«Лондонское книжное обозрение»

В 2015 году проекту «Современная британская литература в российских вузах» исполнилось десять лет. Его бессменные руководители — Карен Хьюитт, лектор Оксфордского университета, и Борис Михайлович Проскурнин, профессор Пермского государственного национального исследовательского университета. Каждый год в сентябре преподаватели вузов России и Беларуси приезжают в Пермь на международный семинар, где получают прекрасную возможность для общения, комплекты романов и пьес для чтения со студентами, комментарии Карен Хьюитт, раскрывающие реалии британской действительности. По окончании семинара готовится очередной выпуск журнала проекта «Тропа» (или «Тропинка») / «Footpath«.

Карен Хьюитт приглашает на семинар видных британских специалистов. В сентябре 2015 года среди гостей были три известных литератора. Драматург Дэвид Эдгар (пишет для Национального театра и Королевской шекспировской труппы — «Тропа» напечатала статью, где он рассматривает развитие послевоенного британского театра) обозначает пять «волн» британской драмы [Edgar]; главный редактор «Лондонского книжного обозрения» («London Review of Books», далее — LRB) Мэри-Кей Уилмерс и Джереми Хардинг, редактор и автор издания (в «Тропе» вышла его статья о миграциях и писателях-мигрантах в английской литературе [Harding]). Документальный роман Мэри-Кей Уилмерс «Эйтингоны. Семейная сага двадцатого века» («The Eitingons. A Twenty-Century Story», 2010) не в проекте, а потому хотелось бы представить автора здесь.

Миниатюрная, стильная, элегантная, она напоминает девочку естественностью движений, легкостью, скромностью. При этом помнишь, что она определяет редакционную политику самого престижного британского обозрения, и ее карьера началась в «Faber and Faber» — при Т. С. Элиоте.

На семинаре Мэри-Кей прочитала речь о LRB. Ловишь каждое слово — все выверено, взвешено, так что я не могла не спросить о возможности взять у нее интервью для российского читателя. В какой-то момент в ходе разговора она передвинула от себя ко мне компьютер — обменяться электронными адресами: разрешение дано.

По возвращении в Лондон Мэри-Кей сделала участникам семинара наилучший подарок: предложила годовую подписку на LRB. Я выбрала двойной вариант — электронную и бумажную версии, и с тех пор два раза в месяц достаю «Обозрение» из почтового ящика.

Начало LRB восходит к «Нью-Йоркскому книжному обозрению» («New York Review of Books» — далее NYRB). Любопытная параллель: оба издания обязаны своим существованием профсоюзным разногласиям.

Зимой 1962-1963 годов в Нью-Йорке забастовали типографские рабочие — протестовали против автоматизации процесса. Перестали выходить «New York Times» и его еженедельное приложение «New York Times Book Review», самое известное на тот момент книжное обозрение в Америке. Забастовка продолжалась более года, издатели гневались (негде размещать рекламу), и явился «New York Review of Books» — не только чтобы заполнить образовавшийся вакуум, но чтобы, воспользовавшись предоставленным забастовкой шансом, стать изданием нового типа, необходимость в котором ощущалась. Еще в 1959 году Элизабет Хардвик по просьбе Роберта Б. Силверса написала для Harper’s статью «Упадок книжного обозрения» («The Decline of Book Reviewing»).

Главные редакторы NYRB Роберт Б. Силверс и Барбара Эпстейн проработают вместе 43 года до смерти Барбары в 2006-м. Вдохновителем многих идей нового предприятия был Джейсон Эпстейн, вице-президент издательства «Random Housе» и редактор «Vintage Books», муж Барбары. Статьи заказывали самым известным людям по принципу: кто может написать об этой книге/теме лучше всех — в Америке или в мире. Все держалось на дружеских связях. Рецензия нужна была через три недели, платить не обещали: награда — сама возможность писать по-новому. Предполагаемая аудитория — университеты США и всего англоязычного мира. Первый номер вышел 1 февраля 1963 года и разошелся в количестве ста тысяч экземпляров. В редакцию пришло около тысячи писем с просьбой продолжать. Примерно через три года издание стало приносить прибыль.

