Русская литература в Австралии

Библиография работ о русских в Австралии и их литературной деятельности обширна, и вместе с тем в советское время о русских эмигрантах в этой стране практически ничего не писали. Об этом можно судить по справочнику библиографа Е. Говор, изданному в СССР [Говор], в котором отображена литература об Австралии и российско-австралийских связях. В 1990 году Елена Викторовна переехала в Австралию и защитила в Австралийском национальном университете докторскую диссертацию по истории российско-австралийских отношений. У нее выходили публикации и на английском языке [Govor].

Автором интересных работ о русской истории в Австралии стал библиограф Константин Хотимский [Хотимский]. До эмиграции в Австралию он работал бухгалтером в Тяньцзине и Шанхае. Попав на Зеленый континент в 1939 году, он сразу же начал собирать материалы о русских, сыгравших роль в жизни этой страны, но собственно научную деятельность начал поздно, в 1960 году, когда работал библиографом в Австралии и Канаде. Он получил звание почетного профессора, выйдя на пенсию в 1980 году.

Общей истории русских в Австралии посвящена диссертация Г. Каневской ([Каневская 2008], автора нескольких работ на эту тему ([Каневская 1998], [Каневская 2005], [Каневская 2010]). В 2011 году издательство «Вече» напечатало научно-популярную книгу А. Кравцова [Кравцов], получившую отрицательную рецензию русских австралийцев [Т. С.].

Редкой является книга, посвященная истории деятельности Русского дома в Мельбурне [История…], который занимался в том числе книгоизданием.

Если о русских в Австралии написано довольно много, то работ, посвященных русской печати, значительно меньше. Одну из последних работ по библиографии русских изданий подготовила Наталья Анатольевна Мельникова, первый и бессменный редактор «Австралиады» [Мельникова]. «Первое издание библиографии русских книг и периодики в Австралии было опубликовано в Сиднее в 1997 году, — сообщает она. — Второе издание было подготовлено в 2012 году, но вышло из печати в 2014-м, потому что редакция «Австралиады» была занята выпуском «Истории русских в Австралии» и других связанных с этой темой трудов. Второе издание, частично повторяя первое, включает списки, дополненные публикациями после 1996 года по 2012-й» [Мельникова: 3].

Современные исследователи разделяют российскую эмиграцию в Авcтралии на несколько периодов: 1870-1917 годы — эмиграция, вызванная экономическими и политическими причинами; 1920-1939 — эмиграция из России в ходе Гражданской войны и после ее окончания и первый массовый исход из Китая; 1945-1960-е годы — переезд русских из Шанхая (через Тубабао) и Европы, затем Харбинско-Синьцзянский исход. И эмиграция после распада СССР.

До Октябрьской революции из России в Австралию в основном уезжали противники царского режима и революционеры, опасавшиеся преследований после событий 1905-1907 годов. Тенденция переселения русских в Австралию усилилась после Русско-японской войны: ее окончание облегчило выезд граждан Российской империи с территории Дальнего Востока. На линии КВЖД, где существовал безвизовый выезд, австралийские власти неоднократно проводили рекламную кампанию, стараясь привлечь в свою страну людей, недовольных положением на родине. Неудивительно, что с началом революции и Гражданской войны в России Австралия оказалась в списке стран, куда стремились уехать русские, не принявшие смену власти. Правда, поначалу этот поток был незначителен ввиду того, что эмигранты, надеясь на скорое возвращение домой, не хотели уезжать далеко от границ с Россией. Окончание Гражданской войны привело к значительному увеличению русской диаспоры в Австралии. 4 ноября 1923 года туда на пароходе прибыла группа из 78 русских эмигрантов, которую возглавлял войсковой атаман генерал-лейтенант В. Толстов.

