Родоначальник российских бесов

Впервые о Сергее Нечаеве я узнал из «Истории моего современника» В. Г. Короленко. Но поразила меня и заставила обратить на Нечаева внимание вышедшая в 1923 году «Историко-революционная хрестоматия». В ней были опубликованы отрывки из его «произведений», названные младшим современником Нечаева А. П. Мальшинским «документами звероподобного неистовства». Новая власть публиковала эти «звероподобные неистовства» и предполагала на них воспитывать своих подданных.

Я завел картотеку, ознакомился со всеми печатными источниками, включая газеты, и обнаружил отсутствие даже очень краткой биографии Нечаева. Единственная обстоятельная работа, но уж очень субъективная, – «Нечаев в Алексеевском равелине» П. Е. Щеголева, посвященная лишь последнему десятилетию жизни Нечаева, – вышла в 1929 году, и после нее – шестидесятилетняя пауза. Наша прежняя власть поняла, что о своем предшественнике, учителе и идеологе вспоминать не следует – слишком уж он был откровенен.

При ближайшем знакомстве с трудами Нечаева и сведениями о нем становится очевидным, сколь мощное влияние оказал он на российское освободительное движение. По мере накопления знаний о нем он вырастал в зловещий персонаж российской истории, тесня и отодвигая от рампы М. А. Бакунина, П. Н. Ткачева и многих других. Без изучения деятельности Нечаева многое не может быть выяснено и понято. Невольно появилось желание заняться этим богатырем Преисподней, связанным с Бакуниным, Н. П. Огаревым и «молодой эмиграцией», учеником и учителем Ткачева, которого В. И. Ленин признавал своим учителем. Нечаев соприкасался с Т. А. Герцен, дочерью А. И. Герцена, отчасти с ним самим и почти всем его семейством. Фабулой романа «Бесы» Ф. М. Достоевского послужила нечаевская история, Нечаев отчасти прототип Петра Степановича Верховенского и Шигалева. Увы, Достоевский не знал подробностей происшедшего, иначе роман, наверное, получился бы другим. В моем представлении вымысел писателя оказался беднее свершившегося, но у романа есть поразительное достоинство – глубина предвидений.

Одно интересное наблюдение. Я занимался П. Щеголевым как историком освободительного движения, написал о нем книгу («Хранители прошлого: История, редакторы, издатели». СПб., 1990). Часть своих героев он невольно передал мне, и главным из них оказался Нечаев. Я думаю, что подобное произошло не только со мной.

Летом 1991 года я приступил к работе над книгой «Нечаев: созидатель разрушения». Документы, касающиеся Нечаева, сосредоточены главным образом в восьми хранилищах: Государственном архиве Российской Федерации, Российском государственном военно-историческом архиве, Российском государственном историческом архиве, Отделах рукописей Института русской литературы АН России, Российской государственной библиотеки и Национальной российской библиотеки, а также в Ивановском областном архиве и Цюрихском кантональном архиве. Документы двух последних архивов давно опубликованы, в остальных хранилищах мне удалось прочитать, посмотреть и скопировать практически все сохранившиеся материалы, касающиеся нечаевской истории. Очень помогли архивисты, повсюду я ощутил их заботу, предупредительность, готовность облегчить поиск и копирование. Если бы не их доброта, порой далеко не формальное отношение, то работа над книгой заняла бы существенно больше времени. И еще одна архивная удача. В нескольких личных фондах, куда, казалось бы, можно было не заглядывать, например в личные фонды министра юстиции К. И. Палена и историка С. С. Татищева, обнаружились интересные документы, связанные с Нечаевым.

Сергей Геннадиевич Нечаев родился 20 сентября 1847 года в селе Иваново Владимирской губернии. Его родителями были незаконнорожденный сын мелкопоместного дворянина, прислуживавший в трактирах, и швея из крепостных. У кого выучился грамоте – неизвестно, год ходил в частную школу для взрослых, затем самостоятельно готовился к поступлению в гимназию, но сдал со второго раза экзамен на учителя приходской школы, с 1866 года в Петербурге преподавал в приходских училищах Закон Божий. Зимой 1868- 1869 года участвовал в студенческих волнениях, примкнув к левому крылу, числился среди самых неистовых защитников студенческих свобод.