В Лондоне в конце 1970-х годов нью-йоркский сценарий в значительной мере повторился. Локаут привел к почти годовому (1978-1979) исчезновению из продажи «Times Literary Supplement» (далее — TLS; влиятельный еженедельный литературно-критический журнал, существующий уже более века; здесь публиковались Т. С. Элиот, Вирджиния Вулф, Генри Джеймс). Фрэнк Кермоуд написал статью о необходимости новой литературной газеты. В сентябре 1979 года LRB было запущено как подразделение NYRB и распространялось в виде вкладки к нему. Возглавил редакцию Карл Миллер (до LRB он был литературным редактором двух традиционных британских еженедельников — «Spectator» (журнал правых) и «New Statesman» (журнал левых); в 1967-м стал редактором «Listener» (еженедельник культуры, издававшийся «Би-би-си» на протяжении шестидесяти лет); с 1974-го — профессор английской кафедры в University College London).

Первый номер LRB вышел в октябре 1979 года и разошелся тиражом 18 тысяч экземпляров. Когда TLS возобновил публикации, конкуренция за авторов, пишущих для изданий (NYRB, TLS, LRB), усилилась. После восьми месяцев поддержки руководство NYRB сочло целесообразным снять с себя ответственность за дальнейшую судьбу LRB.

В мае 1980-го Mэри-Кей Уилмерс — в первый и не в последний раз — вложила в издание свои деньги, обеспечив ему независимость. Она понимала, что для выхода на орбиту любого издания нужно время.

Mэри-Кей родилась 19 июля 1938 года в Чикаго, росла в Нью-Йорке, училась в Брюсселе и Англии. Окончила Оксфорд в 1960-м. Думала стать переводчицей в ООН. Английский и французский для нее родные. Легко усвоила немецкий. В школе были латынь, греческий, испанский. В университете — русский. (Недавно она пробовала учить китайский.)

Вместо перевода обратилась к издательскому делу — в «Faber and Faber». «До меня никто из родственников не работал в издательствах, но в нашей семье считалось, что у девочки должно быть дело». Начала с секретарской работы в этом «очень патриархальном издательстве»¹. «Я думала, после университета уже не придется быть секретарем, но нет, пришлось, во всяком случае мне пришлось. Альтернативой была работа на «Би-би-си» — радио или телевидении». Должна была переписать одну книгу о цветочной декорации церквей, другую — о дайвинге… Среди первых редакторских успехов Мэри-Кей — «Патриархальные отношения: женщины в обществе» Евы Файджес.

«Издательское дело в 1960-е очень отличалось от нынешнего — определяемого логикой публичности и продаж. Сейчас издателям больше всего нравятся книги, отлично идущие в супермаркетах. Авторам приходится подключаться к продажам, курсируя все лето от одного литературного фестиваля к другому; у успешного автора за сезон наберется 15-20 презентаций. «Faber and Faber», как и многие другие издательские дома, был настроен весьма снобистски. Здесь публиковались Т. С. Элиот, У. Х. Оден, большинство важных поэтов ХХ века. В издательстве прислушивались к общественному мнению, их интересовало, что я думаю: я была молода, а это время — начало культа молодости. Было спокойно и дружелюбно; сотрудники не конкурировали друг с другом за нового модного писателя».

В 1968-м Мэри-Кей перешла в «Listener» — заместителем главного редактора Карла Миллера, в 1974-м — в TLS, в 1979-м — в LRB. Соредактором стала в 1988-м, главным редактором — в 1992-м.

Многие из ее коллег и друзей уже оставили этот мир, и Мэри-Кей запечатлевает память о них в воспоминаниях и дневниковых записях: о Фрэнке Кермоуде (9 сентября 2010), Питере Кемпбелле (17 ноября 2011, он создавал уникальные обложки издания на протяжении трех десятилетий), Карле Миллере (9 октября 2014)… Приведу пару абзацев из воспоминаний о Дженни Диски (19 мая 2016):

