О поэтических открытиях Твардовского

Е. П. Любарева. Эпос А. Т. Твардовского, М., «Высшая школа», 1982, 95 с.

Новая работа Е. Любаревой привлекает внимание смелостью поставленной задачи. Не только той смелостью, которая необходима для решения сложной литературоведческой проблемы на материале пусть и чрезвычайно значительном, однако в историко-литературном плане все же частном: автор рецензируемой книги стремится охарактеризовать основные признаки нового поэтического эпоса, анализируя творчество одного художника. Смелость исследователя видится даже в том, что поставленная задача решается в сравнительно небольшой по объему книге, созданной вслед за обстоятельными работами П. Выходцева и Вл. Гусева, В. Дементьева и А. Кондратовича, А. Македонова и А. Туркова, вслед за коллективной монографией «Василий Теркин» А. Твардовского – народная эпопея» (Воронеж, 1981) и суждениями о поэзии Твардовского С. Маршака и К. Симонова, В. Луговского и Я. Смелякова…

Е. Любарева учитывает работы предшественников, развивает или уточняет и собственные прежние суждения, содержащиеся в ее книгах¹. Уточнение и развитие известных положений ведется на четко обозначенной методологической, теоретико-литературной основе, поскольку автор работы «Эпос А. Т. Твардовского» прежде всего стремится осмыслить понятия эпос, эпопея в их современном состоянии.

Живая динамика литературного процесса проявляется в постоянном движении-обновлении жанров, что в свою очередь сказывается в «неустойчивости» теоретико-литературных дефиниций, в необходимости постоянно корректировать их в соответствии с результатами литературной практики.

Очевидно, термины, дефиниции не только выражают само существо определяемого ими предмета, но и отражают определенный уровень наших знаний о предмете. Эти знания постоянно дополняются с появлением новых талантливых произведений.

Поэмы Твардовского чрезвычайно расширили представление о советском поэтическом эпосе.

Анализ эпоса Твардовского актуален и необходим для характеристики всей советской поэзии, ибо опыт автора «Страны Муравии», «Василия Теркина» и «За далью – даль» – при всем его своеобразии и «единичности» – явился развитием, даже концентрацией предшествующего опыта лироэпического (и эпико-лирического тоже) постижения современности с идейно-эстетических позиций социалистического реализма, о чем справедливо и доказательно пишет Е. Любарева. Этот опыт убеждает в огромных возможностях поэзии, углубленно. исследующей характер человека, нового мира как силу, которая преображает мир, исследующей и воспевающей новые отношения между людьми как реальное воплощение мечты о подлинно гуманистической, социально справедливой и прекрасной человеческой общности.

Главное достижение Твардовского, автора нового поэтического эпоса, – новаторское художественное исследование человеческой личности в ее сложных связях с народом, Родиной, эпохой. Уже поэма «Страна Муравия» явилась в нашей литературе произведением подлинно новаторским хотя бы потому, что в ней в психологическом конфликте противоборствуют не нищета и изобилие, а те по-своему поэтические стороны труда единоличника, которые обусловлены его непосредственным контактом с землей и природой, и подлинная поэзия коллективности, в которой труд предстает во всей своей красоте именно как труд человеческий².

Е. Любарева постоянно обращает внимание на новаторский характер эпоса Твардовского, анализируя под избранным углом зрения основные грани, главные проявления идейно-художественной новизны поэм: их жанровое своеобразие, решение проблемы героя, стиль поэтического повествования. Автор книги «Эпос А. Т. Твардовского» обоснованно выдвигает на первый план вопрос о жанре. Уже во «Введении» раскрывается проблема эпоса, выявляются типологические варианты жанра поэмы, что имеет значение для изучения не только творчества Твардовского, но и всей советской поэзии.

Три главы, составившие основное содержание рецензируемой книги, соответственно посвящены анализу поэм «Страна Муравия», «Василий Теркин» и «За далью – даль». В каждой из глав анализ ведется «трехаспектно», в соответствии с избранной задачей, причем выявление жанрового своеобразия отдельных произведений оказывается необходимым для рассмотрения особенностей главных героев и для характеристики словесно-изобразительных, поэтических способов создания образов героев.

В самом начале книги сформулированы установки автора, определяющие направление исследования. Е. Любарева утверждает, что Твардовский творчески воспринимал эстетически близкий ему опыт прозаиков и поэтов (от Льва Толстого до Маяковского и Багрицкого) и синтезировал в своих поэмах по преимуществу две различные традиции – литературно-реалистическую и народно-поэтическую. Именно такой мощный, повсеместно и многообразно сказывающийся художественный синтез, по мнению автора книги, определяет мир эпоса Твардовского.

