Наше наследие – наше достояние

Работа современного историка русской литературы становится все более немыслимой без обращения к архивам. Архив писателя – это та подводная часть айсберга, которая, оставаясь в глубине, поддерживает видимую часть на поверхности. Работа в архиве – это не только отыскание новых фактов, что само по себе достаточная ценность, но и уникальный человеческий опыт, позволяющий нам ощутить умершее, ушедшее в историю как живое.

Но этот род деятельности сопряжен с целым рядом трудностей. Во-первых, архивохранилища рассредоточены по разным городам страны, подчас достаточно отдаленным. Во-вторых, трудности возникают из-за отсутствия полного описания фондов тех или иных архивохранилищ, из-за несовершенной системы информации. Многие архивы имеют свои путеводители. Но архив- учреждение подвижное: поступают новые фонды, разбираются ранее поступившие, а переиздавать путеводитель ради немногих дополнений из года в год нет возможности. Вот почему такую ценность для исследователей имеют периодические издания, выпускаемые нашими архивохранилищами, – «Записки Отдела рукописей» (орган Государственной библиотеки имени В. И. Ленина) и «Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома» (орган Института русской литературы в Ленинграде). Здесь речь пойдет об одном из этих изданий – о «Ежегоднике Рукописного отдела Пушкинского дома».

Рукописное собрание Пушкинского дома – одно из самых крупных в стране: в нем сосредоточены фонды многих русских писателей, ученых и общественных деятелей, композиторов, артистов, архивы ряда периодических изданий, а также автографы зарубежных писателей. Но собрание не имеет до, сих пор полного описания.

С 1947, по 1961 год Пушкинский дом издавал «Бюллетени Рукописного отдела Института русской литературы (Пушкинского дома) АН СССР» (вып. 1 – 9, Изд. АН СССР, М, – Л. 1947т-1961). Бюллетень призван был компенсировать отсутствие путеводителя и преследовал цель «исключительно справочно-информационного характера – ознакомления широкой научной общественности с богатствами, хранящимися в фондах и коллекциях Рукописного отдела Института литературы, и помощи в научной разработке этих богатств» ¹.

«Бюллетени», регулярно выходившие в течение четырнадцати лет, на своих страницах успели осуществить полные научные описания рукописного наследия Чехова, Некрасова. Кольцова, Никитина, Огарева, Крылова, Достоевского, Гаршина, Бунина, Салтыкова-Щедрина (специальный выпуск), а также краткие обзоры наследия Гончарова и Державина.

Помимо отдела, в котором помещались научные описания, в «Бюллетенях» существовала рубрика «Обзоры новых материалов…», где кратко перечислялись пополнения к собранию Пушкинского дома. Как видно, за всю историю существования издания его внимание было почти полностью поглощено русской классической литературой. Но данное собрание обладает ценнейшими материалами и по русской литературе XX века. И здесь начинались трудности для исследователя. Под рубрикой «Обзоры новых материалов…» можно было получить сведения о добавлениях к собранию по XX веку, но его основной состав так и оставался неизвестным. В 1961 году «Бюллетени» совсем прекратили существование.

С 1971 года бюллетень начал вновь издаваться под новым названием «Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома» (ответственный редактор Н. Измайлов; в дальнейшем везде – «Ежегодник»). Первые три выпуска по своей структуре и тематике свидетельствовали о том, что характер издания не изменился; сохранились и прежние рубрики: научные описания фондов, обзоры новых поступлений, публикации наиболее интересных материалов, По-прежнему, в центре внимания стояли архивы крупных русских писателей, поэтов не изменялась и форма, обзора.

Задача таких обзоров – с максимальной полнотой описать рее; что сохранилось от разрушительного влияния времени. Не только, рукописи, варианты, корректуры, не только письма : и изобразительные материалы, но и более мелкие по литературному значению документы – записки, личные бумаги, пригласительные билеты и т. п. Здесь крупные открытия почти исключены, и задача сводится к скрупулезному описательству. Четко определяется и жанр исследования: никому не надо объяснять, кто такой был Лев, Толстой или Гоголь. В такой устоявшейся еще в «Бюллетенях» форме и подготовил «Ежегодник» научные описания рукописей и переписки Григоровича, Короленко, Лескова.

