Робот в человеческой коже

Человеческое тело, это – самостоятельно заводящаяся машина.

Жюльен Ламетри, «Человек-машина»

В XIII веке алхимик Альберт Великий сконструировал механическую куклу ростом с человека. Прадедушка наших роботов был одет в рыцарские латы, и поэтому его прозвали «железным человеком». За семь веков сменилось несколько поколений «железных людей»: механические уступили место электрическим, а те – электронным. И только металлическая оболочка современного робота отдаленно напоминает игрушку Альберта Великого.

Но неисповедимы пути роботостроения. И кто знает, может быть, в не очень далеком будущем люди-машины внешне станут похожими на своих литературных собратьев из пьесы Карела Чапека «R.U.R.»: будет построена точнейшая копия человека с синтетическим кожным покровом. Или же будет создан бастард, совмещающий в себе признаки машины и живого организма. Скажем, возьмут живого, из плоти и крови, человека и вмонтируют в него электронный мозг, более совершенный, чем его собственный, а затем – долгосрочное сердце: крошечный атомный реактор, а потом искусственные легкие, искусственную печень, искусственную… И получится новая особь – машина под кожей.

Подобные предположения высказывают на Западе не одни только авторы научно-фантастических романов, но и люди вполне серьезные, именующие себя учеными. Различные проекты модернизации рода человеческого горячо обсуждаются в ходе «великой дискуссии»»Каким будет человек XXI века?». Дискуссия эта не носит организованного характера, и ее легко принять за футурологический массовый психоз в научной среде. В прогностическом азарте физики и философы, химики и искусствоведы, биологи и социологи выдвигают порой невероятные, безумные даже предвидения.

«Вполне разумно предположить, – пишет профессор психологии Калифорнийского университета Дэвид Креч, – что со временем мы изобретем специальные биохимические усилители и ингибиторы (замедлители)… памяти и воображения… разного рода способностей (вербальных, музыкальных, пространственных, визуальных), различных особенностей личности и черт характера: агрессивности, послушания, излишней активности, недостаточной активности» ¹.

Но ведь эти «усилители» и «замедлители» не что иное, как средства манипулирования человеческой личностью, и применение их чревато опасностью! Понимает ли это Креч? Прекраснейшим образом. «Имея в руках такие химические агенты, – невозмутимо подытоживает он, – мы сможем применять их в целях добра или зла… излечивать умственно отсталых и омолаживать стариков… или же создавать послушных, интеллектуально ограниченных, но в то же время эффективных (с точки зрения производительности труда. – В. М.) человекоподобных…» ²

Бросается в глаза одна особенность этого пророчества: его бесстрастная академическая тональность. И выдержано оно в форме научного совета, консультации, проблемной записки. Этот совет прямо не адресован тем, кто вершит судьбами капиталистического общества, и в то же время в нем угадывается социальный подтекст: все ваши методы манипулирования сознанием – ничто по сравнению с возможностями, заключенными в биохимии.

Надо думать, господа манипуляторы намотают на ус рекомендации Креча. Сама того не ведая, научно-техническая элита снабжает их бесценной информацией, дискутируя о «новом человеке». Конечно, нельзя действовать с места в карьер – сразу применять биохимические методы (из тех, что уже сейчас разработаны и опробованы на животных). Сначала надо психологически подготовить человека к роли совершенного механизма и уже только потом передать его в руки всемогущих биохимиков XXI столетия. Для такой подготовки буржуазная пропаганда располагает проверенными средствами: духовными «усилителями» и «замедлителями». Это «широко разветвленная, систематически проведенная, прочно оборудованная система лести, лжи, мошенничества, жонглерства модными и популярными словечками…» ³.

«Словечки» эти не столь уж легковесны и часто служат сигналами самых различных методов идеологической промывки мозгов. Вот почему приходится посвящать целую статью раскрытию подлинного смысла одного такого «словечка», весьма ходкого в системе сегодняшней буржуазной культуры.

