Правда характера

Вторжение в жизнь! – эти слова давно уже стали рабочей формулой советских писателей. Это глубочайшим образом связано с природой, особенностями и принципами их творческого труда, с тем, что они видят в литературе оружие преобразования жизни, воспитания нового человека.

Такой боевой позиции нашей литературы противоречит пассивное умиление и созерцательность, когда стремление к идеалу ищет выход не в действии, а в ощущении действия как уже совершенного. Умиление не имеет ничего общего с гордым сознанием значительности сделанного народом, ибо мешает трезвому пониманию происходящих в народной жизни процессов; мысль, ослабленная умилением, легко укладывает явления жизни на полочки литературной схемы; муза, заболевшая созерцательностью, увлекается праздничным благовестом и потому не может по-настоящему воспеть современника, его повседневную героику и рабочее упорство.

Я думаю, что с этими соображениями согласна и Л. Скорино. И тем не менее в своей статье «Так ли прост «простой человек»?» («Вопросы литературы», 1960, N 6) она, сама того не замечая, делает известные уступки эстетике умиления и созерцательности.

Л. Скорино задается вопросом: «Где пролег тот водораздел, который, как говорят, отделяет героев от рядовых людей? Да и существует ли он?» И еще один вопрос возникает в ходе рассуждений Л. Скорино о герое современности: правомерно ли, соответствует ли реальности деление героев литературы на людей высоких достоинств, образцовых, избранных и на людей рядовых, будничних, со многими «родимыми пятнами» прошлого?

Аргументируя свою мысль о неправомерности упомянутых ею делений, Л. Скорино пишет: «Биография каждого из нас включает не только личную деятельность, но и те коллективные свершения, какие изменили и продолжают изменять облик родной страны. И какова бы ни была личная доля участия отдельного человека в общенародном подвиге, он, этот подвиг, является нашим общим достоянием, меняя всю структуру нашей духовной жизни. Поэтому неверны всякие попытки показать внутренний мир героя очищенным от этого исторического опыта народа».

В своих обобщениях Л. Скорино не учитывает, на мой взгляд, того простого факта, что «структура нашей духовной жизни» зависит от «доли участия отдельного человека в общенародном подвиге». Да, великие свершения коммунистического строительства – дело и подвиг миллионов. Однако разные люди не только по-разному работают, но и по-разному воспринимают исторический опыт народа. Не всякий современник – герой нашего времени. Среди наших современников есть еще и такие, чей внутренний мир «очищен» от этого опыта и без писательских усилий, – «очищен» по той простой причине, что общенародный подвиг, существующий как объективная реальность для всех, не стал еще их субъективным достоянием, меняющим «структуру духовной жизни».

Именно таковы люди, которые либо вовсе не хотят работать, либо высчитывают с мелочностью Шейлока – не переработать бы лишних полчаса по сравнению с другим, не получить бы меньше платы, чем другой. Более того, даже среди добросовестных тружеников существуют идейные и моральные различия, которых не хочет замечать Л. Скорино, с такой легкостью перечеркивающая разделение героев литературы (а значит, и жизни!) на людей высоких достоинств и на людей рядовых, будничных, со многими «родимыми пятнами» прошлого. Среди тружеников есть такие, для которых хорошая работа – не более как путь к высокому заработку: моральные стимулы к труду для них пока еще никакого значения не имеют. Ясно, что влияние опыта и подвигов народа на их духовную жизнь не равнозначно влиянию на тех, кто уже сегодня работает с высоким сознанием общественного долга, с полным пониманием исторического смысла созидательного труда – своего и своих товарищей.

Что касается водораздела, отделяющего героев от рядовых людей, тут тоже нужны уточнения. Рядовой человек может быть героем. Но может и не быть. Очевидно, водораздел все же существует – не между героями и рядовыми людьми, а между героями и не героями. Л. Скорино об этом почему-то не пишет. Всем ходом своих рассуждений она ведет мысль читателя к выводу, который в свое время с песенной афористичностью был выражен в строках поэта:

Когда страна быть прикажет героем,

У нас героем становится любой.

