Новый труд по истории западноевропейского театра

«История западноевропейского театра» (в четырех томах) задумана коллективом кафедры истории зарубежного театра ГИТИСа. К участию в ней привлечены осведомленные театроведы, а общая редакция осуществляется С. Мокульским. Обилие и разнообразие материала в этом учебном пособии потребовали включения в коллектив исследователей разного творческого темперамента, с неодинаковым пониманием стоящих перед подобного рода книгой задач.

Наряду с несомненными преимуществами коллективной работы, нельзя не вспомнить то большое единство – «сцепленность частиц», – которое свойственно книгам одного или двух авторов (С. Мокульского, А. Дживелегова и Г. Бояджиева, С. Игнатова, А. Гвоздева). Конечно, товарищеская помощь, коллективное обсуждение готовых глав, указания и советы способствуют улучшению и добротности всякой книги, но все же разностильность изложения, оттенки в толкованиях, «заделка швов» между разделами – таков далеко не полный перечень трудных задач, решить которые обязан редактор коллективной работы.

По замыслу «История западноевропейского театра» состоит из четырех томов. В первом томе излагается история театра от начала средних веков до конца XVII века. Именно этот том, недавно увидевший свет, вызывает ряд замечаний, о которых будет сказано дальше. В предисловии к первому тому правильно отмечается: «В данном труде история западноевропейского театра уже не ограничивается изучением театра четырех-пяти романских и германских стран, но включает – впервые в нашем театроведении – историю театра зарубежных славянских стран, а также Венгрии, Румынии, Австрии, Бельгии и некоторых других» (стр. 3). Это новшество, как я некоторые другие, нельзя не приветствовать, хотя, забегая несколько вперед, надо сказать, что раздел «Зарождение славянского театра на Балканах» не только по удельному весу, но и по разработанности уступает лучшим страницам рассматриваемой книги.

Новая книга по истории театра имеет свой творческий облик; она вызовет встречные мысли, а подчас и возражения. Книга принесет значительную пользу и явится не только учебным пособием для студентов театральных учебных заведений, но и содержательным исследованием, доступным широкому любителю театра.

1

Методологические основы, «самое понимание предмета научного исследования истории театра», по словам редактора книги С. Мокульского, «подверглось решительному пересмотру». Коллектив авторов рассматривает предмет научной истории театра «как изучение истории зарождения, возникновения и развития реалистической драматургии и реалистического сценического искусства в их разнообразных проявлениях в разные исторические эпохи и в их борьбе с различными антиреалистическими течениями» (стр. 3; разрядка моя. – Д. М.). Следовательно, тем самым устанавливается ограничительное отражение исторических судеб западноевропейского театра и, – как пишут авторы книги, – «надежный критерий отбора наиболее значительных явлений и фактов, подлежащих преимущественному изучению в истории театра». Такое понимание авторами своих задач вполне допустимо. Однако тут неизбежен известный произвол при отборе, и, что, может быть, еще важнее, рассмотрение всего нереалистического в искусстве, – как антинародного. Между тем, как каждому понятно, в нереалистическом заключается много значительного и плодотворно усвоенного дальнейшими поколениями. Однако смысл термина реализм в его исторической приуроченности и противопоставление ему антиреалистических течений не нашли в книге последовательного раскрытия. Как известно, вопросы реализма вызвали оживленную полемику и у нас и за рубежом. Можно ли говорить о реализме в античности, в средневековье, в эпоху Возрождения? Следует ли эстетическим мерилом ценностей прошлого делать критический реализм XIX века (категория более определимая и для многих бесспорная), рассматривая все предшествующее как подготовительные и несовершенные этапы его становления? Можно ли говорить о реализме Боккаччо и Сервантеса, Шекспира и Мольера, или более осторожно наблюдать лишь «реалистические тенденции» в их творчестве?

Таким образом, авторам коллективного труда было крайне важно придерживаться не только единого понимания реализма, но и в своих разделах всё подчинить единой концепции развития реалистического театра. Это приобретало тем большее значение, что новая история западноевропейского театра должна отличаться от ранее изданных учебных пособий тем, что «изучение драматургии Западной Европы как ведущей силы театра в идейном и художественном отношении» занимает гораздо больше места (стр. 4).

Одной из основных задач первой части является показать реакционность христианства и католической церкви, мешающих развитию светского искусства и противодействующих театральным зрелищам. Всем хорошо памятны слова Ф. Энгельса, что «…верховное господство богословия во всех областях умственной деятельности было в то же время необходимым следствием того положения, которое занимала церковь в качестве наиболее общего синтеза и наиболее общей санкции существующего феодального строя» ¹, Монополия церкви в области письменности, школы, просвещения создавала трудно преодолимые препятствия на пути средневековой литературы и театра. Тем не менее возникали большие эпические сказания, саги и поэмы, повести и романы; именно в эту пору получила развитие лирика во Франции и Германии, найдя сочувственный отклик как в рыцарском замке, так и в бюргерской среде.

Следовательно, становление и развитие литературы и искусства имело очень сложную и неровную судьбу. Однолинейность трактовки приводит к тому, что неизменным и постоянно действующим тезисом в первой части остается следующее положение: «Ненависть церкви к театру длилась веками. Менялись соотношения классовых сил, а церковно-аскетическая идеология по-прежнему восставала против театра, видя в нем рассадник безумств и безнравственности» (стр. 7). Между тем хорошо известно, какую поддержку со стороны церкви имела религиозная драма: аутос в Испании, мистерии в Англии (знаменитые игры в Честере). Та же однолинейность наблюдается и при утверждении отрицательной роли христианства в отношении языческой культуры (стр. 13 – 16), в подтверждение чего односторонне цитируются «отцы церкви», а между тем остаются в забвении противоположные суждения, как, например, Пьера де Блуа (1180), средневекового французского поэта и автора трактатов: «Мы карлики, забравшиеся на плечи этих гигантов (античности. – Д. М.); если мы видим дальше, чем они, то лишь при их помощи: читая их книги, мы призываем к новой жизни их значительные мысли, которые веками людьми были небрежно преданы смерти».

Если церковь только мешала становлению реалистического театра, то связь с народными массами, их песнями, плясками, культовыми действиями способствовала безоговорочно, по мнению автора, развитию того «средневекового реализма», ограниченность которого «была вполне естественна и закономерна» (стр. 10). Много удачного в разделе, посвященном средневековому театру; автор сумел найти верный тон для характеристики обрядовых и трудовых игр, для выявления значения жонглеров в развитии сценического искусства. Однако в некоторых частностях несомненную помощь могла бы оказать книга Р. Менендес-Пидаля об испанских хогларах. Следовало бы, кроме того, воздержаться от трудно доказуемых положений о том, что ваганты были «разжалованными попами» (стр. 23), а жонглеры «чаще всего были сочинителями городских новелл» (стр. 36).

В дальнейшем история средневекового театра подводит читателя к своеобразной кульминации – к фарсу, который получил в книге достаточно полное освещение. Столетия развития театра нашли отражение на ста с небольшим страницах. В известной степени это послужило причиной некоторых смещений: бесспорно большое значение Адама де Ла-Аль для укрепления светского театра, однако многосторонняя деятельность одного из замечательных предшественников Франсуа Вийона – Рютбефа – незаслуженно преуменьшена (стр. 41, 44, 45). Соображения о двойственности миракля и о противоречиях мистерии приводят к интересным частным выводам о двух комических фигурах мистерии – дураке и бесе, – которые определили в дальнейшем двух комиков театра маски – плута и простак» (стр. 82).

1. Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии. – К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2-е, т. 7, стр. 360 – 361.[↩]