С исключительной тщательностью

«Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». вып. I. А – Г. Составитель В. Л. Виноградова. Под редакцией Б. А. Ларина, Б. Л. Богородского и Д. С. Лихачева. Институт русской литературы АН СССР, «Наука», М. – Л. 1965, 199 стр.

Выход в свет первого выпуска «Словаря-справочника «Слова о полку Игореве» – крупное событие в научной литературе, посвященной знаменитому памятнику древней русской письменности. «Словарь» удовлетворяет давно ощущавшуюся потребность в подробном и компетентно составленном справочнике по «Слову». Выпущенная более семидесяти пяти лет назад и оставшаяся незаконченной «Лексикология «Слова» Е. В. Барсова¹ устарела и не отвечает элементарным требованиям современной методологии. Вот почему следует приветствовать появление в печати первой части «Словаря-справочника».

Первый выпуск «Словаря» (всего их предполагается четыре) содержит около 180 заглавных слов с объяснением, иллюстративными примерами из памятников и народного творчества, комментариями и библиографией в каждой словарной статье. «Словарь» открывается «Общими положениями», формулирующими его основные задачи и структуру, содержащими перечисление источников «Словаря», цитированных источников, определения значения слов, характера комментариев и т. п. В «Словаре» дается отредактированный составителями древний текст «Слова о полку Игореве» в последнем и наиболее авторитетном варианте.

Основное впечатление от первого выпуска «Словаря» – исключительная тщательность обработки, объективность и многообразие включенного в него фактического материала, благодаря чему лексический состав «Слова» получает максимальную проясненность и историческую убедительность. Последнее в особенности важно и существенно, если иметь в виду высказанные недавно некоторыми скептиками сомнения в подлинности «Слова» как литературного памятника средневековья. В окружении лексики древнеболгарского, церковнославянского, восточнославянских и других славянских языков словарная ткань «Слова» находит свое естественное подтверждение и закономерное место. Даже на взгляд самого взыскательного критика она перестает казаться изолированной и обособленной в общей структуре восточнославянских языков и остальных славянских древних и современных наречий. И в этом одна из важнейших заслуг «Словаря-справочника».

«Словарь» предоставляет в распоряжение специалистов, переводчиков и толкователей «Слова» огромное количество слов и выражений (в том числе и редких фразеологизмов), почерпнутых из древних памятников письменности XI – XVII веков и восточнославянского фольклора XVIII – начала XIX века. Этот языковой, научно-справочный и библиографический аппарат, сопровождаемый широкими и подробными комментариями, делает «Словарь-справочник»»Thesauros»‘ом «Слова», без помощи которого дальнейший анализ его и окончательная реабилитация как литературного памятника славянской древности окажутся просто немыслимыми. Все эти стороны «Словаря», сделанного lege artis, во всеоружии новейших научных достижений и данных, превращают его в ценнейшее справочное издание, в своего рода энциклопедию «Слова».

Однако при всех очевидных достоинствах «Словаря-справочника» к нему могут быть предъявлены и некоторые претензии.

Во-первых, нам кажется, что универсальность «Словаря» настоятельно требует расширения его библиографических рамок в следующих выпусках. Библиографические рубрики «Словаря» должны быть пополнены зарубежными публикациями, связанными с проблемами изучения «Слова», зачастую содержащими интересные наблюдения и материалы. Это предотвратит возможные упреки в неполноте представленной в «Словаре» специальной литературы. В свете современных научных требований библиографическая полнота поможет «Словарю» завоевать авторитет безукоризненного международного научно-информационного издания.

Во-вторых, следует подумать о том, чтобы в дальнейших выпусках «Словаря» снабдить названия предметов, животных и растений соответствующей научной интернациональной номенклатурой.

Далее. Дискуссионной стороной «Словаря» нам представляется толковательный, а не переводный принцип, на котором строится объяснение заглавного слова в начале словарной статьи. Древнерусское слово из текста памятника (в современном фонетическом облике), как правило, объясняется, но остается без перевода на современный русский язык. Такой прием, давая свободу творческому выбору комментатора и в особенности переводчика, во многих случаях создает немалые затруднения в предпочтении того или иного словарного

