№12, 1989/История русской литературы

Пушкин глазами князя А. М. Горчакова (Неизвестные воспоминания). Публикация Е. Уколовой и В. Уколова

Помимо пушкинских стихотворений и писем осталось весьма немного сведений об отношениях между А. М. Горчаковым и Пушкиным, особенно в послелицейские годы. Это и позволяло подчас интерпретировать их не без дежурной иронии по адресу прославленного, но недостаточно «прогрессивного» вельможи. Публикуемые впервые мемуары близких родственников Горчакова позволяют уточнить эти отношения, добавляя несколько новых штрихов к портрету великого поэта.

А. М. Горчаков (1798–1883), по-видимому, почти до конца своих дней был самым знаменитым из лицеистов. Пушкин еще в юности предсказывал ему легкую и счастливую карьеру, на фоне которой особенно драматичной рисовалась ему собственная судьба. Отношения их в Лицее были достаточно дружелюбными, хотя позднее исследователи и ставили близость этих отношений под сомнение. Еще скептичнее воспринимались – немногочисленные, впрочем, – сообщения о некотором влиянии Горчакова на пушкинское творчество. Между тем он и не преувеличивал это влияние. Напротив, вспоминал о двух – не более! – фактах со свойственной ему легкой иронией. Шутливо сравнивал себя с кухаркой, которой читал свои комедии Мольер. Здравый смысл, жизненный опыт, проницательность, прямота оценок – на большее он не претендовал, охотно высказываясь о первых творческих шагах будущего великого поэта. А то, что судьба Пушкину выпала великая, Горчаков почувствовал рано. Подтверждение тому – десятки переписанных им в Лицее пушкинских стихов, сохраненный для потомков первый пушкинский автограф и первая пушкинская поэма. Сам он никогда не метил в поэты и потому был идеальным слушателем Пушкина. Понятно искреннее сожаление, высказанное Пушкиным в прощальном лицейском послании Горчакову:

В последний раз, быть может, я с тобой,

Задумчиво внимая шум дубравный,

Над озером иду рука с рукой.

Горчаков был хотя и беден, но знатен, с огромными связями и к тому же первый ученик, по мнению ряда педагогов – «с чертами гения». Резко разнились оба и по кругу друзей, и по жизненным интересам. Поэтому постоянное внимание Горчакова к Пушкину в течение всех шести лицейских лет и три поэтических обращения Пушкина к нему, а также лично Пушкиным переписанные стихи Дельвига к именинам Горчакова – свидетельства подлинной, хотя и сдержанной дружбы. Следует, по-видимому, верить словам старика-князя: «Славного лицеиста, нашего поэта Пушкина я весьма любил и был взаимно им любим»1.

Эта дружеская связь прослеживается и позднее, хотя прерывается после 1825 года не случайно. Николай и без того немилостив к Горчакову, но еще более нетерпимы в отношении к талантливому молодому аристократу Нессельроде и Бенкендорф. К тому же Горчаков постоянно за границей, да и отпуска проводит на заграничных курортах. Однако лицеистом он считает себя до последних дней (умер он на 86-м году жизни, последним из своего выпуска).

Хорошо известно, что условия ссылки Пушкина на юг были значительно смягчены хлопотами графа Каподистрия; но ведь Горчаков был уже в это время среди ближайших его помощников, так что влияние его на эти хлопоты более чем вероятно. А фактическое освобождение Пушкина из-под надзора в Михайловском? А. Н. Пещуров, взявший на себя при этом ответственность за Пушкина, был дядей Горчакова. Своими восторгами по поводу пушкинской поэзии Горчаков делился с дядюшкой еще с лицейских лет, да и в письме из Парижа от 24 января 1825 года прямо пишет: «Считаю своим долгом принести Вам свою благодарность за те заботы, которые Вы на себя взяли по этому щекотливому делу». В письме есть и упреки в адрес Пушкина, и слова о противоположности убеждений, – а она, несомненно, была. Но тут же: «Несмотря на противоположность наших убеждений, я не могу не испытывать к Пушкину большой симпатии»2. Словом, письмо далеко не однозначно. Но общий тон дипломатичного ходатайства за товарища достаточно очевиден.

Не удивительно, что в этом же году состоялась и хорошо известная встреча их в Лямонове, которой способствовал пришедшийся как нельзя кстати приступ болезни Горчакова, заставивший его по пути из-за границы в Петербург «заскочить» в глухую псковскую деревеньку. А ведь буквально через сутки князь мог бы быть уже в столице! Но это не единственное странное совпадение. Интересно, что и Пушкин тогда же оказывается в Лямонове, да еще с написанными к этому времени сценами из «Годунова». Не так-то легко согласовать эти факты со строками известного пушкинского письма Вяземскому: «Мы встретились и расстались довольно холодно – по крайней мере с моей стороны»3. Конечно, если считать, как нередко пишут, что Лямоново по соседству с Михайловским… Но по тем временам, если верить справочнику прошлого века, дорога из Михайловского в Лямоново через Опочку насчитывала более 80 км. При любой погоде на лошадях, даже и по хорошей дороге, это было целое путешествие. И если Пушкин отправился в него специально, да еще прихватив с собой рукописи, – это не так уж «холодно» даже и с его стороны. Со стороны же Горчакова, по собственным словам Пушкина, встреча была менее холодной. Видимо, лишь мгновенным настроением можно объяснить слова того же письма: «От нечего делать я прочел ему несколько сцен из моей комедии…» (XIII, 230 – 231). Не вез же ее Пушкин «от нечего делать» за тридевять земель!

Прошло совсем немного времени, и Пушкин написал в одном из лучших своих стихотворений – на 19 октября 1825 года:

Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,

Хвала тебе – фортуны блеск холодный

Не изменил души твоей свободной:

  1. «Русская старина», 1883, N 10, с. 164.[]
  2. См.: Т. Г. Цявловская, Рисунки Пушкина, М., 1986, с. 176.[]
  3. А. С. Пушкин, Полн. собр. соч., т. XIII, Л., 1937, с. 230.[]

Цитировать

Горчаков, А. Пушкин глазами князя А. М. Горчакова (Неизвестные воспоминания). Публикация Е. Уколовой и В. Уколова / А. Горчаков // Вопросы литературы. - 1989 - №12. - C. 225-232
Копировать