«Познакомился» или «не знакомился»?
В шутливом пособии для диссертантов есть такое правило: если хочешь заимствовать нечто у коллеги, сошлись на него в петитной сноске, а в тексте, набранном крупным шрифтом, смелее обличай его за ошибки и непонимание своей же темы.
Я вспомнил об этом, взявшись читать статью Е. И. Прохорова «Островский и Гоголь (О личных взаимоотношениях)», напечатанную в разделе «Разыскания и сообщения» 88 тома «Литературного наследства» (кн. I).
Интерес мой к тому, что разыскал и сообщил Е. Прохоров, был подогрет тем, что сам я за последние годы несколько раз обращался к проблеме, затронутой Е. Прохоровым, и опубликовал в 1972 – 1974 годах следующие статьи и заметки: «Новое об А. Н. Островском» («Литературная газета», 18 октября 1972 года); «Гоголь и автор. «Панкрута» («Театр», 1972, N 6); «Еще о записке Н. В. Гоголя» («Русская литература», 1973, N 4); «Островский и Гоголь» (в кн.: «А. Н. Островский и литературно-театральное движение XIX – XX веков», Л. 1974).
Мне потому приходится об этом напомнить, что, к сожалению, статья Е. Прохорова, опубликованная в томе, имеющем подзаголовок «Новые материалы и исследования», содержит в своей позитивной части слишком мало такого, что бы уже не появлялось в печати.
Пересказав то, что касается широко обсуждавшейся с 1972 года темы о забытой записке Гоголя, Е. Прохоров пишет: «Таким образом, безусловно, не было двух записок Гоголя к Островскому: была одна, именно та, которую впервые опубликовал Морозов, и она была адресована Ростопчиной. Теперь эта забытая записка должна войти в научный оборот при изучении творчества Островского и Гоголя» (стр. 443).
Сказано как о первооткрытии.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.