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ КОМПЬЮТЕРА

Сциентизм не относится к числу новорожденных «энтээровских» терминов. Он появился в философской литературе во второй половине XIX века. Правда, тогда он еще не приобрел негативных оттенков. Рассматривая современный сциентизм как «буржуазную концепцию», советские философы В. Швырев и Э. Юдин характеризуют его как «некоторое умонастроение или мировоззренческую ориентацию», которая «заключается в абсолютизации роли науки в системе культуры, в идейной жизни человеческого общества… Сциентистские установки могут варьировать в довольно широких пределах – от внешнего подражания точным наукам, выражающегося в искусственном применении математической символики или нарочитом придании философско-мировоззренческим и социально-гуманитарным рассуждениям формы, характерной для точных наук… до абсолютизации точных и естественных наук как единственно подлинного научно осмысленного знания…» ⁴.

Сюда необходимо внести кое-какую ясность. Сциентизм – разновидность современной буржуазной идеологии, а не просто мировоззрение касты научно-технических экспертов и администраторов от науки, как это пытаются доказать некоторые исследователи на Западе. Например, канадский социолог Джон О’Нейл определяет сциентизм как «культурную ценность, опирающуюся на науку вообще и физику в частности» ⁵. А один из первых критиков сциентизма, философ Фридрих фон Хайек (опубликовавший еще в 1942 году в Америке работу под названием «Сциентизм и исследование общества»), утверждает, что «контроль», который сциентисты хотят установить над общественной жизнью, «аналогичен системе контроля в физических науках» ⁶.

Но нельзя возлагать всю ответственность за идеологию, исподволь готовящую почву для тоталитарных режимов типа «прекрасного нового мира», на отдельных политиканствующих ученых. Они лишь исповедуют, но не проповедуют сциентизм. А если и проповедуют, то пользуются при этом «молитвенниками», составленными опытной рукой буржуазных идеологов, поднаторевших на политическом суфлировании.

Не случайно французский журнал «Сюрвивр» именует сциентизм «новой универсальной церковью», у которой есть свой устав, свои священнослужители – «ученые и эксперты всех разновидностей», свои заповеди… Вот две – самые важные из них: «Только наука и связанная с ней технология могут решить все человеческие проблемы: психологические, моральные, социальные и политические». Отсюда логически вытекает другая заповедь: «Только одни эксперты достаточно квалифицированны, чтобы решать эти вопросы, только одни эксперты компетентны…» ⁷

Пока еще вопрос о «выдвижении» нового кумира – рационального компьютера вместо бога с овечьими глазами в открытую не ставится. Но это не уменьшает опасности, исходящей от сциентизма. Он успел занять сильные позиции в системе западной культуры, ухитрился проникнуть в гуманитарные науки, литературу, искусство… И удалось ему это сделать, спекулируя на великих достижениях науки и техники. Сциентизм сумел убедить многих простаков, что заповеди его так же бесспорны, как и эти достижения. Но при этом он чересчур увлекся: начал открыто проповедовать научно-техническое идолопоклонство. И естественно, скомпрометировал научное знание и технический прогресс. Ведь там, где суеверие, там и страх. Не случайно некоторые социальные исследователи на Западе с тревогой констатируют: в представлении «среднего человека» современная машина частенько ассоциируется со средневековым орудием пытки или электрическим стулом. В прошлом году на художественной авангардистской выставке в городе Берне неизменным успехом у публики пользовался один причудливый экспонат. Это была копия «аппарата для экзекуций» из рассказа Франца Кафки «В исправительной колонии». Она была построена в строжайшем соответствии с фантастическим описанием: была воспроизведена знаменитая «борона», «лежак» и даже желобки для стока крови. Автор этого «шедевра» пояснил свою творческую задачу лаконично: «овеществление умственного климата» ⁸. Что и говорить, – жуткая, но, в общем-то, верная метафора отношений между машиной и человеком в буржуазном обществе, где орудие производства из помощника превращается в капризного и безжалостного господина.

