О писателе земляке

Виктор Горн. Характеры Василия Шукшина., Барнаул, Алтайское книжное изд-во, 1981. 248 с; «Василий Макарович Шукшин (1929 – 1974). Библиографический указатель». Барнаул. Алтайское книжное изд-во, 1981, 68 с.

Для своей книги Виктор Горн взял название, обязывающее ко многому. «Характеры Василия Шукшина»…

Автор берется рассказать о человеке, чье творчество вот уже многие годы находится в центре внимания литературной критики. Проза Шукшина до сих пор постоянно анализируется в периодике, а если говорить о монографиях, посвященных советской литературе 60 – 70-х годов, то без главы о шукшинских героях они обычно не выходят. И это понятно, потому что обойти столь значительное явление литературы двух последних десятилетий невозможно. Да и вправе ли мы ограничивать отрезок времени двумя десятилетиями?..

Если говорить о специальных работах, в ряду которых теперь стоит и книга В. Горна, то прежде всего необходимо назвать исследование В. Коробова «Василий Шукшин. Творчество. Личность» – оно было первым (издательство «Советская Россия», серия «Писатели Советской России»). Стоит, однако, заметить, что критик основное внимание сосредоточил на биографии писателя, проведя немалую поисковую и собирательскую работу. Позже появилась небольшая книжка-буклет Л. Аннинского, выпущенная Бюро пропаганды советского киноискусства и посвященная работе Шукшина в кинематографе, и книга Н. Толченовой «Василий Шукшин, его земля и люди», изданная в Барнауле. По журналам прошла целая серия воспоминаний коллег и друзей художника, появилось множество статей известных критиков и прозаиков – А. Овчаренко, С. Залыгина, И. Дедкова, В. Сахарова, Л. Емельянова, В. Чалмаева, А. Ланщикова, Е. Сидорова и многих других.

Но как бы много ни было написано о творчестве Шукшина, мы тем не менее с нетерпением ждем все новых и новых работ, ибо верна мысль Сергея Залыгина из статьи, предваряющей посмертный двухтомник избранных произведений рано ушедшего от нас писателя: Шукшина нам еще понимать и понимать…

Свою задачу Виктор Горя сформулировал во вводной главе книги, сам он расценивает собственную работу как «еще один шаг «в сторону спокойното методического исследования», аналитического разговора…» (стр. 11). Однако вряд ли все-таки исследование могло получиться спокойным: автор не скрывает своей увлеченности, своей влюбленности в творчество писателя, ведет нас в мир своего толкования его произведений, показывает истоки своей любви к нему. Да и что вообще значит термин «спокойное исследование», если речь идет о таком беспокойном, таком страстном художнике, каким был Василий Макарович Шукшин?

Можно согласиться с В. Горном, когда он пишет – и это положение для него чрезвычайно важно, – что «Василий Шукшин унаследовал от русской литературы главное: обнаженную совестливость как высший нравственный принцип, как непосредственное условие художественности; народную нравственность, которой он проверяет человеческую ценность своих героев; вечную обеспокоенность главными вопросами: что такое жизнь? зачем жить? как жить?; высокую гражданственность, понимание того, что судьба художника и судьба Родины и народа неразъединимы» (стр. 10 – 11). Для монографии эта мысль центральна, автор ее развивает на протяжении всех двухсот пятидесяти страниц, обращаясь к рассказам Шукшина» сатирическим повестям, романам, фильму «Калина красная» И т. д.

По жанровой принадлежности работу В. Горна, как и некоторых других авторов, выступивших ранее, можно отнести к литературно-критической публицистике. И быть может, именно потому ей присущи как достоинства, так и типичные недостатки такого рода книг. (Хочется тут привести слова Л. Аннинского из предисловия к сборнику статей и интервью Шукшина «Нравственность есть Правда»: «Публицист – это, по традиции, писатель, зажигающий нас… последовательной системой рассуждения о предмете, а если предмет неясен, то все равно есть уверенность, что с каждым словом обсуждения мы приближаемся к ясности». Все это приложимо и к работе В. Горна. Она публицистична. А может ли публицистика быть спокойной?)

