Современное исследование
И. И. Толстой, Статьи о фольклоре, «Наука», М. – Л. 1966. 249 стр.
Академик Иван Иванович Толстой (1880 – 1954) заслуженно занимает место в ряду крупнейших филологов-классиков нашей страны. Научный вклад его в изучение античности очень велик. Память о нем как педагоге и поныне живет среди многих поколений ленинградских студентов: в его лекциях, так же как и в печатных трудах, счастливо соединялись обширная эрудиция, глубокий анализ, безупречный вкус и необычайное изящество изложения.
Эти качества отличают и работы, вошедшие в рецензируемую книгу. И вместе с тем сборник как бы заново открывает нам И. Толстого. Отдельные его исследования в области фольклора, например статья «Возвращение мужа в «Одиссее» и в русской сказке» или небольшая книжка «Аэды», были хорошо известны и высоко ценимы в науке; без сомнения, специалисты знали порознь и другие его статьи, разбросанные по различным, чаще всего малодоступным ныне изданиям. Собранные вместе шестнадцать работ, написанные и опубликованные в разное время на протяжении более тридцати лет, составили удивительно цельную по своему характеру, увлекательную и по-настоящему современную книгу.
Все статьи, включенные в книгу (одна из них – «Черноморская легенда о Геракле и змееногой деве» – печатается впервые), непосредственно связаны с проблемами античности и с памятниками античной культуры. Вместе с тем рецензируемый сборник посвящен собственно фольклористическим проблемам, в нем рассмотрены разнообразные материалы по фольклору народов Европы и Азии, получили реализацию методологические принципы, которые особенно важны сегодня для фольклористов. Своими давними исследованиями в области фольклора покойный ученый словно бы непосредственно включается в ту живую и острую дискуссию, которая ведется сейчас в нашей науке вокруг проблем сравнительного изучения. Позиции его очень определенны: И. Толстой последовательно отстаивает и развивает принципы историко-типологического изучения сходных явлений фольклора.
Впрочем, сам И. Толстой терминами «типология» и «типологический» не пользовался, предпочитая – в соответствии с терминологией 20 – 30-х годов – говорить о стадиальном характере отношений между параллельным фольклорным материалом разных народов. Существа дела это, однако, не меняет. И. Толстой был убежден в том, что не заимствование, а общие закономерности развития форм культуры, соотносимые не хронологически, а типологически, объясняют те факты поразительного сходства, какие он открывал в материале античном, русском, западноевропейском.
Уже в 20 – 30-е годы с тех же методологических позиций подходили к изучению памятников эпоса, сказочной прозы, обрядового фольклора и некоторые другие фольклористы и историки литературы. Ныне сторонников этой методики становится все больше, возможности ее применения расширяются, теоретическая база крепнет. Тем не менее есть еще много неясного и дискуссионного в сравнительно-типологическом изучении фольклора, еще звучат голоса скептиков и противников этой методики, и поэтому предшествующий опыт особенно важен.
И. Толстой был преисполнен интереса ко всему тому, что могло пролить свет на различные стороны народной жизни и культуры в античную эпоху, стремился воссоздать реальные подробности античного быта. Фольклор в этом смысле давал исследователю очень многое, но его необходимо было также восстановить, а сделать это можно было лишь путем сравнительно-типологического изучения. Такой подход позволил И. Толстому выявить в памятниках античной культуры их фольклорную основу и различные, творчески преображенные, элементы фольклора. Ученый всегда исходил из того, что сопоставляемые параллели соотносятся между собой по принципу типологической преемственности. «Античные мифы, – пишет он, – обычно предстоят нам в форме, стадиально более развитой, чем та, в какой раскрывается нам хронологически более поздняя европейская народная сказка». Другой очень важный аспект типологической методики состоит в том, что исследователь видел не только сходство, не просто параллели, но и особенное, •неповторимое, подсказанное своеобразием народного бытия. «Очень часто, – подчеркивает он, – особенность того или иного мотива, отклоняющая тот или иной сюжет от общей, ему параллельной схемы, находит свое объяснение в живой связи мотива со спецификой бытовых явлений, типичных для жизни именно античного общества».
В поисках типологических параллелей, которые позволили бы успешно разъяснить сюжеты и мотивы в античных памятниках, И. Толстой особенно охотно обращался к русскому фольклору. Будучи сопоставлены с живыми художественными традициями русской крестьянской культуры, факты античной культуры и сами как бы заново оживали и обнаруживали зримый, а не отвлеченный, демократический характер, предметную связь с бытом, трудом, мировоззрением народной массы античной эпохи.
Вот некоторые примеры. В статье «Сапфо и тематика ее песен» И. Толстой предлагает решение трудного вопроса о характере того девичьего объединения, которое сложилось вокруг Сапфо, и – и связи с этим – о содержании ее лирики. Вслед за некоторыми учеными он видит в эпиталамиях Сапфо фольклорные элементы. К одному из сохранившихся отрывков, в котором девушка прощается со своим девичеством, И. Толстой предлагает в качестве параллели «очень близкий» мотив «прощания русской невесты, в условиях старинного свадебного обряда, со своей расстающейся с нею и уходящей от нее в далекие поля и высокие горы девичьей красной красотой». Сравнение здесь не сводится к одним только мотивам, оно затрагивает также и диалогическое построение, а самое главное, служит подтверждением того, что за стихами Сапфо стоит народная традиция, связанная с обрядовой системой, аналогичной той, какую мы знаем по русским материалам, и с образностью, которая в полном объеме раскрывается в позднейших русских свадебных песнях.
