Перевод и взаимодействие литератур

Э. М. Мартынова, Белорусско-украинские поэтические взаимопереводы, «Наука и техника», Минск, 1973, 208 стр. (на белорусском языке).

За последнее десятилетие советская филологическая наука обогатилась новыми работами о художественном переводе. Однако споры о путях и методах исследования этого явления не стихают. Является ли перевод фактом чисто лингвистическим, средством межъязыковой коммуникации? Или же относится лишь к сфере эстетической, находящейся в компетенции литературоведения? Безвременно скончавшийся Г. Гачечиладзе справедливо писал, что «наличие множества аспектов и точек зрений говорит о многосторонности, сложности и актуальности проблем художественного перевода» ¹.

Все чаще высказывается мысль о комплексном изучении перевода, о том, что это изучение должно способствовать объединению двух отраслей филологической науки – языкознания и литературоведения. По существу именно эта точка зрения и лежит в основе работы Э. Мартыновой о белорусско-украинском взаимопереводе. Впрочем, из привлекаемого ею для анализа материала вытекает и более широкий вывод о месте и роли перевода в системе взаимодействия и взаимообогащения национальных культур.

Во введении к своей работе Э. Мартынова рассматривает основные исследования по теории перевода, появившиеся за последние годы, – книги и статьи И. Кашкина, А. Федорова, Е. Эткинда, Г. Гачечиладзе. О некоторых из них автор говорит подробно, другие охарактеризованы кратко и, к сожалению, подчас без проникновения в их существо, а порой и неточно. Вряд ли, например, сегодня о концепции А. Федорова можно сказать только то, что она сводится к последовательному отстаиванию лингвистического аспекта. Ведь именно этот ученый убедительно писал, что нужно обратиться «к общефилологическому аспекту теории перевода, который особенно необходим при изучении перевода художественной литературы» ². Не совсем ясно отношение Э. Мартыновой к противоречивой и, на наш взгляд, не очень последовательной концепции Г. Гачечиладзе, который, с одной стороны, отрицает значение сравнительно – стилистического изучения перевода, с другой – многие свои заключения строит именно на основе стилистических сопоставлений. Кое-что и упущено, в частности работы украинских исследователей. Упомяну только книги В. Коптилова «Актуальні питання українського художнього перекладу» (Киев, 1971) и «Першотвір і переклад» (Киев, 1972).

Во введении Э. Мартынова обосновывает свою точку зрения на перевод как на форму взаимодействия литератур, показывает его значение как средства литературных связей, справедливо говорит о том, что белорусско-украинские литературные контакты вырастают на основе глубоких типологических схождений. Сочетание контактного и типологического аспектов сравнительного изучения литератур дает возможность рассмотреть перевод в широкой историко-литературной перспективе. В своих построениях Э. Мартынова опирается на положения В. Жирмунского, раскрывшего сложный механизм взаимодействия между типологическими и контактными факторами в историко-литературном развитии³.

Речь идет и о том, как в процессе взаимодействия, в процессе истории взаимоперевода раскрываются глубинные, структурные особенности каждой из литератур, как они проявляют себя. Это означает, что возможен путь от сопоставительно-стилистического анализа переводов к установлению закономерностей более общего порядка. Именно по этому пути пытается следовать автор рецензируемой книги.

Э. Мартынова обосновывает понятие взаимоперевода. Пожалуй, впервые в нашем литературоведении эта проблема ставится так широко, с привлечением столь богатых фактических данных, на конкретном материале переводов с родственных языков, с обращением к специфике переводов такого типа.

Исследователь правильно отмечает, что перевод – это взаимодействие и двух поэтических индивидуальностей, и двух различных литератур со своими особенностями и традициями Свое внимание Э. Мартынова сосредоточила на втором из этих аспектов. Она рассматривает не переводческую деятельность отдельных поэтов, а то, как одно и то же произведение того или иного автора интерпретируется, переводится многими поэтами-переводчиками. Такой подход, безусловно, закономерен, но, как замечает и сама Э. Мартынова, он не дает возможности широко поставить вопрос о творческой индивидуальности переводчиков, о том, как мотивы, образы, поэтика переводимых авторов влияли на них.

Но так ли уж противостоят друг другу те два подхода, о которых говорит Э. Мартынова? Думается, что возможен их синтез: изучение типологических закономерностей развития литератур и вопрос о роли творческой индивидуальности взаимно дополняют друг друга. Следует вместе с тем помнить, что сопоставительно-стилистический анализ неизбежно ведет к постановке вопроса о своеобразии стиля оригинала и его воспроизведения в переводе, о том, как индивидуальность переводчика так или иначе проявляет себя в каждой его работе.

Основная часть книги посвящена разбору отдельных переводов. Исходя из своего понимания взаимоперевода, Э. Мартынова выработала соответствующую методику анализа. Разбор она предваряет экскурсом в историю взаимодействия двух литератур, показывает причины, обусловившие появление того или иного перевода. Перевод всегда рассматривается в широком литературном и – шире – общекультурном контексте. Это одна из самых сильных сторон исследования. Скажем, Э. Мартынова говорит о белорусских переводах произведений Владимира Сосюры. Анализ органично связывается с рассмотрением более широких тем: Белоруссия в творчестве украинского поэта, роль Сосюры в развитии украинско-белорусских литературных связей. Речь, по сути, идет об активности обоих участников процесса взаимодействия, о том, как в области перевода действуют «встречные течения», «встречные запросы». На убедительных примерах автор показывает, как и в этой области проявляется одна из важнейших закономерностей литературных контактов.

