№6, 1976/Обзоры и рецензии

Панорама западногерманского романа

И. Млечина, Литература и «общество потребления», «Художественная литература», М. 1975, 240 стр.

Книга И. Млечиной «Литература и «общество потребления» посвящена западногерманскому роману 60-х – начала 70-х годов. Автор ведет разговор о писателях, творческий путь которых еще не завершен, и потому не спешит с окончательными выводами и формулировками.

И. Млечина знакомит с романами Мартина Вальзера, Генриха Бёля, Зигфрида Ленца, Ганса Эриха Носсака, Гюнтера Грасса, Уве Йонзона, Макса фон дер Грюна, Кристиана Гайслера и др., то есть всех тех, без кого немыслимо понятие «западногерманская литература». Творчество одних писателей, таких, например, как Бёль или фон дер Грюн, хорошо знакомо советскому читателю, других же (например, Йонзона) – у нас практически неизвестно, если не считать нескольких рецензий и переводов небольших произведений в периодической печати. Поэтому книга И. Млечиной воспринимается и как обзор западногерманской прозы недавних лет, и как один из первых систематизирующих трудов по данной тематике.

Уже по заголовку книги можно понять, что автора интересовало в первую очередь то, как в западногерманском романе преломились социальные проблемы этой страны и в чем состоит «диалог» между писателем и обществом. Исследовательница оперирует обширным материалом: доброй сотней романов десятков авторов, их выступлениями в ходе дискуссий по литературным и социально-политическим проблемам, множеством монографий, критических книг и статей. Если посмотреть на сноски, которые даются к цитатам, какое разнообразие источников мы увидим! Здесь – работы литературоведов ФРГ, ГДР, СССР, журналы и газеты, упоминания о литературоведческих коллоквиумах и личных беседах с авторами.

В книге двенадцать статей: восемь из них посвящены отдельным писателям, четыре – обзорные, в которых прослеживаются основные направления и этапы развития западногерманской прозы.

Свое исследование И. Млечина начинает издалека – с первых послевоенных романов. В этой своеобразной экспозиции она высказывает мысли, служащие как бы ключом к пониманию специфики творчества крупнейших романистов. Интерес к человеку, искалеченному войной, разочарование в «экономическом чуде», тема непреодоленного прошлого, все возрастающая ангажированность – вот примерно те важнейшие черты, которые роднят прогрессивных писателей ФРГ, работающих в самых различных манерах. Отсюда автор справедливо делает вывод: «Критическое изображение западногерманского «общества потребления», опасных тенденций его развития на долгие годы стало их (писателей. – Ю. Г.) главной темой». И дальше: «Их общественная и литературная деятельность… носила отчетливый характер протеста против официального политического курса ХДС/ХСС, против явлений реставрации и забвения прошлого».

Итак, протест. Сущность этого протеста трактуется очень широко: как писатель реагирует в своем творчестве на негативные явления общественной жизни? что он подразумевает под негативными явлениями? к чему сводится его критицизм и положительная программа? Под таким углом зрения И. Млечина рассматривает художественный метод и эволюцию творчества писателей ФРГ. Показателен в этом смысле творческий путь Гюнтера Грасса. Начав с атаки на «общество потребления», Грасс (во всяком случае, в первых романах), казалось, был движим одним стремлением: как можно эффектнее эпатировать западногерманскую публику. В его романах не было ни положительных, ни отрицательных героев. Его изощренная в выразительных средствах сатира не знала особых различий между правыми и левыми, фашизмом и социализмом, политиками и аполитичными обывателями, между модернистским и традиционным искусством. Но постепенно «вселенский» сатирик Грасс «спустился на землю», более или менее четко обозначив свою позицию. Взамен социальной борьбы он предложил тактику мелких, «улиточных» шагов, то есть либеральных реформ. «Сила воздействия общественной критики, – пишет И. Млечина, – заключенная в произведениях Грасса, несомненно, несущих на себе печать крупного таланта, значительно ослабляется я порой сводится на нет тем, что он не только не видит социального противоядия обывательской чуме, но и всячески стремится скомпрометировать самое идею исторической альтернативы буржуазному обществу, которое он столь беспощадно высмеивает в своих лучших романах».

Путь Гюнтера Грасса прямо противоположен пути Мартина Вальзера или Макса фон дер Грюна, которые шли «от крушения к исцелению», «от безучастности- к протесту» (как соответственно называются статьи об их творчестве). В отличие от Грасса, оба эти писателя от романа к роману все глубже постигали суть «общества потребления», все отчетливее уясняли характер классовых боев современности. Скептицизм их ранних произведений с годами сменился верой в необходимость и успех широкого социального – и, в частности, рабочего – движения. Недаром и Вальзер, и фон дер Грюн приблизились к марксизму, симпатизируют Коммунистической партии. Разумеется, из этого вовсе не следует, что можно говорить об идентичности их художественных манер и творческих интересов. Если Вальзер больше склонен к постановке общечеловеческих проблем, то фон дер Грюн разрабатывает главным образом одну тему – «производственную».