Идеологическая экспансия не проходит безнаказанно для сциентизма и его разновидностей (технологического детерминизма, физикализма, технократического сознания и др.): они неоднократно встречали критический отпор, особенно в марксистской литературе. Но бескомпромиссная идеологическая война со сциентизмом по-прежнему не потеряла своей злободневности. Ведь главная угроза для человечества, таящаяся в сциентизме, заключается в устремленности его в будущее.

Современные сциентисты – люди неглупые и к тому же вынесшие определенный опыт из схваток со своими критиками. (В самой системе буржуазной идеологии есть у них заклятый враг: антисциентизм – идейный антипод их учения. Правда, антисциентисты впадают в другую крайность: их критика зачастую сводится к отрицанию науки и технического прогресса вообще.) Словом, приверженцы сциентистской догмы понимают, как неуместно сейчас открыто призывать к замене человека машиной, передаче власти экспертам, подчинению общественной жизни законам физики. В данный момент мы ни на что не претендуем, успокаивают они своих взбудораженных оппонентов, если вас вполне устраивает настоящее положение вещей, то и на здоровье. Мы на настоящее не посягаем. Но никому не возбраняется мечтать о будущем. Вот мы и мечтаем о грядущем новом человеке. Он во всех отношениях будет более совершенным, чем мы с вами. Трогательная корреляция установится между ним и миром машин и механизмов. Новый человек станет неразрывной частью единой социальной системы под названием «компьютерная демократия».

Но покладистость эта обманчивая, а добродушие – хитрая тактическая увертка. В этом можно убедиться, если внимательно присмотреться к тем «подаркам», которые добрые феи-сциентисты уже сегодня готовят для новорожденного. Американский кибернетик Джек Милсум мечтает подарить ему искусственную «желудочно-кишечную систему для приема пищи и удаления отходов» ⁹. Зачем это нужно? Очевидно, для того, чтобы справиться с угрожающим людям продовольственным кризисом, вызванным перенаселенностью. Естественная «система» несовершенна: она не способна контролировать и ограничивать человеческий аппетит. Поэтому ее надо заменить баллончиком с синтетической пищей и автоматическим контролером, который будет следить за строго установленной нормой содержания калорий в организме «нового человека», по мере надобности открывая или закрывая баллончик.

Итак, продовольственная проблема разрешена. К удовольствию или неудовольствию гурманов, а разрешена. И с чревоугодием – этим людским пороком – будет покончено. Но можно ли считать двуногое создание с пластмассовым желудком полностью человеком? Это уж как вам будет угодно, говорят сциентисты и ссылаются на Артура Кларка, физика, футуролога и писателя-фантаста, который еще в 1962 году выдвинул идею о «синтезе человека и машины» ¹⁰. И в новом, «пересмотренном» издании своей книги «Контуры будущего» он остался верен этой мечте. Весь вопрос в том, что случится с «синтезом» в дальнейшем: «будет ли он стабильным или органический компонент (то бишь человек. – В. М.) станет помехой и отпадет за ненадобностью» ². Не нужно бояться машины, – призывает Кларк. Не нужно бояться за своего правнука, припаянного к компьютерной панели. Ведь даже сегодня яснее ясного, что человек со всеми его комплексами несовершенен. А машина все совершенствуется и совершенствуется. И очень скоро перегонит по интеллекту царя природы. И разве справедливо будет, если, скажем, в XXIII веке сохранится прежнее, то есть сегодняшнее, положение: человек командует машиной, порабощает ее, заставляет выполнять свои прихоти. Вот когда человека и машину синтезируют, тогда другое дело. Справедливость будет восстановлена. И не нужно страшиться человеко-машинных скрещиваний. Все в природе видоизменяется, а чем, спрашивается, человек хуже или лучше других? Или он хочет выродиться, превратиться в «изнеженную особь», выставленную в некоем «биологическом музее, даже если этот музей и называется планета Земля»? ² Тогда ему уготован путь к вымиранию.

