Майронис вблизи
В. Заборскайте, Майронис, «Вага», Вильнюс, 1968, 518 стр. (на литовском языке).
С именем Майрониса – родоначальника новой литовской поэзии – связана целая эпоха в истории литовской литературы. Созданная Майронисом поэтическая школа утвердила в литовской поэзии новые принципы стихосложения и поэтического языка, оказала существенное воздействие на все ее дальнейшее развитие. Майронис – фигура сложная. Его творчество, сформировавшееся под влиянием литовского национального движения XIX века, глубже всего выразило прогрессивные устремления этого движения. Но в то же время Майронис, один из иерархов католической церкви, был связан и с консервативным крылом литовской либеральной буржуазии.
Общие вопросы биографии Майрониса, периодизация его творчества, связь с национальным движением уже не раз ставились в литовском литературоведении и не вызывают более оживленной полемики. Случилось даже обратное – за выводами, давно превратившимися в общеизвестные истины, порой трудно бывает разглядеть реальную сложность личности и творчества Майрониса. Для нынешнего поколения, по признанию Э. Межелайтиса, Майронис в значительной мере – лишь «бронзовый скульптурный портрет. Суровый, молчаливый, сдержанный». Стереть нанесенный временем бронзовый налет, оживить канонизированный образ классика – за эту задачу с большой страстью взялась Ванда Заборскайте, автор монографии «Майронис».
Почерк исследователя можно было бы охарактеризовать теми же словами, которыми сама Заборскайте как-то описывала «одну из школ литовской филологической науки»: «внимательное, очень детальное изучение материала, абсолютное уважение к факту, скрупулезное, до мелочей, использование его, исключающее потерю малейшей крупицы истины во имя общей концепции». Из таких «крупиц» – архивных документов, кропотливо собранных воспоминаний современников, всевозможных косвенных свидетельств – В. Заборскайте собирает пеструю мозаику общества, окружавшего Майрониса. И в то же время отдельная деталь, отдельный факт не становятся самоцелью, не заслоняют и не мельчат авторской мысли. Исследователя интересуют не отдельные изолированные явления, а их внутренние связи, из которых возникает обобщенная концепция эпохи и личности Майрониса. Автор воссоздает картину материальной и духовной культуры литовского общества XIX века, выявляет политическую атмосферу того периода.
Детальной, исчерпывающей аргументацией отличается и анализ творческой деятельности Майрониса. В монографии по-новому оцениваются малоизвестные сегодня произведения: либретто «В чем спасение», первая напечатанная поэма «Через муки к славе», трактовавшиеся до сих пор преимущественно как произведения, выражающие клерикальные взгляды Майрониса. Исследователь не останавливается на констатации сословной и мировоззренческой ограниченности автора, а вскрывает реальное содержание поднимаемых им проблем тогдашнего литовского общества: идейные искания поэта, связи его с современной ему общественной мыслью. В полемике, возникшей вокруг поэмы «Через муки к славе», В. Заборскайте видит борьбу двух направлений литовской общественной мысли – либерально-буржуазного и крестьянско-демократического, – проявившуюся в различной оценке проблем национального движения и перспектив будущего развития литовского народа. Майронис в этом смысле противопоставлен зарождавшейся тогда прозе критического реализма, творчеству Шемайте. Однако, исследуя объективную логику образов поэмы, автор убедительно показывает, что содержание ее отнюдь не ограничивается лишь восхвалением духовного сословия, на чем делала акцент критика XIX века. В поэме передана атмосфера общественного подъема. Майронис понимает идеализируемое им движение как антицаристское по своей сути, объективно «поэма отражает охватившее народные массы недовольство царизмом, ненависть ко всей его политике».
В монографии интересно анализируется специфика категории художественного времени в творчестве Майрониса. Анализ этот дается в сопоставлении с произведениями его выдающихся предшественников – К. Донелайтиса и А. Баранаускаса. В домайронисовской литовской поэзии автор различает двоякое время – природную цикличность и направленную в прошлое ретроспекцию. Майронис же первым в литовской литературе осмыслил время не только как непрерывно изменяющееся, проходящее, но и как направленное в будущее, связал понимание времени с идеей исторического прогресса. Можно было, пожалуй, больше подчеркнуть непосредственную связь Майрониса со старой традицией литовской поэзии – циклическим пониманием времени. Наглядное проявление такой концепции – его стихотворение «Ясень и человек», в первой редакции имевшее выразительный подзаголовок «Жизнь идет по кругу».