соответствия современного русского языка. Эти трудности и недоумения, могущие возникнуть при толковательной подаче древнерусских слов, легко могли бы быть устранены включением дополнительного ряда их наиболее адекватных смысловых и стилистических современных соответствий в начале словарной статьи. В результате в каждой словарной статье (после объяснения заглавного слова) нашел бы место синонимический ряд лексем современного русского языка, расположенных по степени их убывающей близости к соответствующему слову памятника, то есть в строгой семантико-стилистической градации. Включив в отдельные статьи «Словаря» абсолютно все возможные и допустимые лексические варианты данного древнерусского слова (известные сейчас), составители исчерпали бы всю наличность получивших права гражданства современных словарных соответствий-синонимов. Во многих случаях предельная исчерпанность запаса слов-соответствий, очерченная «Словарем», решительно показала бы невозможность и недопустимость привлечения новых словарных ресурсов не только из литературной, но даже и из диалектной лексики. Этот словарный ассортимент, подвергшийся предварительному тщательному анализу составителей «Словаря», положил бы предел бесконечным поискам новых словарных вариантов, показал бы их совершенную ненужность и просто абсурдность. Наоборот, в других случаях он направил бы исследователей и переводчиков на поиски еще не найденных и, может быть, более удачных словарных соответствий. Одной из задач «Словаря» должна быть стабилизация и окончательное утверждение перевода многих слов и выражений древнего текста «Слова», канонизация их общепринятого в итоге долгих поисков чтения. Пора наложить veto на увлечение ничем не оправданным вербализмом и на погоню за версификаторской претенциозностью в переводах «Слова»!

Предлагаемый нами подбор современных семантико-стилистических словарных соответствий значительно облегчил бы и работу переводчиков «Слова» на иностранные языки. Последнее в особенности касается переводов на языки славянские, в словаре которых могут оказаться слова, почти или полностью покрывающиеся по форме и значению в обоих языках – современном русском и соответствующем славянском.

Наконец, возникает вопрос: где найдут место объяснения наиболее трудных для чтения и не вполне ясных выражений «Слова», его «темные» места и фразеологизмы?

Кроме этих общих замечаний, в адрес структуры «Словаря-справочника» могут быть рекомендованы и поправки некоторых его отдельных мест.

Пересмотру, на наш взгляд, должно быть подвергнуто понимание слова връху во фразе «дивъ кличетъ връху древа» (стр. 104). Насколько помнится, семантика этого слова вообще не пересматривалась на страницах критической литературы «Слова» и остается такой, какой была и в издании Мусина-Пушкина (1800). Общепринятая его интерпретация, нашедшая отражение и в «Словаре», как беспредложного локатива (в местном значении) вызывает у нас сомнения. В свете примеров из старославянских и древнерусских памятников (в том числе и из «Словаря-справочника») връху представляется скорее не беспредложным локативом от слова връхъ (по й склонению), а предлогом, тождественным по значению предлогу на. Връху в «Слове» в выражении «дивъ кличетъ връху древа» скорее предлог (на), чем беспредложный локатив, очень редкий и часто спорный, в особенности при беспредложных глаголах, в древнерусских текстах. А беспредложным является И глагол кличетъ в тексте «Слова». Если принять предлагаемую поправку, разбираемое место «Слова» в переводе на современный русский язык получит следующий вид: «Див кличет на дереве» (а не «на вершине дерева», как оно переводится обычно). Кроме старославянского и церковнославянского языков, употреблявших предлог върху (верху) в сочетании с родительным падежом, он достаточно распространен в современном болгарском языке в значении нахождения на чем-либо сверху («върху масата» – на столе; «върху хълма» – на холме и т. д.).

В окончательном уточнении нуждается и прилагательное босый – эпитет к слову волк в фразе: «А Игорь князь поскочи горностаемъ къ тростiю, и бълымъ гоголемъ на воду; въвръжеся на бръзъ комонь, и скочи съ него босымъ влъкомъ…» (стр. 64). В начале, словарной статьи босый объяснено как «белоногий (?); босый волк – необыкновенный; быстрый», причем в основном толкование этого прилагательного опирается на его понимание В. Гордлевским. Для В. Гордлевского «босый волк»»Слова», в котором он склонен видеть далекий половецкий тотем, какой-то особый волк – оборотень. Не оправданнее ли, однако, сохранить за этим эпитетом в «Слове» его первичное праславянское и общеславянское значение nudipes (с грубой, голой-босой лапой), не’приписывая ему сверхъестественных свойств и не возводя его к отдаленному половецкому прототипу? Не естественнее ли волка видеть босым (по грубой, босой его лапе), не «орнаментируя» этот вполне реальный эпитет, и оставить его, как общепонятный, без перевода, как поступил Г. Шторм? При таком разрешении для стилистически-приподнятых определений, вроде вещий или бешеный, мятущийся, не остается места… Сравни у Г. Шторма: «…взметнулся на борзого коня и скочил с него бо´сым волком» ².

Все сказанное – частности, не снижающие больших и очевидных достоинств «Словаря». Можно не сомневаться, что он положит начало последнему этапу в изучении «Слова» и в его окончательном утверждении как оригинального памятника литературы русского средневековья.

г. София

1. «Слово о полку Игореве» как художественный памятник Киевской дружинной Руси», т. III. «Лексикология «Слова» (от А до М), М. 1889.[↩]
2. «Слово о полку Игореве». Поэтические переводы и переложения», Гослитиздат. М. 1961.стр. 191 Заслуживает цитирования примечание переводчика Г. Шторма на стр. 361: «Эпитет «босый» не нуждается в переводе, как имеющий отнюдь не мифологическое, а вполне реальное значение».[↩]