«Я — Дженни Диски. Поэтому ты — нет», — сообщает она в эссе, за которое с радостью взялась в связи с выходом нового издания книги «Три Христа Ипсиланти». Это популярное в свое время произведение рассказывает о трех пациентах психиатрической клиники, каждый из которых считал себя Христом. «Мы — это мы, — отмечал автор книги Милтон Рокич, — поскольку мы знаем, что по определению каждый из нас существует в единственном экземпляре». Три Христа тоже об этом знали — все втроем. Дженни пошла дальше. Она отбросила полученные при рождении имя и идентичность и создала собственные. Появившись на свет как Дженнифер Симмондс, дочь мистера и миссис Симмондс, она затем стала своенравной квазидочерью Дорис Лессинг. Выйдя замуж за Роджера Маркса, не нашла причин становиться тезкой Дженни Маркс, печально-стоической жены Карла Маркса. В семье Роджера встречалась фамилия Рогаджински, и, воспользовавшись этим фактом, она стала Дженни Диски, женой Роджера Диски. Элегантно, осмысленно. То, что нужно.

Первый редактор LRB Карл Миллер встретил Дженни в начале 1990-х и, почувствовав в ней авторский потенциал, предложил мне с ней познакомиться: «Ты с ней поладишь. Вы немного похожи». Он был прав: похожие манеры, в какой-то степени — внешность, во всяком случае — одежда; схожесть того, что нам казалось смешным, и значимость этого; какими словами пользовались, как строили предложения; и да, мы стали друзьями — очень хорошими друзьями. Но была между нами огромная разница; скажем так: она была писателем, я — ее почитателем² [Wilmers].

Мэри-Кей проявляет здесь характерную для нее предельную скромность. Мог бы не писатель задумать и реализовать замысел книги «Эйтингоны. Семейная сага двадцатого века»?

Эйтингоны — богатый еврейский клан. Они издавна торговали мехами и нажили большие деньги еще во времена существования «черты оседлости». С началом Первой мировой войны, когда евреям разрешили селиться в столицах, благополучно перебрались в Москву. С революцией, как и вся страна, семейство пережило раскол.

Мэри-Кэй происходит из линии уехавших за границу. Сесилия Эйтингон (с ее дядей Мотти) плыла на роскошном лайнере из Европы в Нью-Йорк в декабре 1935 года, когда встретила будущего мужа и отца Мэри-Кей — Чарлза Уилмерса. Его предки, еврейские иммигранты, прибыли в Англию из Германии в 1870-х, но сам он, как говорят, стал большим англичанином, чем сами англичане.

Во время перестройки Мэри-Кей Уилмерс воспользовалась открывшимися российскими архивами, и в результате мы читаем эту историю ХХ века, историю Эйтингонов — Макса (1881-1943), Мотти (1885-1956), Леонида (1899-1981).

Части книги о Леониде (Науме Исааковиче) Эйтингоне самые страшные. Он сделал зловещую карьеру. Стал, что называется, «человеком Сталина» — приводил в исполнение самые труднореализуемые приговоры: выслеживал и убивал неугодных Сталину российских иммигрантов в Харбине и Константинополе, неугодных коммунистов в Испании, организовал убийство Троцкого в Мексике. Сталин будто бы ценил Леонида (в книге приводится указание приближенным: «Пока я жив, чтоб ни один волос не упал с его головы»), но во время «дела врачей» Леонид не избежал ареста. 17 месяцев провел в Бутырке: его били, пытали. В марте 1953-го, после смерти Сталина, освободили из тюрьмы, восстановили в органах госбезопасности. 21 июля последовал второй арест — по «делу Берии». Еще четыре года в Бутырке в ожидании приговора. В 1957-м осужден на 12 лет. Срок отбывал во Владимирской тюрьме. В 1964-м освобожден. В апреле 1992-го реабилитирован (посмертно).

Мотти пошел по стопам отца. В 1934-м стал главой семейной торговой фирмы, обосновавшейся в Америке. Еще при отце фирма Эйтингонов добилась монопольного права на меховую торговлю с Советским Союзом. Когда Мотти заключил очередной контракт на 50 миллионов долларов, грянула Великая депрессия. Фирма, которую отец и дед успешно вели в России даже за «чертой оседлости», разорилась. (Когда богатые разоряются, бедными они не становятся.) Загадочным образом Мотти продолжал торговлю с Советским Союзом. Явное расположение к нему советской стороны вызывало такие подозрения, что ФБР пять раз (в 1942-м, 1945-м, 1946-м, 1947-м, 1954-м) занималось расследованием его деятельности, но за руку его так и не поймали.