Рассматривая лирику Майрониса – наиболее значительную часть его творческого наследия, – В. Заборскайте ставит проблему соотношения лирики и прозы в литовской литературе конца XIX века. Она убедительно показывает, что для лирического изображения действительности в ту эпоху почва была лучше подготовлена и что именно лирика была способна компенсировать «исторически обусловленную несостоятельность прозы». Акцентируемое автором эстетическое «превосходство» лирики над прозой, возможно, следует связывать не только с «общим уровнем общественной мысли», непосредственно влияющим на искусство, но и со специфическими закономерностями развития литературы. Вспомним и теоретический вывод современного литературоведения о том, что «эстетическое восприятие прозы оказалось возможным лишь на фоне поэтической культуры», что проза в современном смысле слова – «явление более позднее, чем поэзия, возникшее в эпоху более зрелого эстетического сознания» (Ю. Лотман).
В монографии подчеркивается отличие лирики Майрониса от предшествовавшей повествовательно-описательной поэзии, «задыхавшейся под гнетом унылого повествования и мелочной детализации». Майронис оценивается как реформатор, утвердивший право лирики существовать без эпических элементов, основываясь на внутреннем движении. В книге показано, как семантические оппозиции, антитезы, смена интонаций в лирике Майрониса привели в движение прежде жесткий и негибкий языковой материал, заставили его передавать «доступную только поэтическому языку сложность человеческих переживаний».
В. Заборскайте детальнейшим образом исследует отношение Майрониса к фольклору, которое до сих пор затрагивалось критиками лишь косвенно. Раскрывается связь стихотворений Майрониса с военно-историческими народными солдатскими песнями, с фольклорными образами (даже в «цветовой гамме» лирики Майрониса автор зорко обнаруживает склонность к «столь популярным в народных песнях золоту и серебру»). Тяготение Майрониса к фольклору объясняется его стремлением укрепить народную основу родной культуры. Вместе с тем в поэзии Майрониса фольклорные мотивы приобретают новый смысл, «созревший в индивидуальной душе поэта», достигают несвойственной фольклору эмоциональной сложности. Фольклорная ситуация служит выражению актуальных этических проблем, обогащается политическим смыслом.
Исследованию поэтической школы Майрониса во многом помогают проводимые В. Заборскайте параллели с творчеством Мицкевича, Пушкина, Лермонтова, Гёте и особенно Шиллера. Они даны в книге не только для выявления прямого влияния, но и общих типологических закономерностей. Понимание идейного содержания первого поэтического сборника Майрониса «Весенние голоса», который стал основой всех изданий его лирики, существенно дополняет характеристика аналогичных явлений в литературах Средней и Юго-Восточной Европы (польской, чешской, венгерской, хорватской), их связей с национальным движением.
Автором в разных аспектах рассматриваются связи творческого метода Майрониса с романтизмом. Один из них – близость к традиции романтической литературы, отдельные романтические мотивы в лирике Майрониса. В. Заборскайте развивает мысль В. Миколайтиса-Путинаса о романтическом характере концепции поэта у Майрониса, о поэтизации боли, страдания как главного фактора творчества. Детальнее, чем это делалось прежде, исследуется связь идеализированного Майронисом образа героической Литвы с романтической историографией. Выявляются и более общие контакты Майрониса с романтизмом, а именно «сильная и свободная субъективность» его поэзии. В. Заборскайте отмечает, что, превратив в объект литературы «содержание сознания личности», «утвердив лирику как самостоятельный жанр, воспроизводящий действительность через картину сознания поэта, Майронис сыграл в литовской литературе роль, аналогичную той, которую сыграли романтики начала XIX века, обогатившие поэтическое изображение широкой лирической стихией».
Существенной чертой творческого метода Майрониса автор считает идущую из европейской поэзии начала XIX века «традицию идеализации», которую, кстати, обогащает фольклор.
С традицией «идеализации» связывается и многократно акцентируемая Майронисом неадекватность слова и переживания. Поэт ориентируется не на словесную реальность литературного произведения, а на мир духовных ценностей, который лишь условно может быть обозначен материальным словом. Как и все выросшие из романтизма поэты, он старается проникнуть, «преодолеть самое искусство и обратиться через его голову как бы прямо к душе человеческой» (Г. Гуковский). Бесконечная бездна души в принципе невыразима: «может пленить лишь тайна безмолвного сердца, глубин которого не достигнуть»: «я сойду в могилу с этой болью глубокой, которая безымянной останется навсегда»… Таким взглядом на соотношение слова и обозначаемого им объекта Майронис решительно отгородился, с одной стороны, от предшествующей ему традиции «фольклорного реализма» К. Донелайтиса, еще не знавшего резкой дифференциации материального и идеального начал, с другой же – от того проявившегося в литовской литературе XX века поэтического направления, которое повернуло лирику от идеализации к грубой действительности (в этом смысле интересно комментируется отношение Майрониса к Бодлеру), усилило значение языковой реальности, материальной фактуры произведения.