Весьма существенно положение, выдвигаемое Е. Любаревой в связи с трактовкой героев Твардовского: центральный, всегда внутренне масштабный, герой каждой из поэм Твардовского – это частица массы народной. С такой трактовкой Е. Любарева связывает общественную, историко-литературную роль главных произведений Твардовского. Уместно привести содержащуюся в книге «Эпос А. Т. Твардовского» суммарную характеристику с тем, чтобы отчетливее представить позицию литературоведа: » Значение «Страны Муравии» состоит в смелости шага – охарактеризовать историческое движение, захватившее «сто тысяч деревень, сто миллионов душ», понять его как процесс сложный, драматический, проникший глубоко в сознание людей. Не менее смелым было выдвижение Твардовским на роль главного персонажа эпопеи личности неприметной, но по-своему значительной – противоречивой, сложной, личности истинно народного склада. Характер главного героя – центра всей образной системы эпопеи – повлиял на сочетание в ней художественных принципов фольклорного обобщения с реалистическими. Это сочетание зримо, выразительно.

Эпопея «Василий Теркин» отражает подвиг народа в годы Великой Отечественной войны. И хотя исторические события этой поэмы отличаются от общественной ситуации в «Стране Муравии» – главные художественные принципы и образы этих поэм близки. (Здесь, правда, реалистическая стихия приобретает перевес над фольклорной.)

Положение существенно изменится – при неизменности народно-разговорной основы творчества поэта – в эпопее «За далью – даль» (ступенью перехода к которой является поэма «Дом у дороги»). Поэт понял мирные 50-е годы как исторический перелом в жизни миллионов советских людей. Развитие реализма и лирических возможностей поэзии Твардовского и было связано с этим важнейшим историческим процессом.

Эпос Твардовского – свидетельство его удивительной «зоркости к глубинным движениям духовной жизни советского общества» (стр. 9 – 10).

Художник избирает жанр создаваемого произведения в соответствии со своим пониманием героя, отношением к нему. Мы исходим из убеждения, что развитие новых жанров или изменение, совершенствование «старых» – это результат воздействия на литературу самой действительности, следствие отражения в художественных произведениях новых сторон действительности. Если признать, что жанр – это постоянно развивающаяся, обновляющаяся в процессе художественного познания и вместе с тем получающая известную устойчивость форма отражения определенного жизненного содержания, то необходимо постоянно учитывать воздействие самой жизни как важнейший жанрообразующий фактор. Такова позиция автора рецензируемой книги, справедливо считающего воздействие жизненных обстоятельств, атмосферы эпохи, ее общественной психологии и фактором стилеобразующим. Это ни в коей мере не снимает вопрос об индивидуальном поэтическом стиле Твардовского и его эволюции, напротив, пафос новой работы Е. Любаревой в том, чтобы обосновать мысль об исключительном значении в развитии литературы силы и масштаба поэтического дарования, сказывающихся в масштабе утверждаемой поэтом художественной идеи.

Жанровое определение не имеет оценочного характера, тем не менее термин эпопея традиционно воспринимается не только как обозначение комплекса формально-содержательных качеств произведения, ставящих это произведение в типологический ряд с ему подобными и отличающих от произведений, которые оказываются в иных типологических рядах. Слово «эпопея» воспринимается как обозначение самого масштабного, предельно богатого и в идейном, и в художественном отношении произведения. Вероятно, жанровое определение «эпопея» следует прилагать к произведению, заключающему в себе мысль мирового масштаба. В этом смысле поэма о закономерности и неизбежности рождения нового, коллективистского сознания и утверждения принципиально новых, коллективистских отношений между тружениками-земледельцами под воздействием грандиозных социальных перемен, принесенных революцией, творцом которой был весь народ, – такая поэма оказывается произведением с эпопейным замыслом. С еще большим основанием можно говорить о развитии мысли эпопейного масштаба в «Книге про бойца» – в произведении, представившем во всей полноте и яркости духовно-нравственное богатство труженика-солдата, защитника социалистического Отечества, воспринимающего себя прежде всего как неотъемлемую часть всего воюющего народа.

В «За далью – даль» эпопейный масштаб ощутим и в осмыслении исторического пути Родины, и в поэтизации ее просторов, и в утверждении идеи духовно-нравственного единства «Отчизны сына» (лирического героя) с общенародной судьбой.

Е. Любарева специально говорит о характере эпического мышления Твардовского, которое лишено иллюзий. Действительно, поэмы Твардовского, как свойственно этому жанру, тоже «схватывают» жизнь в ее вершинных моментах, но такими вершинными моментами для автора «Страны Муравии» и «Книги про бойца» стали не ситуации полного торжества, а борение-преодоление. В первой поэме это борение-преодоление отражает общий сложнейший процесс «выламывания» массы из душевного захолустья, процесс превращения «людей из захолустья»в настоящих людей.

Василий Теркин и лирический герой книги «За далью – даль» живут в иные эпохи, потому иной характер и иная мера драматизма их судеб, однако и эти герои активно включаются в процесс борения-преодоления и утверждают подлинно народную нравственность собственной устремленностью к идеалу, а в известном смысле и соответствием ему.