Полезность подобных описаний не может вызывать никаких сомнений, потому что они собирают в одно целое материалы, рассеянные по разным фондам и дают возможность правильно ориентироваться в разысканиях. Особенно удачным в описаниях, составленных, Рукописным отделом Пушкинского дома, представляется аннотация, которая дается к переписке писателя, и роспись упоминаемых в письме лиц. Работы такого уровня надолго сохранят свою ценность. Не одно поколение исследователей будет с благодарностью пользоваться ими. Впрочем, высокая текстологическая и публикаторская культура изданий ленинградского института не нуждается в аттестациях.

Рукописный отдел Пушкинского дома – это не только хранилище, это ещё и исследовательское учреждение. Осуществляя сквозной просмотр фонда того или иного писателя, архивист ясно видит относительную ценность тех или иных материалов. В самом деле, исследователь, как правило, использует архив «конквистадорски» – в связи о работой над собственной темой – и видит лишь определенную его часть; Архивист в ином положении- он видит материал в совокупности, поэтому его публикации так важны для изучения творчества писателя в целом. И редакция решила дать возможность людям, чья деятельность постоянно протекает в архиве Пушкинского дома, публиковать на своих страницах наиболее интересные материалы из собрания.

С 1972 года в структуре издания происходят существенные изменения. До сих пор, как уже отмечалось выше, в его основе лежали описания рукописей известных русских писателей. Но редакция пришла к выводу, что «возросшие научные потребности говорят о необходимости создавать сводные научные описания рукописей писателей, т. е одновременно учитывать их рукописное наследие во всех крупнейших архивохранилищах» ², Мысль, несомненно, верная. На таких основаниях было осуществлено «Описание рукописей Ф. М. Достоевского» (1957), предпринятое совместно Государственной библиотекой СССР имени В. И. Ленина, Институтом русской литературы и Центральным государственным архивом литературы и искусства СССР. В настоящее время готовится подобное коллективное описание рукописей Блока. Что и говорить, это идеальная форма описания. Жаль только, что описание рукописей Достоевского от блоковского тома отделяет временная дистанция в двадцать лет! Это новшество изменило тематику издания. Оставив для коллективной разработки наследие известных русских писателей, «Ежегодник» (ответственный редактор К. Муратова) открывает для себя новое поле деятельности. Как сказано в заметке «От редакции», начиная с четвертого выпуска издание будет состоять из трех разделов. «В первом из них («Обзоры и сообщения») характеризуются наиболее интересные фонды и отдельные рукописи, хранящиеся в отделе». Следующий раздел «посвящен обзору новых поступлений в Рукописный отдел», – то есть традиционная рубрика. И наконец, третий раздел «включает публикации новых архивных материалов, сопровождаемые вводными заметками и комментариями» ³.

Как видим, более всего изменился первый раздел. Если до сих пор основу его составляли научные описания материалов отдельных писателей, то есть производилась работа по собиранию воедино рассеянного по разным фондам, то теперь в центр внимания выносятся фонды и рукописи как самостоятельное целое. Кроме этого, введен новый постоянный раздел публикаций (до сих пор публикации появлялись на страницах издания эпизодически). Каковы же практические результаты изменений? Для обсуждения этого вопроса обратимся к материалам четвертого и пятого выпусков, реализующих новую программу. Для удобства материалы будут рассматриваться но разделам.

Первое, что сразу обращает на себя внимание, – широта временного диапазона помещенных здесь материалов. «Ежегодник» стремится уделять – одинаковое внимание как русской литературе классического периода, так и русской в советской литературе XX века. Есть интересные материалы и по зарубежной литературе.

В четвертом выпуске представлены обзоры архива декабристов Бестужевых, архива историка литературы Ф. Д. Батюшкова и архива советского писателя-мариниста А. М. Дмитриева. Не менее широк временной диапазон отдела публикаций: от писем Н. А. Гнедича до материалов М. Зощенко.