«Тайнами писательской «кухни» Шукшин делиться не любил. Относился к этому занятию как к чему-то зазорному, – верно подмечает автор в главе о Шукшине-романисте («Судьбы русского крестьянства») и продолжает:- Литературоведение, однако, обязано разобраться и в традициях, и во влияниях…» (стр. 199). К сожалению, в самом исследовании лишь пунктирно намечаются линии, связывающие Шукшина с другими художниками.

Верно отмечено, что Шукшин в своей прозе продолжает традиции Горького и Шолохова, что ему близка по духу проза Абрамова, Белова, Астафьева, поэзия Твардовского и Рубцова. Вместе с тем хотелось бы видеть этот вопрос рассмотренным более подробно, и будем надеяться, что в дальнейшем В. Горн обратится к этой важной, еще сравнительно мало исследованной теме. (Известны диссертации В. Кузьмука «Типология современного русского рассказа» на примере произведений Шукшина и Астафьева; Л. Шепелевой «Нравственный поиск в рассказах Нагибина и Шукшина»; Б. Юдалевича «Идейно-художественное своеобразие повести и рассказа 60-х годов» на примере произведений Астафьева, Шукшина и Распутина. Но все они, конечно, не исчерпывают обширной темы.)

Однако книга своеобразна еще и потому, что в своих размышлениях автор опирается не только на обширный материал жизни и творчества писателя. В тексте мы часто встречаем стихи, они органично вплетаются в ткань книги, когда Горн цитирует Пастернака, Твардовского, Смелякова или малоизвестного Башунова. Действительно, стихотворная строфа подкрепляет ту или иную мысль автора, но читателя все-таки не покидает ощущение, что порой цитаты выглядят не более чем дорогими украшениями на скромной повседневной одежде.

Не ясны и иные выводы и суждения автора. Ну например, что стоит за такими словами: «В современном естествознании существует так называемый принцип дополнительности, сформулированный Нильсом Бором. Думаю, что этот принцип вполне применим и к науке о литературе. Поэтому критики в один голос повторяют: нужно думать и писать еще, нужна честная и дружная работа многих…» (стр. 7 – 8). Допустим, в «повторяемом» критиками все верно, что тут спорить. Но при чем здесь Нильс Бор и его принцип дополнительности? Ведь он вовсе не собирался утверждать банальную истину о том, что работа одного ученого должна дополнять работу другого!

Не лишена книга и фактических ошибок. Скажем, просто непонятно, почему автор присвоил Шукшину звание заслуженного деятеля культуры РСФСР? Очевидно, следовало говорить о заслуженном деятеле искусств… В книге можно обратить внимание и на немалое количество стилевых небрежностей.

Если же говорить о композиции работы, то при прочтении ее остается ощущение некоторой лоскутности, недосказанности. Хотя, быть может, оно продиктовано в какой-то степени неутоленным желанием иметь более полное, широкое, значительное исследование. Однако объем книги вовсе не мал – десять печатных листов.

В. Горном в его работе движут, несомненно, два чувства. Первое – любовь и уважение к Шукшину, писателю и чело-: веку, и второе – свойственная публицистике уверенность в своей правоте и, более того, в неоспоримости делаемых выводов.

Однако так ли уж бесспорно, что Шукшин начинал с незатейливых «рассказов, повествующих о «случае из жизни», а потом «эволюционировал к синтетическому жанру повести-сказки, сатирическому, гротескному изображению отрицательных явлений современной действительности» (стр. 9)? «…От рассказов, общая художественная атмосфера в которых была мажорной… до трагического повествования о судьбе Егора Прокудина…» (стр. 9 – 10). Вряд ли после такой констатации можно говорить о том, что «все больше требований предъявляет художник к человеку: вместо лирики и юмора – сатира» (стр. 10).

Впрочем, это все замечания, нисколько не умаляющие значения сделанного В. Горном. Думается, что мы с полным правом можем говорить как о серьезности и глубине исследования, так и о его оригинальности.