Макс стал одним из первых учеников Зигмунда Фрейда — приехал в Вену в 1907 году. В 1919-м Фрейд пригласил его вступить в тайный «Комитет психоаналитиков». Макс не жалел для фрейдистского движения ни времени, ни денег. Он стал известным психоаналитиком, в 1926-м — президентом Международной психоаналитической ассоциации.

Карьера его казалась чисто научной, но временами он куда-то исчезал. Характер у него был скрытный — никто не знал, что стояло за отлучками на несколько недель. Косвенные свидетельства указывают на то, что Макс Эйтингон был причастен к похищению в Париже генерала Белой армии Евгения Миллера в 1937 году, но до суда дело не дошло. Особые подозрения следствия вызывала дружба Макса с певицей Надеждой Плевицкой и ее мужем — генералом Белой армии Николаем Скоблиным, который был завербован ГПУ и участвовал не только в парижском похищении генерала Миллера, но и в фабрикации улик против маршала Тухачевского и генералов, осужденных и расстрелянных в 1937-м. Вопрос о том, был ли Макс соратником Леонида, задавался не раз. Будет ли найден ответ?

После короткого момента гласности архивы КГБ закрылись. Многие тайны Эйтингонов таковыми и остаются, но в 2010 году книга издана. К концу 2016-го она вышла на русском языке в переводе С. Червонной в издательстве «Русский путь».

Планирует ли Мэри-Кей следующую книгу? «Думаю, я могла бы написать о том, что значит «быть женщиной», возможно, начиная с длинных статей, например, о первой жене Т. С. Элиота». «Сложные женщины» — ее любимая тема.

На вопрос, изменилось ли LRB за прошедшие тридцать с лишним лет, Мэри-Кей Уилмерс заметила, что коренным образом нет, хотя уверенность издания в себе растет, статьи становятся длиннее, больше материалов о политике. Я бы еще отметила безусловную элегантность, изящество, легкость ее подхода (какого труда и таланта эта легкость требует — отдельный разговор). Первый Редактор (заглавная буква в данном случае — ее) Карл Миллер был университетским профессором, отсюда в 1980-е годы — значительное количество статей о литературных теориях, их достоинствах и недостатках. Тогда это было очень важно. Сейчас, отмечает Mэри-Кей, они не настолько связаны с университетскими кафедрами, хотя по-прежнему рады публиковать научные статьи; существует не так много научных работ, способных заинтересовать многочисленную аудиторию читателей.

В LRB по-прежнему публикуют критику, причем художественной прозы больше, чем поэзии. На взгляд Mэри-Кей (она признает, что это ее личное предубеждение), поэтическая критика редко выходит на уровень увлекательного чтения, если только ты сам не поэт.

Тираж LRB превышает 70 тысяч (у TLS — 28 тысяч). Mэри-Кей отмечает: «Мне бы не хотелось, чтобы вы подумали, что мы главным образом озабочены цифрами продаж. Большинство работающих в LRB начинали здесь еще в юности, в свое время стали редакторами, и их жизни связаны с судьбой издания».

На вопрос, соперничают ли издания или дополняют друг друга, Mэри-Кей ответила, что склонна думать, что дополняют, хотя они всегда остаются конкурентами в поиске и привлечении талантливых авторов. TLS — регистрирующее издание: достаточно сдержанное, академичное. В соответствии с выработанной ими традицией, они стараются познакомить с большинством серьезных публикаций, выходящих сегодня. LRB рассказывает о книге, если находит ее стоящей.

Рецензии TLS менее субъективны; изначально (и до 1970-х) они были анонимны. У LRB — больший разброс мнений. LRB менее уравновешенно, менее осторожно и в сравнении с NYRB. LRB вполне может разгневаться или проявить беспечность; так, в самом первом выпуске, напоминает Мэри-Кей, в обзоре Арденовского издания «Сна в летнюю ночь» Уильям Эмпсон увлекся подсчетом скорости, с какой путешествовали феи, чтобы опередить дневной свет.

Из недавних неожиданностей приятно размышление Роберта Хэнкса о прокрастинации. Традиционно отношение к промедлениям и отсрочкам варьируется от неприемлющего («Оттягивать да откладывать — только время воровать») до расточительного («Не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра»). Автор эссе вглядывается в происходящее с ним на протяжении жизни — человеческой и писательской. Процесс письма чреват возможностью тревоги: вот так я звучу? так думаю? это я?.. Мы не только не спешим закончить, но нам не удается это сделать. Прокрастинация является скорее самосозидательным, чем саморазрушительным механизмом. Она создает пространство для осознания себя: идентификация с будущим «я» не происходит мгновенно [Hanks].

Для LRB характерны публикации, побуждающие к пересмотру взглядов, корректировке ощущений. Эссе «Ravishing», посвященное кастратам, — рецензия на пару книг («The Castrato: Reflections on Natures and Kinds» by Martha Feldman; «Portrait of a Castrato: Politics, Patronage and Music in the Life of Atto Melani» by Roger Freitas). Автор — Колм Тойбин, писатель, эссеист, драматург, журналист, критик, поэт. В эссе он сдвигает перспективу обычного обсуждения кастрата как жертвы на рассмотрение неоднозначностей, окружающих это явление. Упомяну лишь некоторые из них. Кастрация была запрещена католической церковью и — необходима для музыки в церкви (истоки кастрации восходят к запретам женщинам петь в церкви; кастрация имела место в Италии — центре католической апостольской церкви; в Англии кастратам платили огромные деньги, но своих сограждан этой операции не подвергали). Во время пения кастраты создавали ауру изумленного благоговения и — нередко вызывали смех и издевательства (особенно на улицах Лондона). Они пели великие оперы, и — в Англии многие считали их тайными иезуитами.

Кто и почему становился кастратом? Наследникам в этом не было необходимости. Данная участь могла быть уготована второму сыну и/или последующим, если они не чувствовали склонности служить в армии или в церкви и обладали способностью к пению. Жертва приносилась, чтобы достичь превосходства. Как следствие операции голос не мутировал (оставался высоким) и приобретал необычную чистоту и гармоничность звучания: не происходило опущения гортани. В ходе дальнейших репетиций-тренировок певец превращался в виртуозного инструменталиста гортани.

В результате принесения жертвы происходили не только физиологические изменения, но устранение из обычной жизни, своего рода перерождение. Кастрировали обычно до наступления полового созревания, вследствие чего мальчик «застывал» в серединной зоне сексуальной иерархии (определенно не женщина и не вполне мужчина), причем именно из этой серединной зоны он мог получить больше возможностей и больше влияния. В социальном плане кастраты были, безусловно, мужчинами: они владели поместьями, определяли наследников; входили в международные сети друзей и покровителей; путешествовали, куда хотели; занимались, чем хотели; некоторые женились, имели детей (на обложке эссе объявлено под заголовком «Сексуальная жизнь кастратов» / «Sex Life of the Castrati»: ей уделено должное внимание).

Пройдя жертвенное перерождение, они превращались в посредников между профанным миром и сакральным. Их изысканные высокие голоса воспринимались как ангельские: не соотносимые ни с полом, ни с человеком. У этой возвышенности была и другая сторона: пение кастрата вызывало безмерное чувственное влечение. Пол, покидая тело, переходил в голос и порождал в слушателях эротический экстаз [Tоibyn]. Вспоминается «Парфюмер» Патрика Зюскинда, но здесь в центре — голос. Эссе прекрасно написано и буквально напрашивается на превращение в роман.

В ходе переписки с Мэри-Кей я узнала новое для меня слово piggyback. Маленькие дети, когда устают от ходьбы, просят папу «подвезти» на спине («Daddy, give me a piggyback»). Аналогичным образом рецензенты могут «выезжать» на авторах: пересказывать содержание книг, подавать результаты их исследований как свои («the reviews «piggyback» on the books»). Эссе LRB раздвигают границы исследования, прежде всего, за счет профессионализма обозревателей, их жизненного, исследовательского, литературного опыта.

Если традиционно для издания определяющее значение имеет общественная значимость проблемы, то для LRB принципиально и качество письма. Когда LRB берется за какую-то тему, ее освещение обещает быть блестящим. При взгляде на оглавление могут не заинтересовать темы обозреваемых книг (при чтении могут озадачить позиции авторов), но стоит начать, и стиль неизменно пленяет. Так, не могу сказать, что меня волнуют проблемы трансгендерности, но когда о них пишет Жаклин Роуз, я не только прочитаю ее длинное эссе «Кто вы, по-вашему?» (14380 слов), но и перечитаю: это стоит того. На английском языке органично понимаешь автора, уточнение используемой ею терминологии: transsexuality, а не transsexualism, sex or gender reassignment surgery, а не gender confirmation surgery [Rose]. Удалось бы мне перевести на русский язык тончайшую психологическую, физиологическую, социологическую нюансировку обсуждения проблемы, я не уверена.

Профессионализм и изящество языка авторов LRB, по-видимому, трудно превзойти. Можно выиграть в чем-то одном, но здесь влечет гармония. Mэри-Кей Уилмерс отмечала, что издание скорее оставит без внимания страну или кризис, если не удастся подобрать подходящих авторов. Вкус, стиль — это определяющее.

LRB — это, прежде всего, литературное издание. Оно посвящено жизни и книгам. У него прекрасный online архив: более 13500 статей более 2000 авторов за последние 30 лет.

Обратившись к колонке типов статей (даты привожу на сегодняшний день — 19.06.2016), мы увидим, что на первом месте — обзоры книг (в архиве выложено 9679), далее — письма (8601), сообщения в блоге (2377), стихи (1505), эссе (1460), записи дневника (849), обзоры выставок (389), обзоры фильмов (132), мемуары (87), интервью (22), лекции (20) и др.

Выразительна тематическая колонка архива: литература и литературная критика (5429), биографии и мемуары (3442), политика и экономика (2716), история (2462), поэзия (2201), художественная литература (2063), романы (1573), искусство и архитектура (1030), история культуры (869), наука, технология, математика (782), телевидение, медиа (684), политические системы (666), философия (547), религия и теология (529), автобиография (504), международные отношения (495), живопись (465), социология (408), право (384), фильмы (316) и др.

Если говорить об именах, то наибольшее количество материалов написано о Шекспире (89). Он значительно опередил Маргарет Тэтчер (47) и Зигмунда Фрейда (45). Не знаю, удивительно ли, но политики и тираны опережают писателей и поэтов: Тони Блэр (37), Адольф Гитлер (35), Генри Джеймс (29), Барак Обама (29), Чарлз Дарвин (28), Карл Маркс (26), Иосиф Сталин (26), Т. С. Элиот (24), Джордж У. Буш (22), Джеймс Джойс (21), Д. Г. Лоуренс (21), Саддам Хусейн (19), Джейн Остин (18), Уинстон Черчилль (18), Пабло Пикассо (18), Джон Ф. Кеннеди (15), Филип Ларкин (15), Вирджиния Вулф (15), Алан Беннетт (14), Джордж Гордон Байрон (14), Чарлз Диккенс (14), Джон Милтон (14).

Издание не является академическим (как правило, сноски и примечания отсутствуют) или авангардным. Неформальная элегантность отличает его. Оно нацелено на широкую образованную читательскую аудиторию.

На вопрос о традициях издания Mэри-Кей Уилмерс отвечает, что в LRB продолжают традиции журналов XIX века («Edinburgh Review», «Blackwood Magazine»). Публикуемые статьи являются, прежде всего, эссе, и к тому же — критическими рецензиями. Мы читаем не просто сообщение о книге или суждение о книге, но интересное эссе. Автор отталкивается от книги и — возвращается к ней (в LRB часты рецензии на две книги и более).

В выпуске — от двенадцати до пятнадцати статей; самая короткая — не менее 1200 слов; длинные — 25-30 тысяч (здесь считают слова — не количество знаков). По словам Мэри-Кей, LRB — единственное книжное обозрение в Британии, отдающее предпочтение длинным статьям.

По мнению Mэри-Кей Уилмерс, серьезной журналистике повредило появление в британских газетах персональной колонки, где известный журналист излагает свое мнение по вопросу дня (это могут быть беженцы — актуальная сегодня тема, но может быть и нечто тривиальное — скажем, новый ресторан). Вне зависимости от того, пишут ли для широкой аудитории ученые, известные романисты или профессиональные журналисты, каждый из них при написании колонки хочет, чтобы его, прежде всего, любили. Колумнисты делятся личным мнением, аргументы — не их козырь. Колумнист сообщает все, что приходит в голову, при этом объем читательского внимания постоянно уменьшается (колонки не бывают длинными — 800 слов).