При отборе материалов редакция руководствовалась не степенью известности писателя. И такой подход уместен: «Ежегодник» – издание малотиражное, узкоспециальное. Большие русские писатели и так постоянно находятся в центре внимания исследователей, их материалы найдут себе место на страницах изданий, адресованных более широкой читательской аудитории. Но, обращаясь к материалам малоизученных писателей, приходится изменить и стереотип обзора: он приобретает теперь монографический характер. Почтя в каждом обзоре изучаются не только материалы тех или иных фондов литераторов, но и творчество этих литераторов в целом.

Вот перед нами архив декабристов-литераторов братьев Бестужевых (обзор Б. Капелюш). Даже о самом известном из них – А. Бестужеве рядовой читатель слышал в основном в связи со статьями Белинского. Еще менее известен его младший брат, прозаик Николай Бестужев. Как мемуаристы декабристского движения вошли в историю Михаил и Петр Бестужевы. Разборка и изучение этого интереснейшего архива только начинается. Еще совсем недавно Б. Капелюш опубликовала неизвестный текст А. Бестужева⁴, то есть историки литературы еще не установили для себя полный перечень всего им написанного, что, как известно, является начальным этапом всякого изучения писателя. Другие члены семьи Бестужевых, так же как и их литературная деятельность, известны и того меньше.

С полным сознанием своей первопроходческой миссии, Б. Капелюш дает подробный литературный портрет каждого из братьев и попутно характеризует материалы их архива. Особенную ценность в обзоре представляют краткие аннотации к переписке, намечающие ориентиры для разысканий. Вот, например, краткая характеристика переписки А. Бестужева с родными: «Из писем до 14 декабря 1825 года мы узнаем о его служебной деятельности, литературных успехах; в них сообщаются разные светские и литературные новости, описываются его военные походы и поездки…» ⁵ Или характеристика переписки Николая Бестужева: «В письмах к Александру Бестужеву прослеживается живой интерес к творчеству брата-писателя, высказывается ряд суждений и замечаний о его произведениях. Письма из Селенгинска содержат богатый материал для изучения этнографии и экономики бурят-монгольского народа» ⁶. Основные материалы размечены, и это открывает широкий простор для дальнейших исследований.» Таким же образом охарактеризованы все материалы архива.

» Чтобы полностью уяснить Значение подобного обзора, воспользуемся еще одним фактом. В 1958 году Гослитиздат выпустил двухтомное собрание сочинений А. Бестужева-Марлинского. Издание было осуществлено на основании печатных редакций произведений. В рецензиях на издание отмечалась его текстологическая неудовлетворительность⁷. Описание и разборка архива явились одним из стимулов и первым помощником в подготовке нового издания произведений писателя, которое вышло в издательстве «Советская Россия» (1976).

Не меньший интерес вызывает и обзор архива историка русской и зарубежной литературы Ф. Д. Батюшкова (автор обзора К. Муратова). Судьба деятелей такого рода грустна. Потомство забывает их, как только перестают издаваться их книги. Несколько строк в литературной энциклопедии – все, что мы найдем об их жизни. Это объясняется во многом характером деятельности историка литературы – он всегда заслонен писателем. Хорошо сказал об этом сам Батюшков, формулируя свое жизненное кредо: «Никого не заслонять, а наивозможно выдвигать других, помогая полному выявлению их индивидуальности».

Но историко-культурное значение литературных деятелей масштаба Батюшкова не исчерпывается оставшимися после него печатными трудами. Высокая авторитетность его суждений, несомненно, оказывала влияние на современников и в – живых, человеческих контактах, что. подтверждается его перепиской. Если вернуться к разговору об оптимально удобной форме обзора, то и архив Батюшкова можно было бы расписать по отдельным корреспондентам (письма Андреева отнести к обзору его материалов, письма Гаршина – соответственно к его и т. п.). Но сквозное описание фонда открывает много других возможностей. Становится очевидной его потенциальная ценность для изучения в разных направлениях – как исторического источника, как источника для изучения литературного процесса, симпатий и антипатий, бытовых связей и т. п.

Обзор архива Батюшкова в большей степени иллюстрирован материалами из архива литератора. И это справедливо. Если предыдущий обзор открывает научное изучение Бестужева, то по отношению к наследию Батюшкова прогнозы могут быть менее оптимистическими. Деятельностью историков литературы у нас занимаются крайне мало. Поэтому в работе К. Муратовой подробно характеризуется его переписка с деятелями русской культуры. Вот как, например, аттестуются письма Куприна: «В его письмах исследователи найдут ценные биографические сведения, сообщения о творческих замыслах писателя и его работе над отдельными произведениям». Любопытны суждения Куприна о русской литературе, А. Пушкине, А. Дюма, о творчестве писателей современников. Куприн нередко обращался к Батюшкову за той или иной справкой, с просьбой найти необходимые ему книги и т. д. Послания Куприна носят своеобразный характер; обилие бытовых подробностей – одна яз характерных черт его писем» ⁸..: Некоторые, небольшие по объему, письма приводятся в тексте полностью, или цитируются в извлечениях наиболее интересные места. Если учесть, что «Ежегодник» снабжен именным указателем, то станет ясно, насколько такие описания облегчают работу с материалами рукописного собрания Пушкинского дома. Кроме этого, обзор помогает иначе оценить масштабы литературной и общественной деятельности Батюшкова по популяризации зарубежной литературы, по организации литературных вечеров, по редактированию журналов и,т. н. Попутно намечается хронологическая и творческая канва его жизни и деятельности.

Рассмотренные нами работы Б. Капелюш и К. Муратовой могут дать полное представление о той форме обзора, которая господствует теперь в «Ежегоднике». Структурно от них не отличаются и следующие за ними обзоры: архива советского писателя А. М. Дмитриева (автор Г. Полякова), помещенный в четвертом выпуске, архивов А. И. Иванчина-Писарева (автор И. Юдина) и П. П. Перцова (автор А. Лавров), помещенных в пятом выпуске, архивов М. В. Матюшина и Е. Г. Гуро (автор Б. Капелюш), А. А. Ахматовой (авторы Р. Тименчик и А, Лавров) из шестого выпуска. Каждый из этих обзоров, ставя своей целью охарактеризовать содержащиеся в фонде материалы, попутно восстанавливает биографию литератора.

Привлекает внимание обзор архива П. П. Перцова. К биографии Перцова наше литературоведение обращается впервые, и ее составление – результат исследовательской работы. А ведь путь, проделанный этим литератором, – от правоверного народничества в стан символистов, – знаменателен для своей эпохи: именно таким путем шли и Н. Минский, и Д. Мережковский, и др. Ценность биографии Перцова повышают его многочисленные литературные знакомства, участие в литературной жизни тех лет. Помещенный в «Ежегоднике» обзор насыщен новыми фактическими материалами по истории русского символизма, вводит в обиход цитаты из переписки Перцова.

Весьма примечательны в работе и материалы по истории журнала «Новый путь» и религиозно-философских собраний. Подобные материалы не характеризуют те магистральные пути, которыми шла большая русская литература, но без их рассмотрения невозможна целостная картина изучения литературного процесса тех лет.

Обзор материалов А. Ахматовой, хранящихся в Пушкинском доме, примечателен в первую очередь богатой фактической насыщенностью. Комментарии и сноски по сравнению с текстом обзора занимают примерно равное место. Свобода, с которой авторы обзора оперируют материалами А. Ахматовой, находящимися в других архивохранилищах, печатными сведениями, относящимися к ее жизни и творчеству, основательность комментариев – все это говорит о том, какой большой труд стоит за каждой строкой обзора.

Вторгаясь в малоизученные области, «Ежегодник» находит для себя такую форму обзора, которая является одновременно и историко-литературным исследованием и отвечает необходимым справочным целям. Конечно, никакой обзор не может заменить непосредственного обращения к источнику, но все же этап предварительного ознакомления с архивом Рукописный отдел помогает нам пройти с минимальной затратой усилий.