«В мае 1923 года, — пишет современник, — начались хлопоты по получению виз в Австралию. Очевидно, принятие такой большой группы (в переписке упоминается 66 человек) немного беспокоило власти, но австралийский торговый комиссар в Китае Edward Little упорно защищал интересы уральцев и содействовал им. Ссылаясь на поддержку британского генерального консула в Шанхае и британского посланника в Тегеране, с которыми атаман Толстов в свое время вел переговоры, господин Литтл обратился в Австралийское Министерство внутренних территориальных дел за разрешением на въезд этой группы в Австралию. Последовала телеграфная переписка между премьер-министром в Мельбурне и квинслендским премьером в Брисбене, в результате которой разрешение на въезд в Австралию было дано как «чрезвычайный случай», ввиду заслуг уральских казаков перед союзниками в борьбе против большевиков» [Дмитровский: 18]. В 1930 году в Австралии казаки основали Общеказачью станицу, которая способствовала сохранению общности интересов и русской культуры. В то время русское население в Австралии не превышало полутора тысяч человек, треть которых жила в Сиднее.

В период японской оккупации Китая японские власти всячески ограничивали отъезд русских в Австралию. Нужно было не только получить разрешение на выезд, но и предъявить 20 фунтов (600 иен), что входило в противоречие с существующими правилами: обменять гоби на фунты и доллары было невозможно, а вывоз за рубеж иностранной валюты запрещался. К тому же молодым людям призывного возраста не разрешалось выезжать за пределы Маньчжу-Го.

Окончание Второй мировой войны изменило ситуацию. Приход в Китай советской армии и наступление китайских коммунистов в Северном Китае заставили подавляющее большинство русских эмигрантов из Пекина, Тяньцзиня, Дайрена и других городов переехать в Шанхай. Их устройством занималась Международная организация беженцев (International Refugee Organization, IRO), обратившаяся к ведущим странам мира, включая Австралию, с воззванием предоставить временный приют. В Сиднее был образован Русский центральный комитет помощи (Russian Central Welfare Committee), который вместе с методистской церковью получил в начале 1947 года разрешение пригласить пятьдесят русских эмигрантов из Китая. Предпочтение отдавалось лицам не старше 45 лет, политически благонадежным, имевшим рекомендации священников или благотворительных организаций.

Позже Австралия стала первой страной, откликнувшейся на призыв IRO принять у себя русских беженцев с филиппинского острова Тубабао, куда их эвакуировали из Шанхая в начале 1949 года. Однако предпочтение отдавалось людям, готовым подписать рабочий контракт: мужчины не старше 50 лет и женщины до 35 лет. Первая группа из филиппинского лагеря уехала в мае 1949 года. «Все уехавшие, — писала газета, — полны самых радужных надежд на будущее, и дай Бог, чтобы их надежды оправдались полностью. Теперь очередь за второй группой, которая, надо полагать, не задержится здесь надолго и также с легким сердцем отправится к неведомым еще берегам. Отъезд в Австралию — это факт глубокого значения, и он принес с собою остающимся в лагере моральное удовлетворение, а также веру в то, что беженцы на Тубабао не забыты» [Отрадное…].

С помощью IRO к сентябрю 1950 года в Австралию эмигрировали 1660 человек. Большую роль в приеме беженцев играла православная церковь. Архиепископ Савва писал: «Мировым советом церквей на средства, отпущенные Объединенными нациями и Австралийским правительством, в 1959 году был сооружен дом для престарелых из Китая, недалеко от Сиднея, на 20 человек, который находится в ведении Русского благотворительного общества. В 1960 году на средства, отпущенные Организацией объединенных наций, построен дом для престарелых около Мельбурна на 10 человек, попечение о которых приняло на себя Общество имени о. Иоанна Кронштадтского. Австралийско-Новозеландская епархия в лице Епархиального беженского комитета уже в течение двух лет содержит в учрежденном монастыре свыше 30 человек, благодаря добровольным пожертвованиям, главным образом, из Америки. Однако, всего этого еще недостаточно» [Письмо…].

Для каждой волны эмиграции россиян в Австралию характерна своя статистика. Изменения в количестве русских жителей в этой стране находили отражение и в ситуации с русским книгоизданием и периодической печатью на Зеленом континенте.

Известным просветителем в русской диаспоре Австралии был Иннокентий Николаевич Серышев (1883-1976), священник, талантливый журналист и увлеченный до самозабвения эсперантист. Он был действительным членом Троицко-Кяхтинского отдела Русского географического общества, Общества русских ориенталистов в Харбине, почетным членом Универсальной эсперантской ассоциации в Женеве, представителем Русского заграничного исторического архива в Праге. Прожив долгую скитальческую жизнь во многих странах, он стал автором сотен публикаций в периодической печати Европы, Китая, Японии, Канады, США, Австралии и других стран и сам опубликовал, нередко в домашних условиях, большое количество работ, на которых можно было бы поставить гриф «на правах рукописи».

