«Писатели-сибиряки»

«Писатели-сибиряки», литературно-критические очерки, вып. второй, Новосибирское книжное издательство, 1959, 303 стр.

В 1956 году в Новосибирске был издан первый сборник литературно-критических статей. Вслед за ним издатели обещали выпустить серию таких сборников. Это начинание сибирских литераторов мы с удовольствием приветствовали на страницах «Вопросов литературы» (см. N 4 за 1957 год). И вот в конце прошлого года появился очередной выпуск сборника «Писатели-сибиряки».

Подавляющее большинство статей в новом сборнике – о художественной прозе. Безусловно, проза в современной литературе Сибири занимает доминирующее положение, и все же на этот раз поэзия оказалась несправедливо «обиженной». Если в первом сборнике поэтам было посвящено пять статей, то во втором лишь одна. Правда, эта единственная статья – одна из лучших в сборнике, которой он и открывается. Автор ее – Е. Беленький – рассказывает о творчестве Петра Драверта.

П. Драверт, работавший в Сибири в предреволюционные и в советские годы, был не только поэтом, но и ученым-геологом. В его деятельности наука и поэзия не противостояли, а, наоборот, дополняли и обогащали друг друга. Знания ученого, наблюдательность исследователя давали поэту образы и ассоциации. Другая своеобразная черта творчества П. Драверта – отражение жизни малых народностей Севера. И это тоже связано с деятельностью ученого, которому часто приходилось бывать в экспедициях на Севере.

В сборник вошла статья Л. Баландина о Владимире Зазубрине – авторе первой значительной книги о гражданской войне в Сибири. Статья первоначально печаталась в журнале «Сибирские огни», в 1957 году она буквально открыла читателям имя забытого писателя, поэтому можно было простить автору некоторые ее недостатки. Но теперь, когда роман В. Зазубрина «Два мира» вышел несколькими изданиями и писатель занял заслуженное место в истории советской литературы, эти недостатки особенно бросаются в глаза.

Критик сообщил интересные сведения о жизни и творчестве В. Зазубрина, подробно рассмотрел роман «Два мира». Положительной стороной главы о «Двух мирах» является полемика автора с теми критиками, которые в языке писателя усматривали влияние декадентов-формалистов. Только непонятно, почему Л. Баландин в один ряд с «фабрикантами патоки» ставит таких писателей-реалистов, как И. Бунин и А. Куприн. Анализ романа тоже в некоторых случаях вызывает возражения. «Два мира» сильны своими частными зарисовками картин и события и значительно слабее выглядят как целое. Недаром В. И. Ленин назвал «Два мира»»хорошей, нужной книгой», но заметил при этом, что она, «конечно, не роман». В статье так и следовало бы сказать, а не ограничиваться разбором деталей. Вообще многочисленные факты у Л. Баландина явно преобладают над выводами и обобщениями, а те обобщения, которые имеются, подчас неоправданны. Например, автор делает такой вывод: «По широте охвата жизненных явлений, по сложности столкновений интересов разнообразных классов и слоев общества, по значительности положенного в основу произведения исторического материала «Два мира» можно назвать романом-эпопеей». И с этим выводом никак нельзя согласиться. Писатель действительно стремится охватит важные жизненные явления, выбирает трагические конфликты, вводит в повествование героев из различных слоев общества, и все-таки он не поднялся до подлинных художественных обобщений.

Очерк Н. Яновского «Большой художник», посвященный Лидии Сейфуллиной, отличается удачным сочетанием историко-литературного подхода к рассматриваемым явлениям и конкретного критического анализа.

Во второй своей статье – «Певец Севера» – Н. Яновский анализирует творчество Михаила Ошарова, посвященное главным образом отражению прошлого и настоящего народов сибирского Севера. Говоря об идейно-художественном своеобразии лучшего романа писателя – «Большой аргиш», Н. Яновский определяет и место его в советской литературе вообще. В числе последователей М. Ошарова автор справедливо видит А. Коптелова, Т. Семушкина, Н. Задорнова. Но критик изменяет принципу историзма, делая такой вывод: «По существу, в советское время это – первое крупное и значительное произведение о малых народностях Сибири».