Представляется очень верным суждение автора, когда он пишет: «У Шукшина мы наблюдаем не многообразие типов, а разнообразие вариантов одних и тех же характеров и ситуаций: писатель создал такую систему характеров, в которой герои вступают в своеобразные диалогические отношения; варьируют друг друга. С самого начала творчества он разрабатывал близкие друг другу варианты типического характера» (стр. 225). В самом деле, герои разных шукшинских произведений часто носят одни и те же фамилии, попадают в аналогичные ситуации и т. п. Вряд ли все это, как правильно отмечает В. Горн, следует воспринимать как самоповторяемость писателя, творческую «пробуксовку».

«Сохранив на всю жизнь в душе ощущение своей малой родины, нравственные ценности, вынесенные им из мира детства, Шукшин стал не певцом Алтая только, а художником, которого признала и полюбила вся страна» (стр. 31). Выписав эту, в общем-то, верную фразу из книги, я подумал и вот о чем: как же важно, что выходец из алтайского села Шукшин остался в своем творчестве до конца верен родной земле. Шукшин по-своему прославил свой край, своих земляков. А теперь литературная общественность и благодарные земляки ежегодно проводят на родине писателя – в Сростках – литературные чтения, где собираются тысячи и тысячи людей, – это поистине литературные праздники; здесь создан музей писателя, выпущен буклет, посвященный ему; в Алтайском книжном издательстве, как, впрочем, и в других областных и республиканских издательствах, охотно переиздают произведения Василия Шукшина. Закономерным явлением представляется и выход монографии Виктора Горна именно здесь, на родине писателя.

Нельзя не сказать и о другой книжке – библиографическом указателе «Василий Макарович Шукшин (1929- 1974)», второе, дополненное издание которого вышло не так давно в Барнауле. В указателе можно найти перечень изданий произведений Шукшина, подробный перечень работ, посвященных ему и его творчеству в литературе, кинематографе, театре.

Знакомясь с этим изданием (научный редактор В. Горн), в полной мере ощущаешь масштабы популярности писателя – столь обширен материал о нем, лишь упомянутый на шестидесяти страницах. Систематизированы критические статьи, очерки, беседы, интервью, воспоминания – сотни и сотни публикаций! Надо отметить большой труд составителя А. Редько, проведшего огромную поисковую работу, сделавшего библиографический указатель композиционно удачным.

Любители литературы, многочисленные специалисты, почитатели таланта Шукшина с благодарностью встретили выход этой работы, хотя выпущена она скромным тиражом (4500 экз.), скромно оформлена и вряд ли дошла до большинства областей страны. Но важно отметить нужный почин алтайцев. Хочется пожелать им – а может быть, эту роль на себя возьмет и издательство «Книга» – выпускать такой указатель и в дальнейшем, всякий раз дополняя его новыми материалами, тем более что снова и снова новые оригинальные работы появляются в литературной периодике, творческое наследие Шукшина анализируется в контексте литературы уже- 80-х годов (в дальнейшем, думается, все отчетливей будет представляться значение художественного явления, имя которому Василий Шукшин, его место в русской и советской многонациональной культуре).

И вот еще на какую мысль наталкивает знакомство с двумя рецензируемыми работами. Прозу Шукшина охотно издают в нашей стране, уже давно можно говорить о миллионных тиражах книг, но пока нет не только его полного собрания сочинений (молодогвардейский двухтомник, выдержавший два издания, не в счет, поскольку в него не вошли три повести и много рассказов, не говоря уж о публицистике), но даже и сколь-нибудь полного «собрания рассказов». А такое издание, думается, необходимо. Произведения Шукшина-новеллиста, выстроенные в хронологическом порядке по мере их написания, дали бы возможность по-новому увидеть творчество художника, проследит эволюцию прозаика, заглянуть в лабораторию, где создавались новеллы – от первой шукшинской публикации «Двое на телеге» в 1958 году в журнале «Смена» до посмертной публикации в журнале «Аврора» рассказа «Приезжий». Но это, конечно, остается лишь пожеланием издателям. А пока… Пока выходят его книги, ставятся новые фильмы по его произведениям, новые театры берутся ставить его пьесы… Новые темы, новые идейно-художественные пласты находят в его творчестве исследователи. Спорят критики, им есть о чем спорить, анализируя творчество Шукшина.