Современность и лирика (Мысли о болгарской поэзии нашего времени)

В резком противопоставлении интимной и гражданской поэзии есть что-то догматическое. Ведь подлинная гражданская поэзия всегда звучит как исповедь поэта, и наоборот: поэзия интимная часто исполнена гражданского пафоса.

Наряду с гражданской поэзией у нас существует и развивается интимная лирика. Поэты воспевают любовь двух юных сердец, скорбят вместе с матерью, потерявшей сына, восхищаются красотой родной природы, передают грустную прелесть заката, говорят о сомнениях и муках творчества. Такую лирику читатель не просто принимает, – она близка и необходима ему.

Развитие гражданской и интимной лирики в болгарской литературе свидетельствует о том, что в нашей жизни наступила творческая весна. Когда народ порождает поэтов, любит этих поэтов и поет их песни, это показывает, что у такого народа – «солнце в крови». Расцвет интимной лирики – это прежде всего признак богатства личности, ее способности к тончайшим ощущениям, ее разносторонности и гармоничности.

Однако в этой значительной и важной части нашей поэзии есть еще существенные слабости, на которых мне бы хотелось остановиться в общих чертах.

Начиная писать на «вечные темы», некоторые поэты отрываются от своего времени. Создается впечатление, что труднее всего быть современным в интимной лирике. Это, несомненно, трудно и в стихах на гражданские темы, но там по крайней мере сама тема постоянно сближает поэта с сегодняшним днем.

На «вечные темы» писали почти все большие поэты прошлого, которые оставили нам великолепные поэтические образцы. А великая поэзия всегда порождает как последователей, так и эпигонов. То, что у истинных поэтов было подлинным чувством, у эпигонов превращается в стертый шаблон.

Иной раз и талантливые, поэты бессознательно поддаются инерции. Они оправдываются тем, что чувства вечны, что они не меняются, всегда остаются одними и теми же. Будто как страдал, расставаясь с женой и ребенком, Гектор, так страдает каждый солдат, отправляясь по опасным дорогам войны. Но ведь в человеческих чувствах наряду с общим, несомненно, есть и то» что связано с определенной эпохой и народом, породившим поэта.

Есть и такие поэты, которые меняют только «декорации». Вместо парка и мраморной скамейки, где объясняются влюбленные, они ставят силуэт новостройки. Герои говорят словами Вертера или лирического героя Поля Жеральди, а желтеющие нивы в их стихах волнуются, как у Лермонтова, но на этих нивах теперь работает комбайн. Это похоже на действия тех режиссеров, которые «осовременивают» классические пьесы, переодевая своих героев в современные костюмы.

Обремененные чужим поэтическим багажом, они не видят современной действительности.

Однако чаще всего поэты, которые пишут на интимные темы и пытаются нарочито быть современными, просто подражают нашумевшим западным поэтам. Они начинают «творить» стихи a la Неруда, Гильен, Квазимодо, Сен Жон-Перс и др., в зависимости от степени популярности в данный момент того или иного поэта, – и дыхание современности снова от них ускользает. Вспомним, например, стихи молодого поэта Крыстю Станишева. Как ясно проступает в них благородное стремление автора быть современным и как все же мало «духа нашего времени» в его поэзии. То, что мы называем «современностью», всегда конкретно. Нет абстрактной современности, как нет и модной современности. Те, кто подражает моде, не просто не современны; они вынуждены часто менять в зависимости от моды форму своих стихов, выразительные средства, систему образов. А это приводит к обезличке, к гибели индивидуального стиля и таланта.

Настоящие поэты в интимной лирике могут быть столь же современными, как и поэты, выступающие с гражданской лирикой. Чтобы понять сущность современности в интимной лирике, мы должны очертить контуры понятия «современность» и проследить, как она влияет на поэта.

* * *

Самое главное в нашей жизни – это постепенное изменение психики нового человека, рост его социалистического сознания, его борьба за преодоление буржуазных пережитков – процесс невидимый и не менее величественный, чем покорение космического пространства. Становление нового человека с его новыми добродетелями, с его готовностью к самопожертвованию и в патетическом смысле этого слова, и в смысле обычного, повседневного героизма труда во имя социалистического будущего – вот в чем сущность нашей современности. Самое значительное явление современности – это социалистический человек, который добывает уголь и посылает к звездам ракеты, который победил фашизм и живет уже в социалистическом и коммунистическом будущем не только потому, что перевыполняет планы, но и благодаря своей морали, своему коллективному духу и коммунистическому сознанию. Именно здесь и надо искать смысл понятия «современность».