В 1900 году Серышев окончил семь классов реального училища в Троицкосавске и поcтупил на механический факультет Томского технологического института, где проучился три года. В итоге точные науки не увлекли юношу, и он решил уйти из института и заняться богословием. Сын священника, он и сам чувствовал тягу к проповедованию православия. До принятия сана священника 16 января 1906 года он работал школьным учителем, а затем был направлен в дальний приход.

Во время Гражданской войны Серышев покинул родной Алтай, перебравшись в 1919 году из Бийска сначала в Томск, а затем на Дальний Восток. Позднее он вспоминал, что язык эсперанто оказал ему в этот период существенную помощь. Во Владивостоке, где имелась сильная группа любителей эсперанто, он смог получить визу в Японию, а оттуда через два года уехать в Китай. Серышев сменил много профессий: работал в железнодорожной школе, был наборщиком и печатником в типографии учебного отдела Китайско-Восточной железной дороги. В дальнейшем это помогло ему в собственной издательской деятельности. Еще в Китае в 1924 году он основал эсперантское издательство «Oriento-Восток», но предчувствие, что Маньчжурию ожидают проблемы, заставило его вновь задуматься о переезде. Друзья-эсперантисты помогли и на этот раз: из Харбина Серышев уехал вначале в Японию, где провел месяц, а в январе 1926 года он появился в Австралии.

Смысл своей жизни Серышев видел в просветительстве, а способом для этого избрал подготовку периодических изданий, спектр которых был весьма широк. Тематика выпускаемых им журналов охватывала ситуацию в странах Дальнего Востока (непериодический журнал «Азия», 1934-1937), положение дел в эмиграции (журнал «Путь эмигранта», 1935-1938), вопросы православия («Полемический бюллетень», «Церковный колокол», «Церковь и Наука»). Критике оккультизма и теософии были посвящены три номера журнала «Критический сборник».

Не все журналы Серышева отличались строгой периодичностью, не случайно их названия были дополнены словом «непериодический». Именно таким был общественный журнал «Путь эмигранта». Серышев выпускал его совместно с Г. Ляпуновым в 1935-1938 годах как орган объединения русской эмиграции в Австралии. А «Полемический бюллетень» (1933) носил такой подзаголовок: «Непериодический орган самозащиты заштатного священника Иннокентия Серышева». Не приходится говорить и о долговечности многих изданий. Журнал «Путь эмигранта» насчитывал 48 номеров, часть которых была напечатана на пишущей машинке, а часть — в типографии. Вышло всего четыре номера журнала «Церковный колокол», двухнедельного органа православного прихода в Сиднее, тираж которого составлял всего пять-шесть экземпляров. Культурологическое издание, журнал-сборник «Русская культура», собравший биографии самых известных деятелей культуры России, вышел в двух номерах.

Время от времени Серышев выпускал в свет страноведческие журналы. 80-страничная «Австралазия» была посвящена Австралии и тихоокеанским островам. Журнал печатался на машинке очень большого формата. Журнал «Азия» также отличался большим размером. Его материалы рассказывали о странах Дальнего Востока: Японии, Китае, Корее, Формозе (Тайвань) — и были проиллюстрированы. Оба журнала вышли в количестве трех номеров. «Особенное впечатление, — писала О. Кайданова из Канады, — производит Австралазия, отпечатанная на пишущей машинке с исписанными сплошь полями в целях экономии бумаги и размноженная на гектографе, журнал этот свидетельствует о тех неимоверных трудностях, которые приходится преодолевать редакции для осуществления этого издания. Пишущая машинка в редакции под залогом и под угрозой ее конфискации, и деньги собираются по копеечке, «с миру по нитке» для ее выкупа» [Кайданова].