Да, М. Ошаров сделал много для освещения жизни малых народов Сибири, но он опирался на накопленный опыт как дореволюционной, так и советской литературы, на опыт В. Шишкова и Вс. Иванова. Если не принимать во внимание такие рассказы, как «Черный час» В. Шишкова и «Киргиз Темербей» Вс. Иванова, то непростительно забывать «Угрюм-реку» (1918 – 1931) и особенно повесть Вс. Иванова «Хабу» (1925).

Путь в литературу Е. Пермитина во многом напоминает путь М. Ошарова, с той разницей, что первый использует алтайский материал, который хорошо знает и любит. М. Шкерин в своей статье отмечает такую же черту обработки материала Е. Пермитиным, которую Н. Яновский заметил у М. Ошарова: «Для Е. Пермитина характерно: сначала он публикует очерк, фельетон, зарисовку, потом материал отливается в определенный сюжет рассказа и уж затем – в повесть или роман. Так было с первым рассказом «Памяти поэта-охотника», выросшим через год после опубликования вдвое и ставшим несравненно лучше прежнего варианта, так было и с повестью «Когти». И далее критик показывает, как от повести «Когти» Е. Пермитин идет к созданию многотомного полотна, рисующего алтайскую деревню на различных этапах ее существования. «Капкан», «Враг», «Любовь», «К вершинам» – вот ее главные части, ныне объединенные под общим названием «Горные орлы».

В сборник вошла статья Л. Баландиной и Л. Баландина о творчестве Г. Маркова. В статье есть и глубокий анализ, и обобщения, и полемический задор. Вызывает возражение лишь определение жанра «Строговых» как исторического романа. Книга о прошлом – это еще не исторический роман. В историческом романе должны быть изображены значительные исторические события и исторические деятели. Ведь не называем же мы историческими романами «Первые радости», «За правое дело», «Русский лес»!

Советским фольклористам хорошо известно имя писателя и собирателя алтайского фольклора Александра Мисюрева. Но едва ли в библиографии найдешь работы о его деятельности, перекликающейся с деятельностью П. Бажова на Урале. Содержательный очерк Саввы Кожевникова «По следам легенд и сказаний» в известной мере восполняет этот пробел.

Б. Рясенцев, опубликовавший в первом выпуске «Писатели-сибиряки» статью о пьесах В. Лаврентьева, во втором сборнике выступил со статьей, посвященной другому сибирскому драматургу – Павлу Маляревскому. Приятно отметить, что качество этой работы критика значительно выше предыдущей.

В сборнике представлены и статьи о писателях-очеркистах. И. Сеньков прослеживает путь Н. Устиновича от «охотничьего» очерка к рассказу и повести о современной Сибири. О деятельности Саввы Кожевникова рассказывает Е. Лучинецкий. Г. Колесникова показывает, как из дневниковых записей и отдельных очерков писателя-геолога Г. Федосеева выросли его известные книги «Таежные встречи», «Мы идем по Восточному Саяну» и «В поисках Джугдыра». Жаль только, что критик иногда забывает очерковый характер этих книг и предъявляет их автору требования как к романисту.

Оба сборника статей «Писатели-сибиряки» в своей совокупности довольно полно обрисовывают состояние художественной прозы Сибири, разнообразие ее тематики, образов, жанров. Эти статьи позволяют нам сделать вывод о том, что в сегодняшней сибирской литературе задает тон писатель – ученый, исследователь, очеркист. Этот тип писателя ведет свою родословную от В. Арсеньева, М. Пришвина, П. Бажова.

Нельзя не пожелать, чтобы в последующих выпусках больше внимания было уделено поэтам и драматургам, а также писателям народов Сибири.

г. Орел