Путь к совершенству – скрещивание с машиной. В результате родится «сверхчеловек». Да, да, именно «сверхчеловек» – классический, ницшеанский. Кларка это ничуть не смущает. Он цитирует Ницше: «…Человек – веревка, протянутая над пропастью между животным и сверхчеловеком» ¹¹.

Надо отдать должное откровенности Кларка. Другие сциентисты не рискуют цитировать Ницше, боясь бросить тень на «нового человека». Не беспокойтесь, он не будет иметь ничего общего с «белокурой бестией», – уверяют сциентисты. Это будет многомерная, гармонически развитая личность. «Новый человек» одинаково будет сведущ в технике и искусстве, то есть, разумеется, в новом, «кибернетическом» искусстве. Тем более что уже сегодня сциентизм может представить готовую программу его эстетического воспитания. Еще в 1969 году ее разработал французский скульптор, архитектор и эстетик Николя Шоффер.

ЭСТЕТИКА ОТ КОМПЬЮТЕРА

В бельгийском городе Льеже возвышается странное сооружение: башня высотой в 52 метра, снабженная 66 вращающимися зеркалами, которые отражают свет 120 прожекторов. Работа зеркал и прожекторов подчинена программной системе управления. Конструкция, по замыслу ее создателя Николя Шоффера, – образец монументальной кибернетической пропаганды. И названа она соответственно: «Кибернетическая башня». Говорят, что эта сверкающая огнями вышка, воздвигнутая в 1961 году, очень даже впечатляет льежцев и гостей города.

До этого Шоффер создавал модели меньших размеров: причудливые металлические конструкции. Выставленные в его ателье, они очень напоминали поточную автоматическую линию. В некоторых случаях для разнообразия к машинным шедеврам добавлялись люди: танцевальная пара или неподвижное обнаженное тело, распластанное посреди металлических балок и электрических проводов.

Не менее фантастичны и архитектурные проекты Шоффера: «Центр научных исследований», «Вертикальный университетский центр», «Центр сексуального досуга» и пр.

Все эти сооружения как в яви, так и в проекте отличает холодная изощренность. И самое большее, что могут они вызвать у зрителя, – это уважительное и в то же время боязливое удивление, какое обычно испытывает неспециалист, случайно попавший в машинный зал атомной электростанции или в вычислительный центр.

Но Шоффер непоколебимо убежден в правильности избранного им пути: ведь его творчество принадлежит будущему, кибернетическому завтра. А тем, кто его не понимает и не приемлет, он говорит: «Необходимо, чтобы человек и группы людей согласовывали свое бытие с ритмом прогресса, чтобы они примирились с отсутствием определенного комфорта (интеллектуального в особенности), в приверженности к которому они цеплялись за прошлое и настоящее, не обращая внимания на все увеличивающуюся скорость приближающегося будущего» ¹².

1. »Toward Century 21 (Technology, Society, and Human Values)», N. Y. – London, 1970, p. 26 – 27. [↩]
2. Ibidem.[↩][↩][↩]
3. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 30, стр. 176.[↩]
4. В. С. Швырев и Э. Г. Юдин, Мировоззренческая оценка науки: критика буржуазных концепций сциентизма и антисциентизма, «Знание», М. 1973, стр. 22.[↩]
5. См.: «Modes of individualism and collectivism», N. Y. 1973, p. 3.[↩]
6. Ibidem, p. 6.[↩]
7. «La Recherche», v. 4, N32, 1973, p. 211[↩]
8. «DerSpiegel», N29, 1975, S. 90[↩]
9. »Science and Technology in the World of the Future», ed. by A. B. Bronwell, N. Y. 1970, p. 214… [↩]
10. Arthur C. Clarke, Profiles of the Future (revised edition), N. Y. 1973, p. 230.[↩]
11. A. Clarke, op. cit., p. 230.[↩]
12. Nicolas Schöffer, La ville cybernétique, P. 1969, p. 11.[↩]