Развитие письма
В. Истрин, Развитие письма, Изд. АН СССР, М. 1961, 396 стр.
Выход в свет любой книги может стать волнующим событием. Бывает так, что, прежде чем начинаешь разговор о самой книге, возникают по ассоциации всякого рода соображения, имеющие чисто практический характер.
Несмотря на широкое развитие в СССР научно-исследовательской работы, ни в одном из наших научно-исследовательских институтов не изучаются в организованном порядке вопросы истории письменности книги и книгопечатания. Правда, в начале 30-х годов в Ленинграде существовал специальный Институт книги, документа и письма Академии наук СССР, которым руководил ныне покойный историк литературы академик А. С. Орлов. В конце 30-х годов институт был ликвидирован. Ни в одном из советских вузов не читается и комплексный курс, охватывающий все эти вопросы. На редакционно-издательских факультетах раньше читался курс «Истории письменности и книги», но в середине 50-х годов он был почему-то исключен из программы.
В научных учреждениях, как, например, Институте истории, Институте языкознания; Институте русского языка АН СССР, общими вопросами теории и истории письма, а также вопросами истории книги и книгопечатания в плановом порядке никто не занимается. В результате эта область остается одной из самых заброшенных, «залежных» областей советской науки. При этом надо иметь в виду, что в СССР ведутся серьезные и глубокие исследования по истории письма, и все они посвящены очень важным, но частным проблемам. Так, много нового в историю славяно-русского письма внесли исследования А. Арциховского, Д. Лихачева, Б. Рыбакова, М. Тихомирова и других; в историю письма различных народов Древнего Востока – исследования В. Авдиева, И. Дьяконова, Н. Конрада, И. Ошанина, В. Струве и других.
О значении письменности в истории культуры вряд ли нужно говорить. «Каждый человек, – писал Герцен, – опирается на страшное генеалогическое дерево, которого корни чуть ли не идут до Адамова рая; за нами, как за прибрежной волной, чувствуется напор целого океана – всемирной истории…»
Богатый фактический материал, накопленный наукой о письме, вызвал за последние десять-пятнадцать лет появление за рубежом целого ряда новых обобщающих работ по всеобщей истории письма (в Чехословакия – Ч. Лоукотка, в Англии – Д. Дилингер, в США – И. Гельб, во Франции – Ж. Феврие и М. Коэн, в ГДР – Х. Йенсен, в Болгарии – Владимир и Ермил Георгиевы и ряд других авторов). В России же единственной обобщающей монографией в этой области была книга Я. Шницера «Всеобщая иллюстрированная история письмен», выпущенная в 1903 году и ныне, конечно, устаревшая.
Первая советская обобщающая работа на эту тему появилась на прилавках наших книжных магазинов лишь в начале текущего, 1962 года. Это изданная Академией наук СССР монография В. Истрина «Развитие письма». В книге рассматриваются вопросы о сущности письма, о его отношении к мышлению и языку, о классификации и терминологии письма, о его происхождении, закономерностях развития в прошлом и перспективах развития в будущем. Отдельные главы посвящены возникновению и развитию славяно-русского письма, а также истории особых видов письменных знаков – цифр, знаков пунктуации и т. п.
Автор рассматривает письмо как дополнительное к языку средство общения между людьми, служащее для передачи речи на большие расстояния и для закрепления ее во времени. В соответствии с этим строится и классификация типов письма – по элементам языка, передаваемым письменными знаками. Далее в книге характеризуются основные общеисторические закономерности развития письма. В то же время развитие конкретных систем письма рассматривается в зависимости от особенностей языка народов, особенностей их исторического развития, влияний систем письма других народов и т. д.
В большинстве зарубежных работ история письма в основном сводится к истории заимствований и влияний, к попыткам построения единого генеалогического древа, охватывающего систему письма всех народов. Тот же подход был характерен и для дореволюционных русских работ.
