№9, 1977/Публикации. Воспоминания. Сообщения

Разговор с Львом Толстым. Вступительная статья, публикация и комментарии С. Белова; перевод Е. Кибардиной.

Собирая материалы о замечательных русских издателях братьях Михаиле и Сергее Васильевиче Сабашниковых, заслуживших, по словам В. Волгина, «бесспорно одно из самых почетных мест в истории русского издательского дела» 1, я натолкнулся на вышедшую в 1954 году в Штутгарте на немецком языке мемуарную книгу «Die grtine Schlange» («Зеленая змея»).

Автор этой книги – Маргарита Васильевна Сабашникова-Волошина, первая жена поэта Максимилиана Волошина, дочь кяхтинского купца В. Сабашникова, двоюродного брата издателей М. и С. Сабашниковых. Именно она привлекла к сотрудничеству в издательстве Сабашниковых Волошина. В переводе и с предисловием Волошина братья Сабашниковы выпустили в серии «Страны, века и народы» книгу блестящего французского эссеиста Поля Сен-Виктора «Боги и люди». В письме к нам В. Рождественский отметил, что это было одно из лучших переводных изданий Сабашниковых.

Однако Маргарита Васильевна и сама оставила след в истории русской культуры. Талантливая ученица И. Репина, она нарисовала портреты многих своих выдающихся современников, а также выпустила маленькую книжку о Серафиме Саровском (М. 1913). Сохранилась также «Сказка о распятом царевиче» М. Сабашниковой-Волошиной (1906, ГБЛ, ф. 374), свидетельствующая о ее литературном даровании.

М. Сабашникова-Волошина родилась в Москве в 1882 году в образованной купеческой семье. Как пишет она в книге «Die grune Schlange», «уже с самого детства были предопределены мои занятия живописью». Среди тех, кто обучал ее живописи, – профессор А. Архипов, Константин Коровин, но прежде всего и главным образом И. Репин, заниматься к которому она специально приехала в Петербург.

Постепенно пришло признание. Ее картины и портреты имели успех на выставках «Московские художники», «Мир искусства», организованной Дягилевым в Петербурге, а затем на выставке русского искусства, привезенной им же в Париж. Здесь были и небольшие портреты родных художницы, и ее картина «Убийство царевича Дмитрия в Угличе».

Первый успех подтолкнул к тому, что Маргарита Васильевна прекратила изучение естественных наук, которыми занималась на специальных курсах при Московском университете. Она решила стать профессиональной художницей.

Однако занятия живописью не могли полностью удовлетворить пытливую натуру М. Сабашниковой-Волошиной. Она ищет встречи с Львом Толстым. Об этой встрече Маргарита Васильевна рассказала в публикуемой ниже впервые на русском языке главе из ее книги «Die grune Schlange»»Разговор с Львом Толстым».

Повод для знакомства был такой: мать Маргариты Васильевны – М. А. Сабашникова в 1891 году принимала вместе с Л. Толстым участие в помощи населению, пострадавшему от неурожая. В Полном собрании сочинений Л. Толстого (т. 29, стр. 148) в «Отчете с 3 декабря 1891 г. по 12 апреля 1892 г.» об употреблении пожертвованных денег находим запись: «Благодаря щедрым пожертвованиям нам дров от… М. А. Сабашниковой – 4 вагона…»

«Разговор с Львом Толстым» дополняет и расширяет наше представление о «новом миросозерцании» писателя, которое широко и полно выразилось в его произведениях «Исповедь», «В чем моя вера?», «Исследование догматического богословия», «Соединение и перевод четырех Евангелий», составивших, как известно, основу религиозной философии толстовского вероучения. Это «новое миросозерцание» Толстого позднее проявилось и в резкой субъективной переоценке им драм Шекспира, а в беседе с М. Сабашниковой-Волошиной – картины Врубеля «Хождение по водам».

Зтот разговор, как впоследствии заметил сам Толстой, «смутил» Маргариту Васильевну. Ведь Врубель (она неоднократно пишет об этом в своих мемуарах) всегда был ее кумиром и идеалом. В Астраханской картинной галерее сохранился один портрет, написанный Маргаритой Васильевной в типично врубелевской манере. Но разговор с писателем имел и благоприятные последствия: он обострил социальное чутье восемнадцатилетней девушки, заставил ее более серьезно задуматься над смыслом жизни.

После Великой Октябрьской социалистической революции М. Сабашникова-Волошина работала секретарем в Отделе живописи Пролеткульта и согласилась, по собственному признанию, «с радостью нести искусство в массы». Она трудилась также в театральном отделе Народного комиссариата просвещения, встречалась по долгу службы с Луначарским и Мейерхольдом.

По просьбе Комиссариата иностранных дел в 1920 году М. Сабашникова-Волошина написала портрет В. И. Ленина. В этом же году М. Сабашников поручил ей сделать для издательства М. и С. Сабашниковых серию портретов: известного микробиолога Л. А. Тарасевича, Бор. Зайцева, Вяч. Иванова, искусствоведа П. Муратова и многих других ученых и писателей. К сожалению, судьба этих портретов в настоящее время неизвестна.

Умерла М. Сабашникова-Волошина в 1973 году.

Необходимо отметить, что воспоминания М. Сабашниковой, которые она писала через сорок лет после встречи с Толстым, носят некоторый религиозно-мистический оттенок, свидетельствующий о многолетнем увлечении их автора антропософией Рудольфа Штейнера.

 

Уже с самого детства были предопределены мои занятия живописью. Скорее в силу инерции, чем под влиянием своего тогдашнего настроения, я поехала в Петербург, чтобы работать там, в мастерской, где подготавливали к Академии2 и где преподавал Илья Репин. До сих пор нам на летние каникулы, длившиеся в России четыре месяца, брали всегда учителя рисования или естествознания. Однажды я сказала художнику, обучавшему нас чисто натуралистической живописи: «Есть ли смысл в том, чтобы повторять уже существующее? Ведь в результате работы каждого подлинного живописца открывается новый мир, и цель художника увидеть и показать его». Он ответил мне, что самонадеянно с моей стороны хотеть чего-то иного, чем то, к чему уже пришли лучшие.

Мне пришлось пережить разочарование и в учителе естествознания. Это был нервный молодой человек, блондин с высоко взбитыми волосами, водянистыми близорукими глазами и необычно быстрой речью. Слова сыпались из него, как горох. Так же сыпались факты, сообщаемые им, без внутренней связи и смысла…

Литература того времени не удовлетворяла меня. Кроме Толстого, произведения которого большей частью запрещала цензура, два самых знаменитых писателя, которых мы читали, были Антон Чехов и поэт Бальмонт. Лирические стихи Бальмонта богаты ритмами и созвучиями, воспламенены эротической страстью и самовлюбленностью. Рассказы Чехова с их отточенным языком и тонкой живописностью отражали безотрадные картины русской жизни, не показывая путей избавления, не выискивая ее прототипы, как это делал, например, Гоголь;

  1. См.: А. Л. Панина, Архив издательства М. и С. Сабашниковых, «Записки Отдела рукописей ГБЛ», вып. 33, «Книга», М. 1972, стр. 108.[]
  2. Академия художеств (прим. переводчика).[]

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №9, 1977

Цитировать

Сабашникова-Волошина, М. Разговор с Львом Толстым. Вступительная статья, публикация и комментарии С. Белова; перевод Е. Кибардиной. / М. Сабашникова-Волошина // Вопросы литературы. - 1977 - №9. - C. 177-184
Копировать