишу, не думаю его рассмешить. Вообще не думаю, смешно это или нет. Я показал то, что видел, а то, что, прочитав, вы рассмеялись, – это ваше личное дело. Мои газетные сочинения всегда печатались в специально отведенных местах. Так у нас принято размещать фельетоны. Когда речь заходила о переиздании мои» книг, которые, как мне кажется, не утратили своей актуальности, я получал от издательства вежливый отказ.

– Как сложилась судьба вашего романа «Я и мой автомобиль»?

– Однажды я предложил редактору переиздать «Автомобиль». Он ответил мне: «Ваш роман продают втридорога на черном рынке, он расходится среди читателей в ксерокопиях, зачем вам еще одним изданием снижать жгучий читательский интерес? Вы – непереиздаваемый писатель. Прекрасная репутация!» Это был умный человек.

– После выхода романа в «Новом мире» «Литгазета» поместила отрицательную рецензию…

– Так и должно было быть. Газета не виновата. Шел 1972 год. Застой начинался. На полку ложились снятые фильмы, в письменных столах оседали написанные в развитие идей XX съезда партии романы и повести, на первый план выходила совсем другая литература… В тени литературных достижений уже возвышалась фигура чиновника, который считал свой литературный вкус директивным. Человек-абсолют. Ибо у него была абсолютная власть. И вот такой чиновник дает указание газете, где я впервые напечатал свои фельетоны, уничтожить мой роман. Для рецензии нужен автор. В Москве авторов не нашлось. Стали искать в других городах. Дело трудное: найти рецензента, который ненавидит сатирическую литературу. Нашелся в Ленинграде такой рецензент. Его рецензия, как мне потом рассказывали, была написана в лучших традициях рапповской критики… Автор рецензии требовал четвертовать роман. Заодно и автора! Рецензию, говорили мне, пришлось успокаивать.

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №11, 1987

Цитировать

Лиходеев, Л. Суть дела и смех / Л. Лиходеев // Вопросы литературы. - 1987 - №11. - C. 272-277
Копировать