Первые работы Серышев печатал на пишущей машинке и размножал у себя дома на дупликаторе «Ротатор». Именно таким образом издан ряд ежемесячных журналов, например «Церковь и Наука», ставший продолжением «Церковного колокола». До начала Второй мировой войны вышло всего 49 номеров этого журнала, после войны увидели свет номера 50-56. В домашней обстановке на простой пишущей машинке были отпечатаны все двадцать номеров журнала «Часы досуга, в минуты раздумья». Большая часть материалов этого издания, оказавшегося своеобразным продолжением журнала «Церковь и Наука», носила религиозный и богословский характер.

В 1937 году Серышев открыл первое русское издательство в Австралии. «После великих трудов и огромного напряжения сил и энергии, — писал журнал «Рубеж», — нашему корреспонденту священнику И. Серышеву удалось основать в Сиднее первую в Австралии русскую типографию, что, разумеется, может иметь чрезвычайно большое культурное значение для переселившихся в Австралию многочисленных русских эмигрантов» [Первая русская…].

Вторая мировая война привела к новой волне российской эмиграции в Австралию. Серышев откликнулся на приезд соотечественников изданием двух номеров журнала «Православие». Народной медицине, «средствам простого лечения», по его словам, был посвящен «Лечебный сборник», который вышел в двенадцати номерах. Издатель также подготовил и напечатал на ротаторе книгу Ольги Морозовой «Как помочь больному». Таким же способом он издал «Лечение голоданием (по методу Суворина)».

В июле 1945 года Серышев выпустил в свет первую книгу из трилогии «Альбом выдающихся личностей России». Деньги на издание он собрал с помощью предварительной оплаты, которую 36 человек внесли в счет покупки будущей книги. Хотя тираж был немалым, 500 экземпляров, он разошелся довольно быстро. «Иметь, можно сказать, всю родную свою Землю в одной папке, — писал епископ Леонтий, — в портретах и в биографиях. Что может быть приятнее и назидательнее и роскошнее, в качестве лучшего подарка — от старшего поколения новейшему на чужбине?» [Леонтий] В 1946 году Серышев отпечатал вторую часть трилогии, а вскоре и третью. Критика заметила эти издания, отметив их слабость в изложении некоторых биографий. Издатель в ответ сетовал на жизнь вдали от культурных центров, где трудно найти нужные сведения. Некоторых биографий, писал он, нет даже ни в подробной «Британнике», ни в старых русских энциклопедиях, и пришлось немало потрудиться, чтобы по крохам собрать достоверные факты. Критиковали и слабое качество фотографий, что неудивительно, ибо издатель подбирал их из старых журнальных подшивок.

Иннокентий Николаевич Серышев прожил долгую жизнь, и большую ее часть в стесненных обстоятельствах, часто голодая. Он экономил на всем, откладывая гроши на свои издания. Самыми тяжелыми были последние годы. «Прилагаю и список всех своих изданий, — писал он в конце жизни австралийскому библиографу К. Хотимскому, — причем синим сбоку подчеркнул те, кои можно купить за наличные, указав сбоку синим карандашом их цену без пересылки. Сообщаю и то, что ликвидирую все, что можно ликвидировать (архив, издания, книги), причем мне все равно, кому их продать — деньги нужны на продолжение изданий. Некоторые из подчеркнутых изданий имею только в одном экземпляре, кой может в любой момент исчезнуть, будучи кем-либо куплен. Посему, если выберете что для покупки, то сообщите мне, прислав и стоимость покупаемого, тогда я отложу отдельно как проданное, а иначе все последнее исчезнет, ибо у меня часты посетители самые неожиданные, а требования поступают из разных мест, не только из Австралии» [Бакич].

Имея непростой и бескомпромиссный характер, отец Иннокентий не находил поддержки у окружающих. Доводя себя порой до изнеможения, он продолжал до последнего дня трудиться над своими проектами. До сих пор многие из них находятся в рукописях#[1]. Особенно бесценны его воспоминания, в которых он описывал свою приходскую жизнь в Забайкалье, события революции и Гражданской войны на Дальнем Востоке, деятельность в Японии, Китае и Австралии. Много страниц посвящено и этнографическим наблюдениям. В своей жизни Серышев сделал немало, чтобы рассказать об известных деятелях культуры, но, к сожалению, сам он остался в забвении. Большой подвижник русской культуры за рубежом скончался в августе 1976 года.

