Среди журналов и газет

О САМОМ ДОРОГОМ. Под таким заголовком в газете «Крымская правда» (Симферополь, 30 сентября 1980 года) публикуется сообщение бывшего секретаря С. Сергеева-Ценского, члена Комиссии по литературному наследию писателя – В. Козлова. Он рассказывает о работе Сергеева-Ценского над эпопеей «Преображение России» и образом вождя революции Владимира Ильича Ленина.

К созданию образа Ленина Сергеев-Ценский относился с исключительной серьезностью, хорошо понимал всю свою ответственность перед историей. Им было создана повесть «Ленин в августе 1914 года» – этюд, входящий в эпопею «Преображение России».

«…Поздней осенью 1957 года я приехал в Алушту к Сергею Николаевичу и привез несколько экземпляров журнала «Огонек», в котором был напечатан этюд.

Я рассказал о своем впечатлении, об отзывах своих товарищей, которые с большим интересом читали его.

Сергей Николаевич пояснил, что для него важно знать, как примут читатели это произведение, как отнесутся к нему сотрудники Института марксизма-ленинизма, партийные работники и, наконец, критики. Дружеская объективная оценка первого произведения о вожде была ему необходима в работе над повестью «Приезд Ленина» и романом «Великий Октябрь».

В это время писатель подошел к завершающим центральным романам. «Теперь я чувствую себя хозяином в массе нужного мне материала, – с подъемом говорил Сергей Николаевич, – благодаря этому изучению с карандашом в руке я определил и точные объемы своих повестей и романов, заканчивающих эпопею, решил и самый важный вопрос: композицию эпопеи».

Этот цикл эпопеи писатель назвал «Великий Октябрь», и главным действующим лицом его должен был стать В. И. Ленин.

Весной 1958 года Сергеев-Ценский был помещен в больницу. Чувствуя приближение конца, писатель стремился в сжатые сроки завершить роман. Осенью наступило некоторое улучшение. «Писал он днем и ночью, лежа в кровати, в толстых тетрадях карандашом.

Иногда выезжали на машине к морю. Сергей Николаевич садился на принесенный из машины раскладной стул, смотрел на играющее золотыми вспышками под лучами солнца море и думал об эпопее, делился своими мыслями. Запомнились его слова: «То, чему посвятил Ленин свою жизнь, – это величайшая поэзия в истории человечества: свобода людей от нужды, от власти господ, от власти капитала… То, что Ленину удалось воплотить, – в этом не только его личное счастье, но счастье нашего народа… Опоэтизировать Ленина так, чтобы это было натурально, а не пользоваться пышными сравнениями в восторженном духе, – вот моя цель в эпопее».

О ПИСЬМАХ АЛЕКСАНДРА ЯШИНА в газете «Красный Север» (Вологда, 24 августа 1980 года) пишет Злата Константиновна Яшина:

«К своим письмам Яшин относился очень серьезно. Они были как маленькие рассказы, миниатюры, это было все то же общение со словом, то же творческое откровение, особенно в письмах, написанных по велению сердца. Он отвечал на все письма. Его ответы иногда становились стихами – например, «Первые письма», посвященные Елене Первенцовой, а иногда стихи были написаны в форме письма – «Слезы из глаз», «Новогодняя почта» и т. п. И часто, в дни, когда из-за разных причин Александр Яковлевич не мог сесть за стол, письма служили мостиком к основной его работе.

Письма писать Яшин любил – они были красочны, сжаты, полны душевной щедрости, написаны каллиграфически прекрасным почерком. Они писались всегда «начисто» (кроме официальных), поэтому в архиве писателя копий, как правило, не сохранилось и теперь только по дневникам, отчасти, можно восстановить круг его общения – переписки. Круг друзей у Александра Яшина в разные времена был разный – менялись времена, люди, менялся и сам писатель. Чем больше страданий было в его жизни, тем светлее, мужественнее становилась его душа».

Последние десять лет его жизни ознаменовались особой близостью с Валентином Овечкиным. Дружба их началась в 1957 году, в Курске. Александр Яковлевич записал в дневнике:

«21 июня 1957 года… Овечкин принял меня просто, хорошо, но первый вечер был сдержан в разговоре, присматривался. Потом раскрылся, дело пошло лучше…»

С этой встречи и началась переписка Яшина и Овечкина. В первом же письме Яшина «сказано то, что определило их отношения до конца жизни»:

«Дорогой Валентин! Много было всякого после того, как я побывал у тебя. Несколько раз пытался писать тебе, не получалось. И, чтобы ты не подумал плохо о моем молчании, скажу только одно; все это время я жил, думая о тебе, постоянно опираясь на твою силу, на твою душу, брал для себя за образец твое служение большой нашей правде и справедливости. Очень часто, когда мне приходилось попадать в условия, требовавшие выдержки, выносливости, крепости духа, я старался представить себе, как бы ты себя вел в каждом отдельном подобном случае.

Поверь, это не риторика. Перечитал твою книгу. Оказалось, что я как будто не все знал в ней. А может быть, я сейчас увидал в ней гораздо больше, чем раньше. Постоянно обращаюсь к ней.