Таков ход рассуждений и таковы оценки Е. Любаревой. Потому представляется недостаточно точным, несколько суженным предлагаемый ею вывод: «Вообще жанр эпопеи в силу широты исторического обзора событий и жизни народной, а также временной перспективы тяготеет к крупномасштабным обобщениям, к концентрации происходящего вокруг так называемых вечных проблем» (стр. 31). Ход рассуждений, конкретные наблюдения над сюжетосложением и композицией произведений убеждают в том, что автор книги «Эпос А. Т. Твардовского» считает признаком эпопейности не только масштаб изображаемого. Потому более точными представляются выводы о жанровом своеобразии отдельных произведений, например, такой: «…Широкий и свободный сюжет поэмы «За далью – даль» вмещает не только цепь дорожных картин и размышлений о связи времен. Не менее значителен и психологический сюжет произведения, в котором раскрывается духовная драма героя. В эпопее лирического склада, разворачивающейся от первого лица как прямое повествование и исповедь, духовное развитие героя имеет большое значение: оно создает драматическую напряженность и всего произведения, и настроения его главного персонажа» (стр. 60).

Система доказательств автора книги – при очевидной лаконичности, даже «тезисности» работы – достаточно полна и развернута. Выдвигаемые положения обосновываются, как правило, точным анализом стиля, стиха. Но это не приводит к безоговорочному приятию читателем всех тезисов. И в новой своей работе о Твардовском Е. Любарева отстаивает мысль об обобщающем характере героя «Книги про бойца», абсолютизируя отдельные строки поэмы, отдельные стихотворные фразы. Думается, категоричность такого суждения не вызвана логикой и пафосом работы. Есть достаточно оснований в тексте «Василия Теркина» для выводов о том, что герой эпопеи предстает и типически-обобщенным, и индивидуализированным, что ни в коей мере не умаляет эпического, эпопейного масштаба произведения.

Вызывает желание полемизировать и данная Е. Любаревой оценка поэмы «Дом у дороги». Объяснимая чрезвычайная краткость, беглость характеристики этой поэмы определена объемом всей книги, но, пожалуй, было бы более верным вообще не говорить об этом произведении, поскольку выдвигаемые тезисы почти не получают развития и звучат декларативно («Большую идейно-художественную роль сыграла и играет в творчестве Твардовского поэма «Дом у дороги»). Особенно странным представляется развитие такой декларации, не подкрепляемое конкретным анализом: «И это не лишает возможности рассматривать ее как своего рода переходное произведение от «Василия Теркина» к эпопее «За далью – даль» (стр. 57). Заявление столь ответственное, что требует специального подробного рассмотрения жанрово-стилевых особенностей поэмы «Дом у дороги», а этого в книге нет.

Подобные спорные моменты в книге Е. Любаревой встречаются редко. Главное в ней то, как автор анализирует эволюцию эпоса Твардовского, обосновывая мысль о способе «объективизации» в «Стране Муравии», об органическом взаимодействии объективного и субъективного способов поэтического изображения в «Книге про бойца» и о правомерности, даже закономерности самовыражения – личностного осмысления мира и эпохи в книге «За далью – даль». Обоснован и общий (как представляется, весьма существенный для понимания новаторского характера всего искусства социалистического реализма) вывод об эпопейном масштабе героев Твардовского. «…Народно-национальная природа эпопеи формирует особый тип героя, – пишет Е. Любарева:- ни в поэме, ни в стихотворной повести, ни в романе в стихах такого героя не встретим. Раскрытие образа эпического героя постоянно соприкасается с «сюжетом» исторического события и частные сюжетные истории, биографические мотивы остаются за фоном повествования (в отличие от поэм и других жанровых вариантов крупной стихотворной формы).

Своеобразие героя эпопеи и в том, что он не только включен в движение истории, но чаще всего влияет на него. Это характеризует героя как фигуру значительную, масштабную.Особенность героя стихотворного эпоса заключается и в его соотнесенности с народной массой. Все это, однако, – в чем уже не раз можно было убедиться, – не лишает его живости, человеческой теплоты. Герой Твардовского отвечает и требованию значительности при всей его простоте, отсутствии внешних признаков духовной масштабности.

Эпопеи Твардовского не остались в границах своей эпохи. Верные ее правде, они легко берут барьер времени. Все, что в них заключено, привлекает не только силой мысли, красотой простого поэтического слова, вниманием к самому главному, непреходящему, но обращено к душевному миру человека, к его главным нравственным ценностям» (стр. 92 – 93).Эпическим мирочувствием Твардовского было рождено торжественное утверждение мысли векового масштаба: «Вступает правды власть святая В свои могучие права…» Книга «Эпос А. Т. Твардовского» прослеживает процесс рождения этой поэтической идеи, направление ее развития и художественного воплощения.

г. Магнитогорск

1. Б. Любарева, Александр Твардовский, М., «Советский писатель», 1957; Е. Любарева. Поэма А. Твардовского «За далью – даль», М., Гослитиздат, 1962.[↩]
2. См. об этом в статье В. Баранова «Творческая индивидуальность писателя и художественный опыт современности (из наблюдений над советской литературой 20 – 30-х годов)». – В кн.: «Историко-литературный процесс. Проблемы и методы изучения». Л., «Наука», 1974, с. 219 – 236.[↩]