Когда мы распевали эту песню в 30-х годах, мы как-то не думали о чрезмерной категоричности высказанного в ней обобщения. Жизнь внесла поправки в наше восприятие этой поэтической формулы. Кто воевал, хорошо знает, что при всей поистине невиданной массовости героизма в нашей армии далеко не всякий становился героем. Для этого мало приказа, даже если приказала страна, нужны еще исходные данные в характере, подготовленные всей предшествующей приказу жизнью. У некоторых таких исходных данных – необходимых идейных и моральных качеств – не оказалось, и они вели себя трусливо, малодушно.

Мы знаем и другое: одни наши боевые товарищи шли на подвиг в первом же бою. Другие поднимались до подвига, трудно, подчас мучительно преодолевая первоначальный испуг, нерешительность, малодушие, – о таких характерах в нашей литературе написано немало правдивых страниц.

Практика жизни учит требовательности и трезвости в суждении о героях. И странно, что такой требовательности, такой трезвости не хватило столь опытному критику. Свои вопросы о водоразделах между разными людьми и о правомерности деления героев литературы, свои рассуждения о структуре духовной жизни современника Л. Скорино строит в отвлечении от реальных фактов, которые не могут не учитываться и в воспитательной работе, и в литературе, показывающей движение жизни.

В советском обществе сейчас происходит небывалый и невиданный процесс освобождения людей от пережитков и влияний собственнической морали; формирование нового человека с коммунистическими чертами характера, привычками и навыками стало практической задачей дня, важнейшей чертой, содержанием жизни миллионов и миллионов тружеников. Духовный и нравственный рост советских людей – одна из самых примечательных особенностей времени. Но для того, чтобы активнее помогать этому росту, не надо преуменьшать реальных различий людей, находящихся на разных ступенях идейного развития. Только при трезвом понимании этих различий, диктующем дифференцированный, конкретный подход к людям, можно по-настоящему вести многосложную работу по воспитанию и формированию коммунистического человека.

Вспомним, как настойчиво подчеркивалось на недавнем совещании ударников коммунистического труда значение примера передовиков, их опыта и воспитательной работы для всех тружеников страны. «Ударников и бригады коммунистического труда, – говорил на совещании Н. С. Хрущев, – по праву можно назвать пионерами будущего. Пионеры, как известно, идут впереди, прокладывают дорогу главным силам, но они не должны отрываться от этих сил, пытаться действовать обособленно от других рабочих. Не велика была бы ваша заслуга, если бы вы замкнулись в своих коллективах, сказали – мы чистенькие, мы хорошие, а до остальных нам дела нет. Партия, народ видят в вас новаторов, потому что все, что вы сегодня завоевали, все рубежи, которых вы сегодня достигли, вы стремитесь завтра передать другим. В этом ваша сила, в этом ваша слава».

* * *

Умаление реально существующих в жизни (подвижных, меняющихся, но существующих!) различий между людьми может привести к снижению моральных требований в отношении тех, кто еще не умеет жить и работать по высоким нормам коммунистической морали. А такое снижение требований открывает путь к странной «бесконфликтности» и компромиссам в отношениях между людьми, по-разному понимающими свои обязанности перед обществом, свое место в рабочем строю.

Пример тому – решение некоторых коллизий в новой пьесе Л. Зорина «Увидеть вовремя».

В пьесе рассказывается о встречах и отношениях нескольких молодых людей и девушек: Борис упорно работает в науке, он – таково всеобщее мнение – будет выдающимся ученым; влюбленная в него простоватая и трогательная Зина мечтает стать его другом, помощником и популяризатором; у Бориса постоянно бывают Вадим, которому все прочат писательство, и его невеста Рина… Привычные отношения в этой дружеской компании нарушаются вторжением Артема, – он на несколько дней остановился у Бориса. В сильном, цельном, мужественном Артеме, который так непримирим к слабостям и ошибкам Вадима, Рина увидела воплощение каких-то своих смутных мечтаний. Артем увлекся красавицей Риной. Они собираются вместе ехать в Сибирь – туда, где работает Артем. Но Рине трудно отказаться от привычного, начать жизнь по-новому, и она отказывается от своего первоначального решения-порыва…

Пьеса Л. Зорина проста по своему «внешнему сюжету». Но в незатейливую и бедную событиями историю молодых людей драматург включает наплывы, показывающие завтрашний день героев пьесы: