Не забывать о главном в нашей науке

Обсуждение вопроса об истории литературы в двух выпусках журнала «Вопросы литературы» уже обнаружило большой разброс мнений. Думается, этот разброс еще увеличится, если мы не сосредоточимся на чем-то более конкретном или прагматичном.

Сейчас каждый из участвующих в дискуссии концентрирует внимание на какой-то одной проблеме и считает, что от решения ее зависит все остальное. Наиболее «глобальную» заявку с обилием самых разнообразных терминов и мудреных словечек сделала Н. Полтавцева: «Исторична ли история?» То есть: давайте сначала ответим на этот вопрос (причем не дожидаясь историков), а потом уж и будем творить «Историю литературы»; или по крайней мере скажем – история не исторична, потому стоит ли вообще писать «Историю литературы»? Некоторые авторы замахиваются на историю мировой литературы, высказывая при этом очень ценные мысли (С. Кормилов). Предлагаются разные подходы и принципы создания «Истории литературы»: то как движение жанров, то как динамика поэтических форм, то как развитие составной части культуры и т. д. Наверное, все эти моменты надо учитывать. Но прежде всего, на наш взгляд, надо определиться по двум вопросам.

Первое – что мы обсуждаем? Построение истории литературы или курса истории литературы? Одно с другим связано – это очевидно, но это не одно и то же.

Курс истории – это ориентация на вузовский курс лекций и соответственно учебник или учебное пособие. То и другое должно опираться на науку о литературе, на ее достижения и завоевания и не призвано делать открытий, хотя, само собой разумеется, это не возбраняется делать. Таким открытием, например, был в конце 30-х годов курс лекций Г. А. Гуковского в Ленинградском университете и написанный им учебник по русской литературе XVIII века, можно сказать перевернувший представление о литературе этого периода.

Но все-таки курс, какой бы он ни был, прежде всего основывается на добытых литературоведением фактах, их обобщениях. И пожалуй, тут особенно большое значение имеет целесообразный отбор материала, по самой своей природе курса более ограниченный, чем, положим, в академических историях национальной литературы.

В наше время переоценки ценностей и шараханья из одной стороны в другую часто предлагаются слишком радикальные и быстрые решения. К этому подталкивает сама жизнь: когда еще академическая наука скажет свое слово (улита едет и когда-то и куда еще прибудет!), а читать общий курс истории, положим, русской литературы XIX или XX века надо сегодня, учебник тоже надо создавать поскорее, так как наступили новые времена, которые требуют «новых песен».