Для австралийской печати характерно, что некоторые издания выходят на двух языках — русском и английском. Особенно это заметно по выходным данным.

Поскольку автор занимается русскими эмигрантскими публикациями в Азиатско-Тихоокеанском регионе, отдельно отмечаются издания, посвященные русскому Китаю. Переехав в Австралию, бывшие жители русского Китая с большой теплотой вспоминают Харбин. Хотя эти книги изданы весьма скромно, почти без цветной печати, они наполнены особенным настроением. В числе первых авторов — выпускники русских учебных заведений в Харбине, среди которых много инженеров. Большой вклад в развитие этой темы внесли Николай Феоктистович Бутвилло, Георгий Прокопьевич Косицын и др.

Уникальным справочником можно назвать книгу Татьяны Жилевич о русских кладбищах в Харбине. На идею создания этого фотоальбома ее натолкнули негативы харбинских кладбищ, оставшиеся после смерти отца. Автор пишет в предисловии: «У меня возникал вопрос, для чего отец в таком большом количестве фотографировал харбинские кладбища? Может, из любви к своему хобби? Может, владение аппаратом было редкое явление среди харбинцев, так как, доживая последние годы, которые были для большинства и холодными и голодными в Харбине, они, наверно, просили моего отца заснять дорогие им могилы. Снимки были сделаны отцом после того, как он приобрел аппарат «Зоркий», в течение нескольких лет и до конца 1958 года. Я очень благодарна отцу за оставленную им память о покойных харбинцах на этих снимках. Я же увидела в этом другое направление. Когда я начала мою идею создания книги-альбома, некоторые пожилые больные харбинцы помогли мне, оказав участие, присылая теплые письма» [Жилевич: 5].

Ценными являются и воспоминания бывших русских «китайцев». Они особенно важны для понимая того, что произошло во время Гражданской войны и побудило к отъезду с родины. Об этом, в частности, рассказывает книга Игнатия Каллиниковича Волегова. «Время идет беспрерывно, — пишет он. — Участники событий один за другим умирают, а молодое поколение подрастает, и многие из них даже не будут знать, почему же он, русский человек, живет в чужой стране. Как его предки бросили свое отечество, что за причина побудила их оттуда бежать? Может, они были недостойны носить имя гражданина своего государства? Кроме этого, очень много появилось в свободных странах такого элемента, который обожествляет Маркса и Ленина как великих учителей социализма. Эти люди своими действиями могут вводить иммигрантскую молодежь в заблуждение. Все это вместе взятое и побуждает меня, хотя не в обширном масштабе, а в самом сжатом виде, занести в эту тетрадь Белое движение» [Волегов: 11, 12].

Охотник-промышленник Н. Гомбоев опубликовал в Австралии свои охотничьи наблюдения — «Маньчжурия глазами охотника». А. Лукашкин отмечал: «Оставив харбинскую Ново-смешанную гимназию, он провел семнадцать лет на восточной линии Кит. Вост. ж. д., добывая пушнину, зверя и птицу в первобытных лесах маньчжурской тайги, горных хребтов Лаоелина и Чжангуйцайлина и Гиринской провинции. Следующие пять лет он провел на западной линии той же дороги, промышляя в горах и предгорьях Большого Хингана, и последние шесть лет его жизни и охоты прошли в местностях Хэйлунцзянской провинции к северу от Харбина. Свои наблюдения и охотничьи эпизоды он заносил в свой дневник, и теперь, находясь в далекой Австралии, пользуясь этим дневником, Николай Николаевич решил опубликовать наиболее интересные воспоминания» [Лукашкин].

К сожалению, очень ограниченным тиражом напечатаны воспоминания Михаила Александровича Гинце, рассказывающие о жизни в Харбине простых русских людей [Гинце]. Остается также сожалеть, что автор ограничился описанием студенческих лет и не продолжил работу.