В истории перевода проявляется и другая общая закономерность литературных взаимосвязей – их избирательность. В свое время В. Жирмунский писал: «Самый выбор автора или произведения как объекта для перевода является фактом знаменательным, свидетельством наличности определенных исторических установок и художественных вкусов и знаком, характеризующим данное литературное направление» ⁴.

Эта проблема избирательности, проблема выбора объекта для перевода решена автором рецензируемой книги далеко не в полной мере. Между тем именно в этом пункте объединяются важные моменты, связанные, в частности, с вопросом о соотношении объективных и субъективных факторов и в истории перевода, и в конкретной переводческой деятельности.

Много внимания уделяет Э. Мартынова анализу отдельных переводов. Эти анализы, составляющие основную часть книги, точны, содержат в себе немало тонких наблюдений. В качестве примера приведу разбор перевода стихотворения В. Сосюры «Соняшник за тином голову схилив…», принадлежащего Ю. Гавруку. Изменение одного эпитета меняет тональность стихотворения, разрушает его художественную целостность. Это убедительно показано исследователем. Другой пример – наблюдения над переводом стихотворения М. Рыльского «Янка Купала», выполненного Н. Тарас. Переводчица не учла концептуальности этого произведения. Ее ошибки стали особенно очевидными тогда, когда была опубликована статья Рыльского «Поэт-рыцарь». Подлинно художественное произведение всегда является целостной и органичной структурой, все части ее подчинены идейно-художественной концепции, раскрывают ее. Об этом еще раз напоминают замечания Э. Мартыновой по поводу перевода Н. Тарас.

Сопоставляя оригиналы с переводами, Э. Мартынова обнаруживает то филологическое чутье, без которого и не может быть анализа переводов. Она внимательна к тончайшим оттенкам смысла и ко всем компонентам содержательной формы. Перед читателем предстают существенные стороны истории белорусско-украинского взаимоперевода. Ведь в книге рассматриваются белорусские переводы произведений Шевченко, Леси Украинки, Сосюры, Рыльского, Малышко и украинские переводы стихотворений и поэм Купалы, Коласа, Богдановича, Панченко, Максима Танка, Кулешова. Исследователь тонко интерпретирует оригиналы, исходя именно из понимания произведения как целостности, учитывая функцию каждого его компонента.

В результате изучения разнообразных фактов Э. Мартынова приходит к выводу: «Сравнительно – стилистический анализ дает возможность ощутить своеобразную лиризацию произведений белорусских поэтов в переводах на украинский язык и, наоборот, эпизацию украинской лирики в переводах на белорусский язык», – «в самых общих чертах это можно объяснить определенными традициями, тем, что в украинской поэзии более устойчива лирическая струя, а в белорусской – эпическая, которая проявляется и в лирике» (стр. 206).

И еще один вывод: исследование поэтического взаимоперевода показывает, что «он открывает большие возможности для сравнительно-типологического изучения поэзии, и особенно советской многонациональной поэзии…» (стр. 207).

Таким образом, перевод выступает как органическая составная часть историко-литературного процесса, как отражение его существенных сторон. Во взаимопереводе выявляет себя и то общее, что свойственно обеим литературам, и своеобразие каждой из них.

Не так давно Г. Гачечиладзе в уже упоминавшейся работе писал: «Сопоставительная стилистика, как наиболее высокий уровень текстуального сопоставления, не может пойти дальше полезных наблюдений над практикой, которые легко могут быть опрокинуты блестящими творческими открытиями, и стало быть, она может реально служить только практике посредственных переводов и, конечно, подготовке переводчика для самостоятельной творческой деятельности» ⁵. И далее речь шла о том, что «можно свести весь ее (сопоставительной стилистики. – М. Г.) полезный коэффициент к системе вспомогательных языковых средств, без которых невозможно воссоздание подлинника в переводе» ⁶. По существу, объективно, книга Э. Мартыновой направлена против такого принижения сопоставительно-стилистического изучения перевода, против сведения его к созданию «рецептов» для переводчиков⁷.

Сопоставительно-стилистическое изучение создает надежную базу для широких исследований истории перевода, для понимания его как явления творческого, эстетического.

Без него невозможно рассмотрение процесса «превращения слова в эстетический феномен». Разумеется, это изучение не может дать ответа на все абсолютно вопросы, связанные с теорией и историей перевода. Но роль его исключительно велика. Это убедительно доказывает и книга Э. Мартыновой, отстаивающая идею синтетического, комплексного изучения перевода.

г. Дрогобыч

1. Гиви Гачечиладзе, Художественный перевод и литературные взаимосвязи, «Советский писатель», М, 1972, стр. 260.[↩]
2. А. В. Федоров, Очерки общей и сопоставительной стилистики. «Высшая школа», М. 1971. стр. 23.[↩]
3. См. В. М. Жирмунский, Литературные течения как явление международное. V конгресс Международной ассоциации по сравнительному литературоведению. Доклады советской делегации, «Наука», Л. 1967, стр. 3 – 5, 14 – 15.[↩]
4. В. Жирмунский, Гёте в русской литературе, ГИХЛ, Л. 1937, стр. 13 – 14.[↩]
5. Гиви Гачечиладзе, Художественный перевод и литературные взаимосвязи, стр. 144.[↩]
6. Там же, стр. 145.[↩]
7. См. там же, стр. 173.[↩]