Для исследования И. Млечиной весьма характерно стремление рассматривать романы того или иного писателя на фоне всего его творчества и западногерманской литературы в целом. Так, в статье о Зигфриде Ленце в разных контекстах возникают имена Альфреда Андерша, Рольфа Хоххута, Вольфганга Кёппена и др. Это дает возможность судить о Ленце не только как о крупной творческой индивидуальности, но и как об одном из участников литературного процесса ФРГ. Ленца И. Млечина называет реалистом, подкрепляя свое суждение вескими аргументами. Судить человека судом совести и истории, «делать, – как пишет критик, – открытие из каждой частицы реальности», искать истину во имя гуманности – эти принципы творческой программы Ленца более чем убедительно свидетельствуют о его приверженности к реализму. Своим творчеством Ленц в какой-то степени расширил само понятие реалистического романа. Если вчитаться в его прозу, то мы заметим немало смелых и новых литературных приемов: оригинальный монтаж, неожиданную символику, экспрессивный язык и др. Так, роман «Пример» состоит из множества коротких и развернутых новелл, разных по жанру, теме, настроению, но единых по своей функциональной значимости.

Они – как фигуры на большой картине: каждая самостоятельна и, тем не менее, одна немыслима без другой.

И. Млечина проводит четкую грань между истинными поисками новых выразительных форм и бесплодной литературной эквилибристикой. Анализируя новейший экспериментальный роман в одной из лучших статей книги – «Авангард» в арьергарде», она пытается определить его генезис и идейно-эстетическую платформу. Критикуя авангардистские романы, И. Млечина не упрощает и не шаржирует их. Она применяет к ним самый высокий литературный критерий – чем может данная книга обогатить человеческую душу? – и доказывает, что положительного ответа на этот вопрос нет. Хандке, Йонке, Зойрен, Хайсенбюттель и другие писатели-авангардисты предстают в интерпретации И. Млечиной как художники отнюдь не бесталанные, однако их формальные поиски направлены, так сказать, в противоположную от настоящей литературы сторону. В их экспериментах исследовательница усматривает зачастую «солипсистское наслаждение». «Голый формализм, которому придается программный характер, – считает она, – избавляет литературу от ее важнейшей функции – выражать человеческий, общественный опыт». Своему выводу автор предпосылает любопытное сравнение: она сопоставляет сходные по теме произведения авангардистов и реалистов. Например, она сравнивает романы «Никто не знает больше» Рольфа Дитера Бринкмана и «Холодные времена» Кристиана Гайслера. И в том и в другом описывается жизнь молодых супругов, оба писателя показывают, как под прессом буржуазной идеологии растаптывается индивидуальность человека. Однако если Гайслер использует эту тему для протеста против политики оглупления западных немцев, то Бринкман – лишь как повод для так называемого психоанализа. Если «приземленный» реалист Гайслер пробуждает гуманистические чувства и сознание необходимости общественных перемен, то «загадочный» авангардист Бринкман убеждает читателя, что решение социальных проблем лежит в сфере подсознательного. Материал один, концепции – разные. Различие между романами Гайслера и Бринкмана вообще отражает различие, существующее между литературами реалистической и авангардистской, в которой верность жизненной правде подменена натуралистичностью, протест – эпатажем, идея – абсурдом.

Антиподом авангардизма в известной мере можно назвать литературу о рабочем классе. В статье «Литература о «мире труда» И. Млечина уделяет основное внимание не столько собственно произведениям «рабочих» писателей, сколько их группировкам и литературным манифестам. Видя в этом течении бесспорно положительные качества, исследовательница вместе с тем отмечает его противоречивость и ограниченность. Пренебрежение к форме, ориентирование на невзыскательного читателя и умышленная облегченность повествования, нечеткое, а иногда – наивное представление о структуре общества – все это довольно типичные недостатки «рабочей» литературы. И, тем не менее, это направление продуктивно и перспективно, достаточно вспомнить яркие имена, которые оно дало: Макс фон дер Грюн, Йозеф Рединг, Гюнтер Вальраф и др.

Глубокое знание произведений и западногерманской действительности позволило И. Млечиной воссоздать объективную и достоверную картину литературного процесса в этой стране.

Цитировать

Гинзбург, Ю. Панорама западногерманского романа / Ю. Гинзбург // Вопросы литературы. - 1976 - №6. - C. 286-289
Копировать