О непростой жизни русских во время японской оккупации Маньчжурии рассказал Виктор Григорьевич Санников. «Эти записки, — пишет он, — являются воспоминаниями из моего личного опыта, и цель их — оставить историкам некоторые неизвестные факты, которые имеют связь с известными трагическими событиями. Здесь статистический материал и ссылки сведены до минимума, и часто не указывается точных дат событий. Иначе эти мемуары приняли бы форму исторического труда, объем которого предвидеть невозможно. Интересующиеся могут получить эти сведения в библиотеках, архивах и энциклопедиях. Но надо иметь в виду, что некоторые авторы, выполняя заказ, дают фактам пристрастное освещение, что ведет к фальсификации истории. Многое, что не было записано другими и что изложено здесь, сверялось со свидетелями того времени» [Санников: 11].

Из других произведений, в который отображена жизнь в Харбине, нужно отметить произведения В. Венгерова ([Венгеров. Река…], [Венгеров. Российская…], [Венгеров 1999], [Венгеров 2001]).

О трагической истории депортированных харбинцев рассказывают мемуары преподавателя и католического священника византийского обряда иеромонаха о. Иоасифа Германовича. Издатель пишет: «Через много лет, и после того, как он отсидел в советских лагерях и выехал на свободу в Англию, я снова встретился с ним в Риме, а затем в Лондоне, где мне удалось поговорить с ним о прошлом, и он не избегал разговора и воспоминаний о лагерях, как это, напротив, часто случается с теми, кто пережил тюрьму и лагерь» [Брянчанинов: 1].

Произведения русских австралийцев печатаются и в России. Энциклопедическими сведениями о жизни русских в Китае и Австралии наполнена, несмотря на небольшой объем, книга профессора Н. Райан. Основной же целью автора было рассказать о русском языке: «Язык — нечто гораздо большее, чем просто средство коммуникации. Это основная характеристика народа, то, что обуславливает национальность. Поэтому в данной работе сохранение и утрата языка рассматриваются как главные показатели связи русской диаспоры с родиной их предков» [Райан: 14].

В Австралии очень много опубликовано и художественных произведений выходцев из русского Китая. Вторым изданием в Брисбене напечатан роман «Черный капитан» — классика русской литературы в зарубежье Н. Байкова. На основании семейного архива внук писателя справедливо отмечает: «По качеству, количеству и содержанию оно (литературное наследие. — А. Х.) свидетельствует о дарованиях, о таланте и о неоспоримой духовной силе Николая Аполлоновича Байкова и должно быть включено в число бессмертных произведений российской литературы» [Дмитровский-Байков: 25].

Множество интересных работ было опубликовано в серии «Russians in Australia» («Русские в Австралии»), издание которой было осуществлено благодаря усилиям профессора Н. Кристенсен. В основном в серии публиковались биографии известных деятелей науки, культуры и религии, а первыми были напечатаны биографии русских исследователей в Китае Н. Байкова, И. Гапановича, В. Поносова, А. Хионина, подготовленные известным ученым и преподавателем Владимиром Николаевичем Жернаковым. Он эмигрировал в Австралию в сентябре 1962 года и по прибытии в Мельбурн стал сотрудником местного клуба натуралистов, совершая поездки и собирая коллекции. Его коллега и близкий друг А. Лукашкин писал: «К этому надо добавить, что В. Н. был хорошим сыном до последнего дня жизни своих родителей, принеся свою преданность им как жертву вместо личной жизни. Женился он поздно, уже в зрелом возрасте, после смерти родителей. Знал я его и как глубоко верующего православного христианина. За свою исследовательскую деятельность В. Н. опубликовал 166 научных, научно-популярных, биографических очерков, статей и заметок в русских, английских, немецких, французских, японских и китайских научных и популярных журналах» [Лукашкин].

В серии «Русские в Австралии» кроме всего прочего вышли обобщающие работы по истории русских в Австралии (О. Кореневой-Кулич [Коренева-Кулинич], Ю. Каменского [Каменский], Г. Каневской и др.) и русскому языку [Крившенко и др.]. В серии встречаются и издания, опубликованные только на английском языке. Всего напечатан 31 выпуск.

Еще есть такая серия — «Russian contributions» («Русские достижения») [Хиршорн]. В 1998 году появилась серия «Russian authors in Australia» («Русские авторы в Австралии») [Гальфтер]. Все они выпускались факультетом русского языка Мельбурнского университета.