В четвертом выпуске отдел «Обзоры и сообщения» завершается эссе В. Вацуро «Списки послания Е. А. Баратынского «Гнедичу, который советовал сочинителю писать сатиры». Если предшествующие обзоры были в основном описательными, то работа В. Вацуро носит концептуальный характер. Появлением ее на страницах «Ежегодника» Рукописный отдел открывает для себя новый жанр. На основании кропотливого анализа различных списков сатиры В. Вацуро восстанавливает их историю, попутно раскрывая место сатиры в литературной полемике тех лет. Тонкость, с которой выполнена работа, – свидетельство зрелости нашей текстологии, ее больших потенциальных возможностей.

Близки к работе В. Вацуро сообщение Л. Гейро «Из истории создания романа А. И. Гончарова «Обрыв», помещенное в пятом выпуске, а также тематический обзор-сообщение П. Заборова «Русский Вольтер» в Рукописном отделе Пушкинского дома» в шестом выпуске.

Второй раздел «Ежегодника» – «Новые поступления» – не изменился ни по форме, ни по содержанию, разве что приобрел более лаконичное название. Третий отдел – «Публикации». Появление постоянной рубрики с таким названием уже радует. В самом деле, многие наши издания время от времени осуществляют на своих страницах публикации архивных материалов, но специального органа, систематически ведущего публикаторскую работу, мы не имеем. Особенно сложно обстоит дело с публикацией эпистолярного наследия. О нем вспоминают лишь от случая к случаю, чаще всего в связи с юбилеями, и потому публикации превращаются в пространное цитирование высказываний по той или иной теме, взятых из переписки. Но нельзя забывать, что письма – это особый жанр, а не просто источник фактов и дат. Информационная ценность эпистолярии – лишь одна из возможностей ее использования. Письма! как ничто иное, сохраняют для нас аромат эпохи, манеру мыслить, свойственную ее людям. Письма – это щелочка во внутренний мир людей, живших в другое время. Поэтому особенную ценность приобретают полные публикации текста письма. Какой же по своему составу отдел публикаций «Ежегодника»?

Обратимся к содержанию отдела публикаций четвертого выпуска. Часть материалов тематически связана с обзорами архивов, напечатанными в номере, потому что публикуются» наиболее интересные с редакционной точки зрения материалы рассматриваемых фондов. Таковы отрывок Н. Бестужева «Шлиссельбургская станция» (публикация Б. Капелюш), письма Н. И. Гнедича к К. Н. Батюшкову (публикация М. Альтшуллера), письма Поля Валери и П. Ф. Якубовича к Ф, Д. Батюшкову (публикация А. Муратова).

Другая часть раздела носит самостоятельный характер – в этой части опубликованы письма Ф. Сологуба к Л. Я. Гуревич и А. Л. Волынскому (публикация И. Ямпольского), письма А. Белого к Ф. Сологубу (публикация С. Гречишкина и А. Лаврова) и заметки М. Зощенко и Н. Тэффи (публикация В. Зощенко), Все представленные публикации сопровождаются вступительными заметками и подробными комментариями, которые выполнены в лучших академических традициях. Не входя в подробное рассмотрение каждой, хочется поговорить об общих принципах публикаций.

Первый вопрос, который встает перед публикатором, – это вопрос, как следует публиковать переписку писателя- полностью или выборочно. Выборочный метод публикации избирается по разным соображениям. Иногда опускаются подробности, относящиеся к частной жизни корреспондента, иногда письма отбираются тематически, иногда по хронологическому принципу. Но в любом случае частичное использование переписки – всегда дефект публикации; потому что при этом рукописный источник не становится печатным, перед нами лиши «материалы из…». Сошлюсь в качестве примера на письма В Брюсова к П. Перцову. Ещё при жизни П. Перцов опубликовал полностью (с очень незначительными опущениями) письма В. Брюсова к нему за 1894- 1896 годы⁹. До сих пор это один из наиболее используемых и наиболее ценных- Источников по истории раннего русского символизма, по изучению молодого Брюсова. Судьба оставшейся части переписки печальна. Вероятно, не найдя возможности опубликовать ее в таком же полном виде, П. Перцов привел в разных изданиях выдержки и отдельные письма из этой части. Далее, Д. Максимов подготовил по ним публикацию «Валерий Брюсов и «Новый Путь» ¹⁰. Сверяя опубликованную часть писем с архивными источниками (хранятся в Отделе рукописей ИМЛИ), убеждаешься, что материал использован фрагментарно и далеко не исчерпывает возможностей источника. А с другой стороны, поскольку большая часть переписки уже опубликована, едва ли найдется издательство, которое возьмется напечатать всю ее заново или хотя бы оставшуюся ее часть. Видимо, этой части писем так и суждено остаться рукописным источником.

Какой же путь избирает «Ежегодник» для своих публикаций? Судя по вводным заметкам, полностью здесь опубликованы лишь письма Поля Валери к Ф. Батюшкову (во всяком случае, указания на другие письма, не вошедшие в публикацию, отсутствуют).

Остальные публикации носят в большей или меньшей степени тематический характер. «Ежегодник» стремится не только ввести в научный обиход новые материалы из своего архива, а ставит перед собой и другую цель – ответить на важные вопросы истории русской литературы, поэтому судить о публикациях следует с точки зрения ‘законов, ей самой для себя признаваемых, отметив при этом, что выбор законов мог бы быть несколько иным.

Материалы отобраны для отдела публикаций с большим вкусом. Нет ни одной случайной или малоинтересной публикации. Письма Н. Гнедича к К. Батюшкову (опубликовано семь писем из четырнадцати, имеющихся в Пушкинском доме) наглядно воспроизводят перед нами тот момент в истории русской литературы, когда начинались два пути – один в «Беседу любителей русского слова», другой – в «Арзамас». Письма Поля Валери к Ф. Батюшкову расширяют наши представления о франко-русских литературных связях начала XX века. Интересна и тематическая публикация писем П. Якубовича к ф. Батюшкову (приведены три письма из пятнадцати), которая возвращает нас к спору о Бодлере, пропаганду творчества которого для русского читателя вели в начале века одновременно я символисты, и народники. Письма помогают понять мотивы обращения тех и других к Бодлеру и так же различия в трактовке его произведений.

Среди этих публикаций выделяются письма Ф. Сологуба к Л. Гуревич и А. Волынскому. В них содержится ценный материал для истории «Северного вестника», выяснения его роли в истории раннего русского символизма. Кроме того, публикация интересна еще и тем, что Сологуб, не любивший рассуждать о своих писательских принципах и почти не оставивший после себя теоретических статей, в письмах к издателям «Северного вестника» раскрывает свои взгляды на художественное творчество.

В примечаниях к письмам цитируются обратные письма Л. Гуревич и краткое содержание не дошедших до нас писем, взятое из реестра отправленных и полученных писем, который в свое время вел Ф. Сологуб. Во «вступительной заметке к публикации И. Ямпольский пишет: «При подготовке писем к печати я имел счастливую возможность пользоваться в свое время советами и разъяснениями Л. Я. Гуревич», Со дня смерти Л. Гуревич (1940) прошло уже тридцать с лишним лет. Каково-то публикатору столько лет ждать оказии, чтобы обнародовать результаты своего труда! Это лишнее свидетельство того, насколько нужны нам специальные органы, занимающиеся публикаторской деятельностью.

Из эпистолярного наследия Андрея Белого для публикации избраны два, из имеющихся шести, письма к Ф. Сологубу. Поскольку публикация писем на этом заканчивается, хочется сделать одно общее замечание. Маше знакомство с источниками будет более полным, если письма, не включенные в публикацию, будут кратко аннотироваться, а по возможности – расписываться на упоминаемые в них лица. Цель публикации – сделать рукописный источник печатным. И избирая для своих работ тематический принцип, «Ежегодник» не должен упускать из виду и информационные задачи, которые стоят перед изданием.

Не менее интересен и отдел публикаций пятого выпуска. Открывается он письмами К. С. Аксакова к М. Г. Карташевской (публикация Е. Аннеяковой), относящимися к началу его писательской деятельности. Заслуживает внимания сам принцип отбора материала для публикации. Письма К. Аксакова к М, Карташевской – «скорее дневниковые записи (почти каждое из них Аксаков продолжал писать в течение нескольких дней), воссоздающие внутренний мир романтика и гегельянца», – пишет публикатор во вступительной заметке. В полном соответствии с характером источника Е. Анненкова не стремится преподнести читателю его экстракт, отобрав сугубо литературные высказывания из писем, а публикует пять первых писем из шестидесяти восьми, имеющихся в распоряжении Пушкинского дома. Поэтому публикация в целом выглядит скорее как приглашение к работе над источником для исследователей. Но с этим легко примириться, объем переписки явно превышает возможности «Ежегодника». Зато, приводя письма полностью, публикатор достигает другого – он сохраняет детали, воссоздающие внутренний мир молодого писателя, склад мышления, характерный для участника литературных кружков 30-х годов. Ну и конечно, отобранные письма отражают литературные вкусы молодого Ж. Ажхаксдаа.

Иной путь избирает Б. Егоров, публикуя письма В. П. Ботхина к М. Бакунину, -и дело, здесь в характере источника. Во вступительной заметке сказано, что «письма эти представляют первостепенный общественный, философский, литературный интерес, так как в них содержатся материалы о жизни круга Белинского – Бакунина. Письма Бакунина к московским друзьям (Н, В. Станкевичу, В. Г. Белинскому, Боткину и др.) не сохранились, и это увеличивает ценность писем Боткина, которые наряду с дошедшими до нас письмами Белинского и Станкевича являются источником дл» характеристики и самого автора, и остальных членов! кружка, особенно Бакунина» ¹¹. Объем источника (сорок шесть писем) заставляет избрать тематический принцип. Публикуемая часть освещает начальный этап расхождений между Бакуниным и Белинским, невольным участником которого был и Боткин. Публикация вызывает лишь одно, небольшое замечание. В той же вступительной заметке сказано, что «из этой переписки… до сих пор опубликовано лишь несколько писем и цитат-отрывков». ¹². А это обязывает публикаторов быть более щедрыми в аннотировании остающейся части. Обращают на себя внимание и две публикации писем В. Брюсова. Они разные по своему характеру. Первая на них, освещающая историю взаимоотношений В. Брюсова и Ф. Сологуба, подготовлена к печати В. Орловым и И. Ямпольским. Она характеризует редакторскую деятельность, вождя московских символистов, раскрывает нам его с деловой, организаторской стороны.

Вторая публикация носит более частный характер. Она содержит письма В. Брюсова к Л. Н. Вилькиной (публикация С. Гречишкина и А. Лаврова). «Письма к Вилькиной позволяют увидеть Брюсова как бы в двух ипостасях, – сообщают публикаторы»- Многие из них характеризуют его как лидера; литературной группы, вождя «направления»… В то же время: в – письмах к Вилькиной Брюсов одновременно выражает собственное мироощущение, делится своими воззрениями и «подыгрывает» корреспонденту. Отсюда экзальтированная утонченность ряда писем, подчеркнутая эстетизация собственной жизни» ¹³. К сожалению, к публикации отобрано лишь восемь, писем из сорока семи, хранящихся в Рукописном отделе Пушкинского Дома. Но они неоглядно демонстрируют все те стороны источника, которые отмечали публикаторы. Ну что ж! Когда источник превышает возможности издания, демонстрация таящихся в нем резервов тоже полезна для исследователей,

