О войне, о литературе, о себе…. Вступительная статья, комментарий и публикация В. Коршуновой и М. Ситковецкой

В Великой Отечественной войне участвовало свыше тысячи советских писателей. Они уходили на фронт как бойцы, командиры, политработники, вступали в ополчение, воевали в партизанских отрядах. Но перо у большинства оставалось их главным оружием. В дивизионных, армейских, фронтовых газетах, а также в центральной печати работали многие поэты, прозаики, драматурги, очеркисты.

Начавшаяся Отечественная война стала самой главной темой для всех советских писателей – и для тех, кто был на фронте, и для тех, кто оставался в тылу. Каждый по мере своих сил и таланта стремился быть полезным Родине в эти суровые дни. Деятельность Союза писателей с самого начала войны была целиком направлена на помощь фронту. Большую работу вела Военная комиссия ССП, созданная еще в 1934 году.

Военная комиссия организовывала встречи с писателями, приезжавшими с фронта, созывала совещания, давала поручения писателям, живущим в Москве, и собирала отчеты о проделанной работе. В архиве Союза писателей СССР (ЦГАЛИ) сохранился, например, документ, который знакомит и с другой стороной деятельности Военной комиссии:

«Президиуму и Военной комиссии

Союза советских писателей.

г. Москва.

Мы – летчики, штурмана, борттехники и Воздушные стрелки полка бомбардировщиков дальнего действия шлем искреннюю благодарность писателям гор. Москвы за присланные нам в подарок книги. Мы читаем ваши книги, дежуря в самолетах, в часы перерывов между боевыми вылетами, в недолгие часы отдыха. Сейчас, в дни жестоких боев, книги рассказывают нам о прошлом нашей Родины, воскрешают перед нами счастливую жизнь мирных творческих лет строительства, знакомят с жизнью дружественных нам стран и народов и стран враждебных.

Пройдут годы, и ваши книги, над которыми вы работаете сейчас, будут воскрешать перед нами – участниками Великой Отечественной войны, дни испытаний, боев и победы, дела, которые еще более возвеличат и прославят нашу Родину.

Боевой привет вам, товарищи писатели!

Ждем личной встречи.

По поручению летного состава полка:

Военком полка полковой комиссар Брюзгин.

4 июня 1942 г.»¹.

Но основным направлением работы Военной комиссии оставалась, конечно, мобилизация творческих сил писателей в помощь фронту. С этой целью начиная с 19 мая 1942 года организовывались творческие отчеты писателей-фронтовиков. Всего на заседаниях Военной комиссии, выступило 33 писателя. Среди них были А. Жаров А. Сурков, С. Щипачев, Л. Славин, А. Бек и многие другие.

В настоящую публикацию включены выступления на заседаниях Военной комиссии А. Твардовского, И. Сельвинского, И. Эренбурга.

А. Твардовский выступил 22 июня 1942 года – в первую годовщину войны. Это был очень серьезный, обстоятельный рассказ о характере работы военного корреспондента. Но главным и самым интересным в его выступлении было чтение глав из поэмы «Василий Теркин».

Выступления И. Сельвинского состоялись 13 июля 1942 года и 7 июня 1943 года. Он работал во фронтовых газетах «Боевая Крымская» и «Вперед, к победе!» (Северо-Кавказский фронт). Первое его выступление – это рассказ о войне, о фронте. В 1941 году И. Сельвинский не желает быть, по выражению Твардовского, «штатным поэтом», он видит свое место в боевом строю. Но чувствуется, что фронтовой опыт дает ему тот богатый материал, который скоро выльется в прекрасные стихи.

Выступая в Военной комиссии через год, он отчитывается в своей работе за все время пребывания на фронте и выносит на суд товарищей лучшие стихи этого времени.

Творческий отчет Эренбурга состоялся 11 января 1943 года. Основная мысль его выступления: писатель с первого дня должен думать о том, что он дает войне и победе. Эренбург высоко оценивает значение военных корреспондентов во фронтовой обстановке, подчеркивает большую ответственность писателя перед своим читателем – бойцом.

Помимо отчетов на заседаниях Военной комиссии, писатели выступали и на пленумах Правления ССП, литературно-критических совещаниях этих лет, – и это тоже дает представление об их деятельности в тот период.

