Роман и наша эпоха

Книга профессора-социолога из Торонто Маршалла Маклюэна «К пониманию средств коммуникации» вызвала шумное возмущение в кругах любителей литературы. Наиболее слабонервные впали в отчаяние и поспешно создали теорию о последнем часе литературы. Паническое настроение настолько овладело и самими писателями, что Арман Лану обрушил суровые проклятия на голову «Чингиз-хана печатного слова XX века».

А проблему едва ли можно решить заклинаниями и восклицаниями: «Изыди сатана!»Признаюсь откровенно, я не разделяю пессимизм западных критиков, и когда слышу, как говорят, что телевидение – могильщик печатного слова, мне невольно вспоминается замечание Льва Толстого, относящееся к Леониду Андрееву: «Он пугает, а мне не страшно». Можно представить себе, что после изобретения книгопечатания барды, трубадуры и менестрели, вероятно, с таким же отчаянием рвали на себе одежды, горюя по поводу мнимой смерти своего искусства.

В то же время было бы безответственностью, более того, грубой ошибкой не принимать во внимание те опасности, которые таит в себе бурное распространение новых средств массовой информации – радио, телевидения, кино, проигрывателя, магнитофона. Разумеется, нелегкая задача определить реальное влияние, оказываемое на дальнейшее развитие литературного процесса распространением «средств массовой коммуникации». Если мы все же попытаемся это сделать, то прежде всего надо сказать о романе, ибо в первую очередь этому жанру приходится теперь считаться с конкуренцией потока информации, хлынувшего в до сих пор невиданных масштабах.

Роман уже много раз хоронили. Достаточно упомянуть здесь хотя бы крикливую декларацию теоретиков Лефа О. Брика, Н. Чужака, Б. Арватова, С. Третьякова, настоятельно требовавших разрыва с классическим наследством и создания новых форм, или вспомнить об имевшей хождение в Советском Союзе в 20-х годах точке зрения, согласно которой «этот жанр, родившийся в буржуазном обществе», не может быть совместим с целями социалистической культуры и вместе с капиталистическим строем обречен на уничтожение. Потом практика опровергла эти представления с помощью таких превосходных произведении, как «Петр Первый» Алексея Толстого, «Эстер Эгетэ» Ласло Немета, «Русский лес» Леонова, «Буря» Эренбурга.

Следовательно, несмотря на предсказания, роман не умер; но и продолжающиеся дискуссии о его будущем объяснимы, поскольку некоторые явления в прозаической литературе наших дней свидетельствуют о метаморфозе этого жанра. На вопрос, признак ли это кризиса или изменения, было бы еще рано дать однозначный ответ.