Публикация Р. Хрулевой «Из студенческих лет М. А. Волошина» существенно дополняет сложившееся представление о русском поэте и художнике. Отбирая для публикации письма молодого поэта, Р. Хрулева восстанавливает ту бурную атмосферу студенческого общественного движения, в которой он жил и формировался. Обращают на себя внимание отзывы М. Волошина об Л. М. Горьком, приводимые во вступительной заметке. В письме 1900 года к А. М. Петровой он пишет: «…Вот вы прочтите роман Горького «Фома Гордеев», напечатанный в журнале «Жизнь» за. этот год… Горький – это будущая громадная сила, да и теперь он уж не маленький» ¹⁴. Во вступительной заметке цитируется интересный отзыв о революционных демократах 70-х годов. «Месяц рождественских каникул, – пишет М. Волошин в одном из своих писем в 1898 году, – очень многое дал мне. Передо мной раскрылся целый мир, о котором я раньше не имел понятия. Предо мной раскрылись течения и движения семидесятых годов, и раскрылись в таком свете и в таком виде, что я был поражен и подавлен. Мы, русские, совсем не знаем своего прошлого, – новое поколение приходит, не зная ничего о поколении предыдущем. Это прошлое – наше наследство, наше достояние – скрыто и отнято у нас. А прошлое действительно великое: какие громадные личности, какая железная сила воли, какая страстная любовь к родине – и это все уничтожен но, замыто, скрыто, искажено» ¹⁵. Ценные биографические материалы содержатся и в опубликованных семи письмах к матери. Завершают отдел публикаций «Автобиография» А. Аверченко (подготовлена А. Алексеевой) и неизвестный максим французского писателя С. -Р-. -Н. де Шамфора.

Характеризуя отдельные публикации, мне хочется продемонстрировать широту исследовательских интересов «Ежегодника». Необыкновенно разнообразен и круг имен, чьи материалы публикуются на его страницах. Так, в шестом выпуске напечатаны произведения А. Н. Майкова, письма Вяч. Иванова к Ф. Сологубу и А. Н. Чеботаревской, заметки М. Волошина о Ф. Сологубе, письма А. Крученых и К. Малевича к М. Матюшину, письмо Н. Рериха к А. Ремизову и Джером К. Джерома к И. Щеглову (Леонтьеву),

Нет никакого сомнения, это «Ежегодник» начал полезное дело по ознакомлению исследовательской аудитории с богатствами, хранящимися в этом крупнейшем собрании. Из описательно-информационного издания он превратился в исследовательское, не отказываясь ври этом и от своих информационных задач. Эти задачи сохраняются за «Ежегодником» – ведь он. заменяет отсутствующий путеводитель по собранию Пушкинского дома. Редакция «Ежегодника» отбирает для публикации наиболее интересные материалы из своего собрания. В связи с этим наше читательское пожелание: получать максимум информации о той части источника, которая не публикуется.

Мне остается пожелать изданию успехов в начатой работе. Нет сомнения, что инициатива Пушкинского дома по обнародованию материалов своего собрания привлечет к ним внимание исследователей.

1. «Бюллетени Рукописного отдела Института литературы (Пушкинского дома) АН СССР», Изд. АН СССР, М. -Л. 1947, стр. 3.[↩]
2. »Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1972 год», «Наука», Л. 1974. стр. 3. [↩]
3. »Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1972 год», стр. 3–4. [↩]
4. Сб. «Литературное наследие декабристов», «Наука». Л. 1975, стр. 290 – 294.[↩]
5. »Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1972 год», стр 13. [↩]
6. Там же, стр. 18.[↩]
7. См.: Я. Генцель, О текстологических недостатках нового издания сочинений Бестужева-Марлинского «Русская литература». 1061, N 1.[↩]
8. «Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского – дома на 1972 год», стр. 39.[↩]
9. См. «Письма В. Я. Брюсова к П. П. Перцову», ГАХН. М. 1927.[↩]
10. »Литературное наследство», 1937, т. 27 – 28. [↩]
11. »Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1973 год», стр. 90. [↩]
12. Там, же.[↩]
13. »Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1973 год», стр. 127. [↩]
14. »Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1973 год», стр. 136. [↩]
15. «Ежегодник Рукописного, отдела Пушкинского дома на 1873 год», стр. 137.[↩]