Попятная методология

(ПО ПОВОДУ ДВУХ КНИГ ПО ЭСТЕТИКЕ)

Наконец, началось некоторое движение в нашей эстетической мысли. За один только 1956 год появилось такое количество работ по разным вопросам этой науки, которого в не столь давние времена, пожалуй, хватило бы лет на десять. Отвыкшие от подобных темпов, наши газеты и журналы не успевают рецензировать выходящих книг, а при обсуждении некоторых из них разгорались столь жаркие дискуссии и споры, что, кажется, и не было вовсе тех самых времен, когда «…скучный тон, – как шутил еще Маркс, – сделался гражданским долгом» исследователей¹.

Кажется, еще совсем недавно эстетика наша представляла собой нечто до такой степени однообразное, что ни о каком столкновении тенденций или борьбе мнений слышно ничего не было. Но начались споры и дискуссии, и обнаружились тенденции и мнения. Характер одной из этих тенденций уже достаточно известен. Она снискала себе славу прежде всего тем, что для ее представителей нет тайн в искусстве, нет сложностей, нет неразрешенных противоречий – они все знают, могут ответить на любой вопрос. Иными словами, они убеждены, что наша наука вышла из возраста «открывания истин» и что свидетельство ее зрелости в «истолковании данного». Естественно, что для подобной догматической тенденции факты искусства не столь уже необходимы и важны, они существуют для нее лишь в той мере, в какой это для нее целесообразно. Эта тенденция не отмечена какими-либо большими трудами и даже редко – книгами, по большей части она представлена брошюрами и статьями. И это естественно, ибо метод требует жанра, и если для действительного изучения необходимо исследование, то для истолкования уже известного вполне достаточно популяризаторства.

Одно время отмеченная тенденция заняла непропорционально большое место в области эстетики. Но оказалось, что и у этой тенденции есть оппоненты. И дело тут не в именах и не в названиях книг, дело в том, что росла и развивалась, растет и развивается у нас живая марксистская мысль в эстетике. Она развивается под знаком глубокой партийности в борьбе с разного рода идеалистическими концепциями, с реакционным искусством и буржуазной идеологией, в борьбе со всякого рода теоретической спекуляцией, штампом и рутиной, прочно основываясь на фактах, на действительном основании действительного искусства. Историзм и конкретность все более пронизывают нашу эстетическую мысль. Подлинная глубина и подлинная актуальность все более вытесняют псевдонаучное логизирование и злоупотребление общими местами. И рутине теперь все труднее сохранять приличествующий научности вид, все труднее принимать устрашающую позу истолковательской ортодоксальности. Она пытается рядиться в новые одежды.

Наше общество, наша культурная жизнь развиваются ныне столь стремительно, что не всегда успеваешь осознать, как быстро уходим мы вперед от того, что еще совсем недавно лишь смутно беспокоило своим несовершенством. Помогают осознать это разные явления. Людей, интересующихся эстетикой, в этом, в частности, убеждают и некоторые работы по данной отрасли нашей науки. Их действительно появилось много. Но, судя по некоторым из них, трудно иной раз понять, означают ли они движение вперед или своего рода бег на месте. Уж больно старенькими выглядят они порой в своих новеньких переплетах.

1. »К. Маркс, Ф. Энгельс об искусстве», стр. 31. [↩]