Филологами установлено, что в основе многих частей «Истории» Геродота лежат народные легенды и сказки: элементы народного повествования дают себя знать в сюжетах, в типичных особенностях фабулы рассказов и др. И. Толстой задается целью более конкретно обнаружить у Геродота языковые, стилистические следы сказочной традиции и тем самым глубже проникнуть в мир античной сказки, которая в оригиналах не сохранилась (статья «Язык сказки в греческой литературе»). И здесь он вновь обращается к материалам русского фольклора, на этот раз сказочного. Нельзя не согласиться с выводом, к которому приходит ученый: «Греческая античная сказка, очевидно, подчиняется до известной степени и в сфере своего языка законам, близким поэтике сказки русской. В некоторых случаях они обе дают поэтически однородную фигуру словесного оборота».
В другой статье внимание исследователя привлекает повторенная несколькими античными авторами легенда о животных, добровольно отдающих себя в жертву у храма Ахилла. Сравнительный анализ подтвердил международный характер сюжета, но не объяснил обрядового смысла легенды. Казалось, что связь легенды с обрядом жертвоприношений здесь чисто случайна. И. Толстой раскрывает и эту загадку: ближайшую параллель «не только к античной легенде, но и к античному сакральному обряду» дает ему «наш, русский, современный нам север». Фольклористы и этнографы в XIX – начале XX века зафиксировали в северно-русских деревнях обычай, связанный с представлениями об «обещанном скоте» и содержавший обрядовые действия, сохранившиеся от глубокой древности. Автор доказал, что этот обычай и сопровождающие его сказания и античная легенда со стоящим за ней ритуалом имеют одно содержание и вырастают на основе типологически сходных представлений.
Статья «Возвращение мужа в «Одиссее» и в русской сказке» заслуживает самой высокой оценки – по значительности поставленных задач, по тонкости анализа, по важности основных выводов: «Сюжет сказки несомненно древнее фабулы «Одиссеи»… Сопоставление ее фабулы и фабулы параллельных ей сказок безусловно показывает, что в древней Греции еще задолго до того, как поэма об Одиссее сложила окончательно свои формы, уже ходила в народной именно толще старинная легенда о муже, который однажды расстался с женой и уехал и который все же в последний момент вернуться на свадьбу жены успел». Эти заключения ученого были основаны на сравнительном анализе «Одиссеи» и вариантов русских сказок.
Если И. Толстой искал «в русском фольклоре пояснений материалу античному», то одновременно его работы дают чрезвычайно много для уяснения самого русского фольклора и фольклора других европейских народов. Исследователи эпоса, сказок, народной лирики, обрядовой поэзии благодаря сравнительным разысканиям И. Толстого получают подчас такую историческую перспективу, какую невозможно обнаружить на национальной почве. Характерна в этом смысле статья «Неудачное врачевание», в которой выявляются античные версии известного международного сюжета.
Исследования И. Толстого в большей части основываются на анализе различных фольклорных реминисценций в литературных памятниках античности, поскольку подлинный фольклор той эпохи до нас почти не дошел. Это обстоятельство ставило перед ученым целый ряд специальных методических проблем. Автор должен был считаться со спецификой – исторической, классовой, жанровой – литературного материала, учитывать, что фольклорные источники прошли определенную обработку и качественно видоизменились. И. Толстой не только успешно преодолел возникавшие перед ним трудности, избежав упрощений, прямолинейности, но дал образцы историко-фольклорного анализа литературных материалов. Различные способы и формы литературного преобразования народно-поэтических элементов он осмыслял как исторически обусловленные и закономерные, как типологические, что давало ему надежный ориентир при конкретном анализе. Опыт его должен быть изучен в наше время, когда фольклористы все чаще обращаются к памятникам старинной литературы.
Не знаем, собирался ли И. Толстой написать специальную книгу о фольклоре, но мы можем сказать, что такая книга постепенно и неуклонно им создавалась. И в том, что она не осталась неизвестной, – заслуга составителя и редактора В. Проппа: он собрал разрозненные ее части, расположил их в системе, придав всему труду ту цельность, которая объективно была свойственна исследованиям покойного ученого, но не всегда ощущалась в распыленном материале. Характерно, что в шестнадцати работах, в сущности, нет повторений: каждым своим этюдом ученый открывал новую главу в изучаемой теме.
В. Пропп сопроводил сборник статьей, которая многое объясняет в позициях Толстого-фольклориста и хорошо ориентирует читателя в проблематике каждой работы и труда в целом.
Издание рецензируемой книги – дело Комиссии по истории филологических наук АН СССР. Можно лишь приветствовать инициативу Комиссии: «Статьи о фольклоре» И. Толстого -это и дань памяти большому ученому, и факт истории нашей науки, которым можно по праву гордиться.
г. Ленинград