Письмо в редакцию
В N 9 «Вопросов литературы» редакция начала обсуждение романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Напечатанные при этом статья П. Горелова «Размышления над романом» и перевод работы Дж. Гибиана «Леонид Пастернак и Борис Пастернак: полемика отца и сына» (в оригинале нейтрально названная «Доктор Живаго», Россия и Рембрандт») оставляют тяжелое впечатление. Пишу в надежде предупредить развитие обсуждения в сторону «выдуманных теорий, нужных, – как говорил Пастернак, – для неблаговидной практики». Такой путь не имеет ничего общего ни с теорией литературы, ни с грамотной литературной критикой. Полагаю, что подобное обсуждение не вяжется с тем, что журнал является органом Союза писателей и Академии наук СССР и претендует на ведущую роль в отечественном литературоведении.
Павел Горелов в своей статье с первых строк отказывается читать роман как художественное целое и видит в нем случайный набор пейзажно-бытовых зарисовок и публицистических высказываний, которые и подвергает издевательскому преобразованию, произвольно трактуя их вне текста романа и вне контекста творчества Пастернака. Полемизировать с ним бессмысленно.
В начале Великой Отечественной войны Пастернак написал стихотворение «Русскому гению», в котором предложил единственный, по его мнению, достойный ответ на волну нацистской пропаганды, сопровождавшей нападение Германии:
Чем громче о тебе галдеж,
Тем умолкай надменней,
Не довершай чужую ложь
Позором объяснений…
Этим можно ограничиться, тем более что отдельные передержки, намеренно неточное цитирование и общий смысл «Размышлений» Павла Горелова с достаточностью показал Вячеслав Воздвиженский в статье «Проза духовного опыта», опубликованной в той же подборке.
Исследование Воздвиженского – положительное следствие отечественной судьбы «Доктора Живаго» и его публикации в «Новом мире», правомерное в той же степени, в какой статья Д. С. Лихачева была ее необходимым предвестием. Это результат внимательного чтения текста и непредвзятой оценки судьбы работы и ее автора. За то время, что статья ожидала напечатания, появилось много работ, лежащих в ее русле, даже в таких неспециализированных изданиях, как «Строительная» и «Медицинская газета». Эта статья, на наш взгляд, может служить достойным началом обсуждения, предложенного журналом.
Зарубежное литературоведение посвятило «Доктору Живаго» несколько сот исследований. Спектр этих работ очень широк. Поэтому ничем нельзя объяснить, почему для перевода и публикации была выбрана статья Дж. Гибиана, которая, к удивлению самой редакции журнала (см. заключение подборки), посвящена «национальному вопросу» в семье Пастернаков.
С непривычной для русского читателя фамильярностью отрывки семейных писем вталкиваются в банальные рамки вымышленной концепции. Обвиняющий тон автора, к сожалению, усилен в переводе1.
Недопустимо на основании нескольких слов о реализме Рембрандта в искусствоведческой статье художника о художнике делать выводы о «сионистских симпатиях» автора, вопреки фактам его биографии и его прямым высказываниям на этот счет.
Обстоятельства жизни и работы действительного члена Петербургской Академии художеств Леонида Осиповича Пастернака изложены, в частности, и в тех документах, на которые ссылается Дж. Гибиан, подвергая их при этом сомнению и произвольной трактовке. Так, необходимость тяжелой повседневной работы, выполнение многочисленных заказных портретов для заработка именуются «извлечением благ и преимуществ из жизни в царской России». Широкое образование, участие вместе с Серовым, Левитаном, Архиповым, С. Ивановым и другими в кружке московских художников, группировавшихся вокруг В.
- Перевод: «Чтобы извлекать блага и преимущества из жизни в царской России, он умело подчеркивал свою ассимилированность среди русских, избегая в то же время православного крещения». Дж. Гибиан: «Он обдуманно отмечает свою русскую ассимиляцию и в то же время невозможность перехода в православную веру для получения земных благ в царской России» (дословный перевод).[↩]
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.