А вместе с тем – видимо, не без влияния Майрониса – струя «идеализирующей» поэзии до сих пор довольно сильна в литовской поэзии. Особенно ярко она проявляется в лирике В. Миколайтиса-Путинаса. В. Заборскайте указывает на глубинные связи этих двух крупнейших литовских поэтов.
Общие проблемы творчества Майрониса В. Заборскайте решает, опираясь на анализ отдельных стихотворений. Исследуя сугубо формальные звенья структуры стиха, она показывает смысловую функцию его композиции, метрики, звуковой организации. Рассматривая некоторые черты поэтического языка Майрониса, исследователь обращает внимание на его неоднородность, обнаруживает в лирике Майрониса циклы стихов, резко различающиеся с идейно-стилистической точки зрения.
В самом общем смысле можно говорить о пересечении двух «моделей» в лирике Майрониса, а именно о романтической модели, обусловливающей «сильную и свободную субъективность», и просветительски-классицистической модели, утверждающей «этическую ценность и красоту подчинения индивида обществу». Такое сосуществование двух, казалось бы, взаимоисключающих типов творчества, очевидно, объясняется ускоренным развитием литовской литературы, тем, что здесь одновременно решались задачи, которые в «нормальных» литературах приходились и на классицизм, и на просветительскую эпоху, и на романтизм.
Влияние разных типологических систем можно усмотреть и в словесном материале лирики Майрониса. В развитии поэтического языка литовской лирики на долю Майрониса выпала задача, аналогичная той, которую в литературах большинства европейских стран решал классицизм, а именно стилистическое упорядочение и очищение поэтического языка. Однако в то же время Майронис решал и чуждую классицизму романтическую задачу субъективизации поэзии, выявления духовного мира субъекта. Он активно опирался на свойственные романтизму принципы поэтического языка – выделение ведущих слов-тем, эмоциональные повторы. В. Миколайтис-Путинас справедливо обращал внимание на характерную для Майрониса согласованность «фона» стихотворения, образованного из чувственных понятий, и логически последовательно развиваемой мысли.
В монографии ставится также проблема национального своеобразия Майрониса, правда, с оговоркой, что в литературоведении достаточно аргументированная методология этого вопроса еще не найдена. И все-таки едва ли можно оценивать национальное своеобразие Майрониса исключительно по его вкладу в развитие литовской общественной мысли. Мне представляется, что, обобщая свои размышления над национальной самобытностью Майрониса, автор заметно сужает те выводы, к которым подводит его конкретный анализ. Ведь даже если не пускаться в спекулятивные рассуждения о природе «литовского», для литературы остается актуальным и более узкий аспект этой проблемы, а именно связь с традицией национальной литературы, и не только в формальном отношении, но и как связь с определенными принципами мироощущения человека.
Думая о том, чем литовская литература отличается от других, мы осмысляем ее прежде всего как литературу небольшого народа, непосредственно чувствующего объединяющие коллектив узы, еще тесно связанного с землей, сохранившего толстый пласт крестьянского мировосприятия. В этом смысле можно даже согласиться с распространенным некогда взглядом, что «Донелайтис в большей мере литовский поэт, чем Майронис». Историческая заслуга Майрониса заключалась и в том, что он первый столь явно разрушил фольклорный синкретизм старой литовской литературы, который уже не мог вместить в себя расширившийся опыт нового человека, выдвинул в центр своего творчества личность, отделившуюся от непосредственных связей с окружающей средой, – для того, чтобы эта личность позднее, уже в другом аспекте, смогла воспользоваться всей древней мудростью литовского народа. Вместе с тем, как это видно из монографии В. Заборскайте, прокладывая литовской литературе новые пути, Майронис широко пользовался старыми принципами литовского поэтического слова. Детальное исследование национального своеобразия Майрониса с этих точек зрения представляется сегодня крайне актуальным.
Вводя Майрониса в контекст теоретических поисков современного литературоведения, монография В. Заборскайте открывает много «влекущих задач», для обоснованного и аргументированного решения которых, по словам автора, еще надо «накопить и изучить обильный и разнообразный материал». Книга о Майрониса будит мысль, заставляет искать новые пути и методы для решения поднятых в ней проблем.
г. Вильнюс