Паромщики от литературы, или Перевод «русской жизни» на нидерландский язык и обратно

31 января 2017 года увидел свет первый английский перевод романа голландского классика Герарда Реве «Вечера» («De avonden»), написанного в 1947 году. Роман о жизни послевоенных Нидерландов, сперва объявленный порнографией, а затем — лучшим произведением на голландском языке, долгие годы считался непереводимым. Не из-за языка книги, он нарочито легок; однако множество переводчиков, пытавшихся подступиться к роману, опускали руки перед загадочной «голландскостью», которую чувствовали, но не могли воплотить в иностранном слове [James]. Одобрения Нидерландского фонда переводной литературы удостоился перевод американца Сэма Гаррета, ранее работавшего с произведениями писателей нового поколения — Арнона Грюнберга и Хермана Коха. Гаррет в интервью называет переводчика «паромщиком» [The Fluent...], а художественное произведение сравнивает с музыкальным: как музыку можно исполнять на различных инструментах и получать о ней представление, так и литературный текст может быть воссоздан на разных языках и все же дать иностранному читателю представление о том, что написано в оригинале.

Вряд ли для Гаррета, прожившего тридцать лет в Нидерландах, образ паромщика случаен. Не только он — посредник между американской и голландской культурой, но и сами голландцы сформировали свою идентичность, посредничая между странами и континентами и подмечая все, что может им пригодиться. Рискну предположить, что «голландскость» («being too Dutch»), отпугивающая неголландских читателей романа Реве, заключается в остром зрении главного героя, беда которого в том, что он видит слишком многое, от чего другие предпочли бы отвернуться. Голландец воспринимает жизнь через зрение, отсюда необходимость для переводчика голландской литературы перенастроиться с чтения текста на его видение, что требует поиска новых образов и новых слов.

Образ паромщика, приведенный Гарретом, можно применить и к писателям, а процесс перевода представить как беседу двух паромщиков, которые «перевозят» культуры с одного берега на другой. Паромщики могут мирно беседовать, и тогда перевод выйдет гармоничным, а могут драться и сталкивать друг друга в воду, и этот конфликт непременно проявится в переводе.

Отдельный случай межкультурного посредничества писателей, своеобразной «литературной переправы», — это литература опыта, имагологические эксперименты, где авторы передают свои впечатления о других странах. Перевод таких произведений, особенно если переводчик принадлежит культуре, которая описывается в книге, — является для обоих «паромщиков» настоящим испытанием на взаимную толерантность. Такая литература интересна прежде всего фокусом на взаимоотношениях авторов с новым для них пространством, а не описанием стран.

Для Нидерландов этот жанр не нов, корни его уходят в XVI-XVII века, в эпоху становления голландской государственности и складывания литературного канона. Антверпенские, а затем и амстердамские купцы, вынужденные по роду занятий бывать в экзотических странах (в том числе и в России), вели путевые дневники, куда заносили необычные, с их точки зрения, подробности иноземного быта. Читать эти заметки временами забавно, порой страшно, но всегда интересно: описатели не жалели слов, чтобы представить своим землякам то, что им понравилось, что их ужаснуло или потрясло. Эти дневниковые записи можно считать первой литературой опыта в Голландии, и от них ведет свою историю и художественная литература (фикшн), где используются прием «я-повествования» и обильная, порой чрезмерная, детализация, и современный нон-фикшн.

Переводчику, приступая к работе над литературой опыта, вряд ли стоит ожидать от текста каких-либо объективных сведений о стране и негодовать на неточности, а порой и сознательные передергивания фактов. Напротив, необходимо стать метапереводчиком: представить произведение как комплекс лингвистических, страноведческих и визуальных элементов и выстраивать переводческую стратегию, принимая во внимание его многоплановость и, что немаловажно, диалогичность.

Голландская литература о России, документальная и художественная, и ее переводы на русский язык — показательный пример двойного метаперевода — попытки двух «паромщиков» договориться о том, как видится иностранцам наша страна и как донести этот взгляд на русском языке. Собственный опыт переводчика-«паромщика» привел меня к исследованию ряда зарубежных текстов, из которых я выбрала две книги, вышедшие одновременно — в 2012 году: «Дитя Поля Славы» Ремко Рейдинга и «Кавказские канатоходцы» Олафа Кунса. Произведение Рейдинга вышло по-русски в 2015 году, фрагмент «Не-Швейцария» из книги Кунса опубликован в № 10 за 2013 год журнала «Иностранная литература». Обе книги — травелоги, где авторы — два голландских журналиста — рассказывают о своем видении России.

Ремко Рейдинг в книге «Дитя Поля Славы» рассказывает историю Советского Поля Славы в голландском городе Лейздене, где похоронены 865 бойцов Красной армии. История этого кладбища переплетена с жизнью самого автора, поскольку уже семнадцать лет он ищет семьи красноармейцев, приезжает к их родным в самые дальние уголки бывшего СССР, организует поминальные мероприятия на Поле Славы и приезды родственников на могилы. Параллельно в книге Рейдинг воссоздает жизнь красноармейца Владимира Ботенко, семью которого он отыскал первой. «Дитя Поля Славы» — одновременно и книга опыта (история автора и его поисков), и художественное произведение (история Ботенко), две линии различаются между собой лексически и стилистически и требуют от переводчика дифференцированного подхода: рассказ автора — это «я-повествование», а история Ботенко — самостоятельный художественный текст, в деталях описывающий солдата, его семью, крымскую деревню, где солдат родился и вырос и куда так и не вернулся с войны. Два параллельных разностилевых нарратива и, соответственно, необходимость стилевого варьирования могут представлять для переводчика определенную сложность.

Травелог Олафа Кунса «Кавказские канатоходцы» стилистически более однороден, вставных новелл в нем нет. Главный герой, он же и рассказчик, — сам голландский журналист Кунс. Реплики других персонажей либо передаются прямой речью, либо приводятся в пересказе. Вместе с коллегами-фотожурналистами Кунс путешествует по Кавказскому региону, «запущенному, неухоженному (onbeheersbaar) саду России», как определяет автор уже в подзаголовке.