В СССР до начала 50-х годов в области истории письма господствовала теория, согласно которой древнейшее письмо возникло еще до появления звукового языка, из языка жестов, и первоначально служило только для магических целей. В наши дни эти положения ушли в прошлое. Что же касается более поздних периодов истории письма, то здесь было принято почти полностью отрицать внешние влияния, в особенности в происхождении славяно-русского языка. Книга В. Истрина является первой попыткой связать историю письма с историей общества и с особенностями языка и культурного развития различных народов. В то же время автор не отрицает и роли внешних влияний в истории письма и книги, но не придает им решающего значения. Развивая эти положения, он выдвигает новые теории, спорные гипотезы, в частности об отношении письма к остальным средствам общения между людьми, теорию происхождения первоначального письма, теорию происхождения славяно-русского письма и т. д. Кроме того, им вводится и обосновывается новая терминология и классификация письма. Выдвигая новые теории и гипотезы, автор критически излагает ранее существовавшие воззрения.
Многие советские ученые, в том числе и В. Истрин, на основе летописных и археологических данных утверждают, что еще до Константина Философа славянские племена знали и применяли письмо. Таким письмом могло быть несколько перестроенное греческое или же письмо, возникшее тоже под греческим влиянием на основе «черт и резов». Главная же заслуга Константина (Кирилла), согласно утверждениям этих ученых, – научное упорядочение и систематизация славянского письма применительно к славянской фонетике.
Важнейшими достоинствами книги В. Истрина является использование в ней самых последних фактических материалов, методологически правильный и во многом принципиально новый их анализ и обобщение, систематичность и четкость терминологии и изложения. Книга обильно иллюстрирована (более сотни иллюстраций, в том числе цветные вклейки), снабжена обширной библиографией (около 500 названий) и подробным предметным и именным указателем. Заслуживает высокой оценки также художественно-полиграфическое оформление этой книги (художник Н. А. Седельников).
Недостаток работы – ее неполнота. Так, в книге почти не затрагиваются вопросы палеографии и графики письма, ничего не говорится об особых системах письма – стенографии, криптографии (тайнописи), фонетической транскрипции и т. д. Имеются в книге и отдельные фактические неточности. Кроме того, » таблице на стр. 263 «Алфавиты, кириллицы и глаголицы» автор почему-то не обозначил древнего названия буквы х; в книге не показано значение Мефодия, который, как известно, был не только братом, но и ближайшим помощником Кирилла (Константина Философа). Спорным представляется мне вывод автора, который излагается им в конце книги. Смысл его сводится к тому, что общая сфера применения письма, резко расширившаяся после изобретения бумаги, книгопечатания, развития периодики и т. п., в наши дни имеет тенденцию к сокращению. Автор обуславливает это все более широким распространением других, новых способов закрепления, передачи и воспроизведения речи. Мне кажется, что этот вывод несколько поспешен. Возможно, все возрастающая роль телевидения, радио и кино в какой-то степени повлияет на потребление печатных изданий, но главным образом периодических. Однако процесс этот – дело далекого будущего, и протекать он будет не так уж быстро. Несмотря на имеющиеся отдельные недостатки, книга «Развитие письма» является ценным трудом, удачно восполняющим давнишний и досадный пробел. Книга эта представляет большой интерес для литературоведов, языковедов, историков, писателей и других работников советской культуры.
В 1963″ году – юбилей крупнейшего события в истории славяно-русской культуры: 1100 лет со времени создания Кириллом и Мефодием первой упорядоченной славянской азбуки. В мае текущего года армянский народ будет праздновать 1600-летие со дня рождения М. Маштоца – изобретателя армянского алфавита. И можно только радоваться тому, что в канун юбилеев в нашей стране вышла в свет содержательная работа по истории и теории письма.
Когда закрываешь книгу «Развитие письма», испытываешь чувство уважения к эрудиции автора и его многолетнему труду; преклоняешься перед историей человеческой культуры, по-новому смотришь на упорство человеческого гения, создавшего письмо. Это чудо, которое стало обычным, будничным, неудивляющим.