№6, 1971/Заметки. Реплики. Отклики

Стих и смысл или стих как смысл?

В настоящее время становится все более очевидным, что стиховедческие разыскания необходимы прежде всего для изучения поэзии как искусства, для подлинно научного истолкования смысла и значения поэтических произведений. Если стих, «который, как тело человека, есть откровение, осуществление, души – идеи», является «первоначальной, непосредственной формой поэтической мысли» 1, то, конечно же, нельзя писать о поэзии точь-в-точь как о прозе, оставляя читателю возможность лишь по цитатам догадаться, что предметом анализа является стихотворный текст. И столь же невозможно отрывать теорию стиха от теории и истории поэзии, превращать ее в узко технологическую дисциплину, где поэзия полностью исчезает, а остаются одни стиховедческие «уравнения».

Но при полном единодушии в том, что проблема особой содержательности и смысловой выразительности стиха является ключевой в стиховедении, уже на самих подступах к позитивной разработке этой проблемы обнаруживаются существенные методологические трудности и разногласия.

Снова заставляет вспомнить об этих трудностях недавно опубликованная статья Б. Гончарова, который трактует «смысловую выразительность стиховой структуры» следующим образом: «Поэтическая речь, используемая чаще всего в лирике, вообще направлена на активизацию смыслового восприятия, ибо это служит основной задаче лирики: заставить читателя или слушателя проникнуться определенными переживаниями, а не просто усвоить значение речевого отрывка… Стихотворная речь активизирует восприятие… При верно воспроизведенной стиховой структуре смысл сказанного воспринимается отчетливее…» 2 При таком подходе четко обособляются и по отдельности рассматриваются стих – особое построение поэтического высказывания – и смысл – содержание того же высказывания. Затем устанавливается та или иная форма внешней связи этих внеположных друг другу явлений: стих активизирует восприятие смысла.

Но если стих предназначен лишь для более отчетливого преподнесения или активного восприятия существующего в том же самом виде до стиха и без стиха уже готового смысла, то в чем же тогда собственная содержательность и смысловая необходимость именно стиховой формы высказывания, «почему поэты мыслят стихами»? «Поскольку «конструкция» есть лишь повод для постановки вопроса о значении, а не само значение, – писал Г. Винокур еще в 1924 году, – постольку возникает опасность, что мы останемся при прежнем механическом истолковании стиха, и самый стих, вместе с его существеннейшей характеристикой – ритмом останется висеть в асемантической пустоте» 3.

Итак, не внешняя связь уже имеющегося содержания и так или иначе воздействующих на него средств стихового выражения, но анализ стихового построения как воплотившейся поэтической мысли – таков, по-моему, наиболее плодотворный методологический подход к проблеме смысловой выразительности стиха. И если каждый читатель и слушатель непосредственно ощущает, что стих – это какая-то необычная, особым образом построенная, ритмически организованная речь, то основная задача стиховедческого анализа как раз и заключается в том, чтобы показать, как органически связаны друг с другом закон строения ритмически организованного поэтического текста и его конкретное художественное содержание.

Что можно сказать, например, о содержательности ритмической структуры стихотворения Тютчева «Последний катаклизм»?

  1. В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. VII. Изд. АН СССР, М. 1955, стр. 317.[]
  2. Б. П. Гончаров, К проблеме смысловой выразительности стиха, «Известия АН СССР. ОЛЯ», т. XXIX, вып. 1, 1970, стр. 31, 32.[]
  3. «Печать и революция», 1924, кн. 4, стр. 269.[]

Цитировать

Гиршман, М. Стих и смысл или стих как смысл? / М. Гиршман // Вопросы литературы. - 1971 - №6. - C. 198-202
Копировать