Среди журналов и газет

ФЕДИН И ГОРЬКИЙ. «Горький был для меня учителем, другом, товарищем, самым большим из всех, которые умерли и которые остались жить, – скажет Федин в 1936 году у гроба великого пролетарского писателя. – Меня связывает с ним шестнадцатилетнее общение, в течение которого Горький много раз подавал мне руку участия, симпатии, помощи и дважды спасал мне жизнь. Уверен, что многие советские писатели обязаны Горькому, может быть, не меньше меня. Вся наша литература знала его взгляд, его голос, его руку»

Об истории знакомства с Горьким, о роли старшего друга в своей жизненной и творческой судьбе Федин рассказал в книге «Горький среди нас» (1941 – 1967). В последующие годы было немало публикаций, касающихся отношений двух писателей. Но до сих пор неизвестны высказывания Федина о Горьком, содержащиеся в его дневниках и записных книжках, а также материалы о том, как работал Федин над книгой о Горьком и как относился к спорам, возникшим после выхода ее.

Журнал «Волга» (1986, N 3) знакомит читателей с дневниковыми записями и отрывками из писем Федина 1934 – 1967 годов. Авторы публикации – Н. Федина и А. Старков.

Подборка открывается записью в дневнике под названием «Перечень всех планов работы на много лет…» от 3 октября 1934 года, сделанной через два года после возвращения Федина из-за границы:

«<…> 9. Не знаю, кто умрет раньше: Горький или я. Если он, напишу о Горьком и переписке с ним, о прошлом (1920- 21) и настоящем».

15 декабря 1940 года Федин пишет М. Слонимскому:

«Дорогой Мита, прогау тебя принять участие в сборнике, посвящаемом Алексею Максимовичу. Это будет большая книга, куда войдут только ценные. воспоминания серьезных писателей, лично знавших Горького, имевших с ним общение, переписку. Сборник будет выпущен к 5-летию со дня смерти, рукопись должна быть представлена в марте.

Гослитиздат пришлет тебе особое приглашение, а пока обращаюсь к тебе от его имени.

В книгу войдут и старые вещи, но хорошо бы их обновить дополнениями, расширить либо написать нечто совершенно новое.

Очень прошу тебя. Я буду писать воспоминания довольно обширные, может быть, исчерпывающе полные. Серапионы займут в них большое место. Всеволод [Иванов] предлагает выделить в книге своего рода «раздел» серапионов. Это может хорошо получиться.

Извини, что пишу одинаково – троим серапионам. Уезжаю в Малеевку, тороплюсь на поезд.

Книгу в Гослитиздате будет вести Ковнатор.

Попроси дать воспоминания Форш и Каверина.

Жму руку, обнимаю.

Твой Конст. Федин

Извини за машинку».

А 6 мая 1941-го – И. Груздеву:

«Милый Илья, ответь мне, пожалуйста, в двух словах:былли напечатан в «Беседе» «Рассказ об одном романе»и каким именем он подписан – не именем ли Вас. Сизова?

Если это ошибка, то скажи, какие рассказы Ал. Максимовича подписаны в«Беседе»Вас. Сизовым?

Ответь сразу на Москву, хотя бы открыткой, очень нужно.

Я на днях оканчиваю часть воспоминаний «Горький среди нас» (1920 и 1921 годы), которую предполагаю напечатать. Затем буду продолжать работать над второй частью (1923- 28 и 1930 – 36). Очень устал. Болит голова. Надо сделать перерыв.

Читал в обществе Пешковых, Ладыжникова, Тихонова, Всеволода, Толстого – весь 1920 год. Весьма хвалили. Но (между нами!) все время тревожусь:допустимоли?..

Весь 21-й год – о серапионах!»

Во время войны Федин продолжает работу над книгой… 1 января 1942 года он пишет другу семьи Фединых В. И, Мартьяновой, спасшей и вывезшей рукопись первой части книги «Горький среди нас» из Москвы уже после отъезда писателя в Чистополь:»Кроме «борьбы» за быт и сбытом, кроме общественных всяких обязанностей и работ, мы затеяли и проводим «Чистопольские вечера Союза советских писателей». У меня было два вечера, – прочел всеоГорьком. Будут читать Пастернак, Асеев, Тренев и многие другие, в том числе и «академики», т. е. теоретики и историки. Я продолжаю писатьоГорьком – ту часть, которая примыкает к известным Вам. тетрадям. Конечно, Вы можете читатьвсе,заключенное в папках, Вами спасенных. Если бы это чтение могло доставить Вам хотя бы крошечную награду за Ваш бескорыстный поступок, я был бы счастлив. Тетради рукописей о Горьком несколько отличаются от опубликованного текста, как Вы знаете. Я пишу о 21 – 28 годах. К сожалению, медленно, так как общественные занятия отрывают».

7 июня 1942 года Федин пишет И. Груздеву:

«Да, я хотел бы написатьомолодости, не только потому, что это – наша молодость, но – больше всего – потому что это – молодежь мира едва рождавшегося и переполненного надеждами. Ек. П. Пешкова говорит, что написанное мною – лучшее из всего, что написано об Алексее Максимовиче воспоминателями. Мне действительно хотелось бы написать «лучшее», и это возможно, потому что Алексей Максимович и был молодостью мира и… нашей молодостью вместе!»

В дневнике 1944 года имеется ряд записей:

«Должен окончить «Горького». Опять его письма – сколько настоящего чувства и какая преданность писательству!» – 17 января.

«Никаких заклинаний – только факты и образы, – вот какова моя литература. Поэтому и ахают, читая моего «Горького», – 23 января.

«Кончил II часть «Горького», Нет веры, что напечатают. Нет удовлетворения» – 29 января.

В 1948 году Федин пишет одному из начинающих:

«…Вы забываете, что Горький неповторим. Неповторим он не потому, что не найдется литератора, способного помогать молодым авторам литературными советами. А потому, что Горький был совсем особым общественным явлением, подобное которому не может складываться каждое десятилетие. В частности, литературный отзыв Горького, будучи советом писателя писателю, непременно в то же время становился своего рода общественно-литературной квалификацией, как бы обязательной для известной литературной и редакционной среды.