Перо и меч. Я – порядочный человек. Литература

ПЕРО И МЕЧ

В тот день, когда началась моя история, в начале июля 1941 года, рота ополченцев, солдатом которой я был, промаршировала более пятидесяти километров, а до места привала еще оставалось пятнадцать – шестнадцать километров. По уставу на марше после пятидесяти пяти минут ходьбы полагался пятиминутный перерыв. По приказу «отдыхать» солдаты ложились на землю, подкладывая под голову вещевой мешок, и несколько секунд спустя засыпали. В жизни я никогда не спал так глубоко и сладко, как во время таких пятиминутных привалов на мощеной дороге либо в сырых канавах вдоль шоссе. После пятиминутного отдыха, услышав пистолетный выстрел, освеженные, мы вскакивали на ноги.

Как только прозвучал приказ «отдыхать», перед ротой остановилась легковая машина и из нее вышел полковник Колпакчи. Командир роты доложил ему, что полку, состоящему из добровольцев – писателей и журналистов, – предоставляется пятиминутный отдых.

Полковник приказал позвать к себе троих – Либединского, Гайдара и меня.

– Я сейчас сяду на коня, – сказал Колпакчи, – а моя машина отвезет вас до деревни Д., где вы будете ожидать полк.

Когда полковник ускакал, белоголовый Либединский обратился к нам:

– Я не стану отделяться от полка! Если другие могут маршировать, смогу и я.

– Я пехотинец, – заметил Гайдар. – Значит, пойду пешком. Я промолчал. Машина уехала без нас.

В селе Д., куда мы прибыли далеко за полночь, нас ожидал приказ: мы трое должны были немедленно явиться к полковнику, Колпакчи принял нас весьма недружелюбно.

В этом номере журнала выступают писатели ряда стран народной демократии. Переводы их произведений на русском языке публикуются впервые.

– Я приказал вам сесть в машину. Вы не выполнили приказа. За это всем троим объявляю выговор, – твердо произнес он, затем улыбнулся и продолжал: – Вы добровольно избрали утомительный путь, чтобы остаться вместе со своими однополчанами, за это все трое достойны похвалы.

В замешательстве мы смотрели друг на друга, не зная, как по-военному следует ответить полковнику. А он ждал ответа. Наконец заговорил Либединский – совсем не по-военному:

– Знаете, товарищ полковник, я вижу, что солдатская жизнь очень напоминает литературную. В литературе бывает, что критик или писатель высказывает свое мнение о собрате по перу, и мы не знаем: хвалит он или ругает?