24 – 31 марта 1943 года в Союзе писателей состоялось литературно-критическое совещание на тему «Художественная литература Отечественной войны». В совещании приняли участие многие поэты, прозаики, очеркисты. Выступление К. Чуковского было посвящено детской литературе военных лет. О поэзии говорил Н. Асеев, строго и требовательно разбирая качество стихов. «Поэзия еще не получила права на погоны, – заявил он. – Стихотворцы не хотят или не могут найти тех слов, которые бы доходили до сердца, которые не вмещаются в правила учебного стихосложения, не повторяющие все известное и понятное, а открывающие новые дали, новые просторы» ². Но при всем том, что общий тон доклада был очень критичным, Н. Асеев положительно оценивает стихи И. Сельвинского, М. Светлова, К. Симонова и А. Твардовского.

В. Гусев говорил об ответственности литературы перед народом, о ее задачах в дни войны. На совещании выступили также А. Фадеев, А. Сурков, В. Инбер, И. Уткин, И. Эренбург.

Выступления публикуются впервые, с некоторыми сокращениями, по стенограммам.

Отрывок из выступления И. Эренбурга публиковался в газете «Литература и искусство» от 16 января 1943 года.

Из выступления А. Твардовского на заседании
Военной комиссии ССП
с творческим отчетом о работе в период войны

22 июня 1942 года

Вначале я прочту два своих больших стихотворения из книги, являющейся итогом моей десятимесячной работы на Юго-Западном фронте. Книга эта так и называется «Юго-Западный фронт». Одно из них уже было в печати, другое еще нет. Первое из них называется «Баллада о двух товарищах» и второе «Баллада об отречении». Затем я прочту две главы из поэмы, над которой я сейчас работаю. Больше читать из книги «Юго-Западный фронт» не стоит, так как вещи эти уже прошли в печати и, кроме того, часть книжки вышла брошюрой в Воениздате в 1941 году еще. (Читает.)

Перед тем как перейти к чтению глав из поэмы, скажу о ней два слова. Над этой книгой я думал и работал уже давно, находясь еще под непосредственным впечатлением финской войны. Затеялась она вот по каким ближайшим мотивам, как бы ни показались они странными и примитивными товарищам. Известно, какой успех имеют во фронтовой, армейской и вообще в печати так называемые «фельетонные» герои: Вася Теркин, Иван Гвоздев, Гриша Танкин. Я понимал, что это писалось и пишется довольно скверно. Это фельетон со сквозным героем, идущий из номера в номер, и главная его сущность – в такой уставной, очень обязательной дидактике: насчет поведения в разведке, обращения с оружием и т. д. Но, как видно, так велика потребность полюбить какого-то своего, народного, армейского героя, который был бы олицетворением и удачливости, и веселости, и жизнерадостности, так огромна эта потребность в сознании армии, что эти герои пользуются очень большим успехом.

И вот после финской войны я задумал написать такого Васю Теркина, но всерьез. Должен сказать, что десять месяцев работы на Юго-Западном фронте не исключили для меня возможности и желания возвратиться к этой работе. Материалы финской войны характеризуются некоторыми особыми чертами, что, возможно, и не позволило бы довести начатую работу до конца. Сейчас же обстоятельства все с большей убедительностью подталкивают меня к продолжению этой вещи. И вот время, которое у меня имелось в распоряжении по моем прибытии с Юго-Западного фронта, я употребил на работу над нею.

Я постарался выбрать для прочтения такие главы, которые позволили бы дать вам ясное представление о двуплановости этой вещи. Она вполне серьезна и, с другой стороны, шуточная. Повествует она о сквозном герое, и, с другой стороны, эти главы перемешиваются с главами, идущими от лица героя.

Я не хотел затруднять ваше внимание чтением мелких отрывков, тем, что все еще настолько в движении, в работе, что читать многое нет смысла. Для введения в дух и тон вещи я прочту имеющееся маленькое вступление к поэме, которое я очень поправил с момента его набросания. (Читает.)

Между прочим, из этой же поэмы, только в урезанном виде, известен отрывок «Гармонь», пользующийся популярностью.