Мы не будем говорить о сложности изменений, происшедших в психике нового человека. Достаточно вспомнить о новом в душевном строе крестьянина теперь, когда исчезла лихорадка частной собственности и пестрая яркость старых полей. Крестьянин не смотрит уже на землю с алчной жаждой и озабоченностью. Сегодняшний крестьянин – это, конечно, не наш старый знакомый из рассказов Йовкова и Елина Пелина. Город проникает в село, и село проникает в город. Исчезает вековое различие между человеком города и села (хотя крестьянин сохраняет свои специфические черты, зависящие от характера его труда). Такие же существенные перемены происходят и в душе интеллигента, служащего, всех наших трудящихся.

Экзистенциалисты во главе с Жан-Полем Сартром считают, что марксизм не интересуется проблемами личности, что он предоставил индивида идеалистическим философским школам. Это неверно. Наш современный человек – богатая личность. И эту личность волнуют проблемы жизни и смерти, судьбы, свободной воли. Современные философские «проблемы занимают умы нового, социалистического человека. Они тоже частица «современности». Значительное влияние на психику современного человека оказывает развитие точных наук. Это воздействие стало объектом долгих споров об отношении между точными науками и искусством, о судьбе поэзии. Нам здесь хотелось бы сказать только о том, в чем выражается влияние точных наук, одного из самых важных факторов нашей эпохи, на психику поэтов и на их творчество.

Вот, например, луна. Она всегда была «героем» интимной поэзии, она старая подруга поэтов. Ее бледный свет вплетает свои холодные лучи в рифмы почти всех значительных поэтов. И все же эта «девственница бледная» уже не та, какой ее воспевали халдейские пастухи и древние поэты, не та, по которой вздыхали романтики и изливали свою звучную печаль символисты. Теперь на ней сверкает советский вымпел. Она превратилась в светлую цель для астронавтов, она манит смелых, она подхлестывает человеческую волю. И звездное небо уже не так таинственно, как прежде. Но это не значит, что звезды утратили свою поэтичность. Новая, «близкая человеку романтика сливает уже свое сияние с их далеким сиянием.

Масштабы человеческих возможностей теперь исчисляются в космических величинах. Какими малыми нам кажутся сегодня расстояния в путешествиях Магеллана, обошедшего океаны и покорившего воображение географов и поэтов своего времени. Сколько сказок и фантастических историй, песен и поэм сложено о тайнах новых, неведомых морей! И теперь, когда совершенно новые пейзажи, невиданные существа, незнакомые миры ждут новых путешественников, – какие взрывы не только воли, но и воображения могут произойти? К этим огромным мирам поплывут новый Синдбад-мореход и новый Васко де Гама! И поэты будут петь уже не только о красоте звезд, но и о человеке, устремившемся к ним.

Мироощущение современных поэтов меняется под воздействием гигантских открытий. Поэт другими глазами смотрит теперь на океан, на эту бесконечную и могучую водную массу, или на окруженные облаками снежные вершины; он всегда будет чувствовать, что «гигантское» на нашей планете все же не так велико по сравнению с космическими величинами, также ставшими реальными.

Исчезла и романтика былых путешествий под песню бубенцов, романтика уютных постоялых дворов, серебряных ручьев. Нет больше байроновского «рассекай, корабль, эти волны». Извечные философские понятия времени и пространства, к которым поэзия никогда не была безразлична, меняют свои привычные очертания.

Любовь остается прекраснейшим человеческим чувством. Но и она под влиянием новой социальной действительности принимает новые формы. Женщина теперь – друг и товарищ в трудовой и общественной жизни. Эпоха проникла в глубины исконного человеческого чувства – вечного источника поэзии – и преобразила его.

Современная романтика не многословна – она Точна и экономна, как в поэзии Вапцарова, Она воздействует на читателя ясностью мысли, точностью образа, рассчитывает на воображение, обузданное рамками строго продуманной формы. Правда, существует опасность, что такая точность может легко перейти в искусственную простоту. Но могучее воображение и верная, точная рука всегда отличали великих художников. То же требуется и от современных поэтов: буйно разыгравшееся воображение, подстегнутое достижениями техники, и точность выражения, простота композиции и формы совершенно необходимы современному читателю.

У нас нет возможности проследить во всей его сложности влияние техники и точных наук на творческую индивидуальность поэта. Однако следует иметь в виду, что это влияние имеет разный характер у нас и в буржуазных государствах. В то время как на Западе техника нивелирует человеческую личность, чтобы превратить ее на своем конвейере в стандартный продукт, у нас техника раскрывает и развивает творческие возможности человека. Машина служит нашим великим идеалам. Человек открытыми глазами смотрит на далекие горизонты.