В 1989 году вышел в свет юбилейный сборник, посвященный тридцатилетию Свято-Николаевской школы в Бервуде. В его составлении участвовал преподаватель Закона Божьего Анатолий Иосифович Закрочимский. Он и его жена Ольга Адриановна приобрели известность в Австралии своими усилиями сохранить среди эмигрантов любовь к русской культуре и историческому наследию России, а также активной работой с русской молодежью. «Успех этого начинания был ошеломляющим, — отмечает Леонид Петров, — и положил начало издательской деятельности русской общины в Австралии. В этот же момент Анатолий Закрочимский задался целью зарегистрировать в Австралии историческое общество, которое собирало бы записи и материалы о русских людях, покинувших Россию, памятные вещи, связанные с их жизнью в изгнании, а затем издавать эти материалы и проводить тематические выставки. В ноябре 1994 года эта идея была поддержана четой Татариновых… Петр Сергеевич и Кира Дмитриевна взяли на себя основную долю забот по повседневной работе Общества» [Леонид…].

Русское историческое общество в Австралии основано в 1995 году, но главное издание русской общины — литературно-исторический иллюстрированный журнал «Австралиада — Русская летопись» — энтузиасты начали выпускать годом раньше. В редакцию и авторский коллектив журнала вошли эмигранты, прибывшие в Австралию из Харбина, и их потомки. Первый номер журнала был посвящен трагическим событиям, произошедшим в австрийском городе Лиенц накануне окончания Второй мировой войны. С тех пор «Австралиада» издается ежеквартально и рассылается во все крупнейшие библиотеки мира. Последующие выпуски были посвящены российской истории, ее флоту, первым кругосветным плаваниям, русской культуре. В журнале печатаются воспоминания, рассказы о деятелях русской культуры и русских австралийцах, проза и поэзия, объявления русской общины, сообщения о работе русских общественных организаций Австралии. Уделялось внимание и дальневосточной эмиграции и пребыванию на острове Тубабао, через который прошло немало русских австралийцев (выпуски «Харбин — Маньчжурия», «Вспомним Маньчжурию» и др.).

С тех пор журнал «Австралиада» и Русское историческое общество существуют параллельно как явления, дополняющие друг друга. За двадцать лет существования «Австралиады» выпущено 77 номеров журнала, который называют архивом истории русской общины. Коллектив «Австралиады» осуществляет широкую издательскую программу. Так, были подготовлены к печати разная документальная и художественная проза и поэтические сборники. В 1998 году редакция журнала издала «Антологию русских поэтов Австралии», в которую вошли стихи 46 авторов.

Основным же был сбор исторических материалов. В результате вышла в свет четырехтомная «История русских в Австралии» (2004-2013) и «Русские харбинцы в Австралии» (1999-2000). Некоторые издания были напечатаны благодаря поддержке посольства России в Австралии и Совета российских соотечественников в Австралии. Подводя итоги за 20 лет, редколлегия «Австралиады» объявила о скором прекращении работы журнала. «Мы уже создали значительный архив, — отмечает Н. Мельникова, — и собрали почти всю имеющуюся информацию. В завершение нашей работы планируем выпустить еще два-три номера журнала. Дальнейшую подписку уже вести не будем. Приглашаем всех, у кого есть исторические материалы для последних номеров, — прислать их в редакцию» [ «Австралиада»…]. Но работа издательства продолжится, планируется издание библиографии и новых книг русских писателей и поэтов в Австралии.

Свою издательскую программу имеет и журнал «Жемчужина», напечатавший несколько сборников и исторических произведений.

Одновременно с Русским историческим обществом в Австралии действуют Харбинское и Маньчжурское исторические общества. Из названий видно, что внимание их членов сосредоточено на русском Китае. В основном эти общества публикуют художественные произведения и воспоминания (А. Гусев, Т. Золотарева, В. Венгеров).

К сожалению, автор настоящей статьи не смог поработать в австралийских библиотеках, но в написании этой статьи помогли американские коллеги, которые внимательно следили за русскими авторами в Австралии. Особенно богатой коллекцией по этой теме обладает библиотека имени Гамильтона Гавайского университета (Гонолулу, США). По приблизительному анализу, в университете имеется около 30 % от общего числа изданий, напечатанных в Австралии.