Должен предупредить, что поэма эта к моей газетной работе на фронте отношения не имеет, а две баллады, прочитанные мною ранее из книги «Юго-Западный фронт», написаны в период работы в газете «Красная Армия» на этом же фронте. Эта книга является итогом моей десятимесячной работы на Юго-Западном фронте, и сдана она мною в «Молодую гвардию». В ней собрано все лучшее, что появлялось на страницах печати.

Кроме того, я почти подготовил к печати «Книгу юмора», так как я там много писал фельетонов, Затем я подготовил книгу очерков-портретов героев, но сейчас у меня появилось сомнение: может быть, пришла уже пора лепить из этих миниатюр настоящую книжку…³

Почему я вспомнил войну с Финляндией? Дело в том, что, начиная с осенних месяцев, современная война в чисто военном отношении стала напоминать тот маленький участок большой войны, каким являлся финский, не говоря уже об огромном количестве встреч со старыми знакомцами по финской кампании.

Нужно вспомнить, что Отечественной войне 1812 года тоже предшествовала война с Финляндией, и она также выдвинула какие-то командные кадры Отечественной войны. Сейчас один из северозападных участков фронта развертывается в той же местности.

Меня судьба в этой войне поставила в условия, когда мне пришлось наблюдать фронт степной, украинский. В дальнейшем, очевидно, у меня будут возможности наблюдать и другие фронты, по крайней мере мой – Западный, Смоленщину.

Я понял, что товарищи интересуются тем, как мы работали непосредственно в коллективе газеты. Многим товарищам еще придется в дальнейшем попасть в газету, и они хотели бы иметь представление – как и что…

Постоянный «штатный» писатель – это вещь плохая, искусственная, и хорошо получается у тех, кто брал на себя только то, что полагается делать военному корреспонденту и всякому работнику. А то есть еще обозначения «литератор фронтовой и армейской газеты». Можно быть штатным комиссаром, штатным редактором, но штатный поэт-это ужасная вещь, и нужно, по-моему, ставить себя в такие условия, когда задания касаются только таких областей, в которых обязательность возможна. И есть другие примеры, когда человек оставался только поэтом – он рисковал, что ему придется делать все, что прикажет редактор, причем много, ежедневно, ежечасно. Но если человек строил свою работу как военный корреспондент, с выездами на передовые позиции, со встречами с людьми, – его это, конечно, очень обогащало. Я глубоко убежден, что можно работать в армейской газете и знать людей не больше, чем находясь в Москве: все это зависит от интереса, инициативы самого работника.

Всякий раз такой вопрос о передаче опыта для меня бывает не совсем понятен. Вообще все это похоже на тысячу других вещей. Так работают военные корреспонденты наших газет. Конечно, долго находясь на фронте, становишься популярным, тебя приглашают в части. Я очень не люблю выступать, но тем не менее приходилось, потому что отказываться от выступления в части неловко.

Но все сказанное мною здесь не имеет отношения к прочитанным мною главкам, поскольку я обратился к ним уже будучи в Москве, находясь, так сказать, в «промежуточном» состоянии.

С места. Как будет называться эта поэма?

Твардовский. Она будет называться по имени героя «Василий Теркин». Я должен сказать, что долгое время даже скрывал это название, так как это имя достаточно дискредитированное, поскольку при этом возникает представление о легком таком герое из газеты «На страх врагам» и т. п. Но вместе с тем я считал, что поскольку я исходил из всего того, о чем уже говорил, из наличия уже этого героя в армейских газетах и печати вообще, из любви к нему в армии, то почему я должен бояться его скомпрометированного имени? Если получится хорошо, то все, что было до того плохого в этой области, забудется.

С места. Кто родоначальник этой фигуры на финском фронте?

Твардовский. Николай Тихонов, Вашенцев и Щербаков## Н. С. Тихонов, С. И. Вашенцев, А. Н. Щербаков, А. Т.

1. ЦГАЛИ, ф. 631, оп. 15, ед. хр. 596, л. 6.[↩]
2. ЦГАЛИ, ф. 631, оп. 15, ед. хр. 616, л. 3.[↩]
3. »Книга юмора» и «Книга очерков-портретов» отдельными изданиями не выходили. [↩]