Для Мэри-Кей странно, когда им в редакцию приходят письма желающих написать в «длинном формате» о войнах наркобизнеса в Мексике или о романах Иэна Макьюэна. Все их публикации — в «длинном формате», как бы кто это ни называл (она предпочитает «эссе»).

Авторы LRB отлично разбираются в обсуждаемых проблемах и своими обзорами вовлекают читателей в профессиональное обсуждение. В ходе независимого критического разговора лучшие специалисты в своей сфере излагают мнения по вопросам литературы, экологии, политики, науки, искусства на основе выходящих книг. Высочайшее качество экспертизы, глубина и проблемность эссе мне представляются надежными составляющими успеха. Замечу, что сначала длинные эссе LRB показались мне непривычными, теперь, напротив, короткие российские рецензии воспринимаются как недостаточно аргументированные.

В «Книжном развороте» «Вопросов литературы» объем рецензии — 5100 (один разворот) или 10200 знаков (два разворота); соответственно 700 или 1400 слов. Рецензия на «альтернативную биографию» Шекспира «Шекспировский круг» («The Shakespeare Circle: An Alternative Biography») — 5879 слов (это аналогично нашей большой статье — на авторский лист — 40 000 знаков).

Автор рецензии — Чарлз Николл, журналист, писатель, режиссер-документалист, член Королевского литературного общества. Он, автор книг о Томасе Нэше, Кристофере Марло, Уильяме Шекспире (а также Артюре Рембо, Леонардо да Винчи и др.), — специалист по шекспировской эпохе (шире — в области истории, биографии, литературных исследований).

На обложке рецензируемой книги — цветная фотография кольца с печаткой. С его истории и начинается обзор. 16 марта 1810 года мисс Мартин, «жена работника», трудилась на поле неподалеку от церкви Святой Троицы (Holy Trinity Church) в Стратфорде-на-Эйвоне, где нашла старое золотое кольцо с инициалами «W. S.». Местный историк купил его за 36 шиллингов и позднее подарил Дому-музею Шекспира (Shakespeare Birthplace Trust). Скептик непременно усомнился бы в принадлежности кольца великому барду: с таким же успехом им мог владеть, скажем, Уильям Смит. Так или иначе, это кольцо того времени — красивое, массивное, дорогое. Найдено оно на поле — некогда собственности Шекспира, купившего 107 акров земли в 1602 году. Своего рода доказательство его принадлежности Шекспиру можно усмотреть и в завещании. Традиционное завершение («В свидетельство чего я приложил мою печать») в финальном варианте завещания (от 25 марта 1616 года) было поправлено: слово «печать» вычеркнуто и вписано «руку». Не потеряй Шекспир кольцо, он бы по-прежнему пользовался печатью.

Если придерживаться этой версии, кольцо с печаткой — единственная из сохранившихся вещей, принадлежавших Шекспиру. «Шекспировский круг», аналогично кольцу, — проводит параллель автор, — может помочь нам ощутить себя ближе к Шекспиру. Каждое из двадцати пяти кратких — в десяток страниц — эссе сосредоточено на близком Шекспиру человеке или группе людей (оказавшие на него влияние, но лично его не знавшие в этот круг не включены). На обложке LRB обзор книги так и представлен: «Шекспир и компания» («Shakespeare and Co»).

Чарлз Николл отмечает позицию редакторов «альтернативной биографии» — Пола Эдмондсона и Стэнли Уэллса: они не пытались унифицировать голоса специалистов. Рецензент блестяще характеризует эти подчас расходящиеся во мнениях, но всегда увлеченные предметом голоса, подробно говорит об эссе, представленных в книге. Профессионал захочет к ним обратиться, непрофессионалу — обзора более чем достаточно.

«Unsluggardised» (названии рецензии) — любопытное словообразование от sluggard (лентяй, бездельник, лежебока), указывающее не просто на несклонность Шекспира к лени, безделью, домоседству, но на открытость, отзывчивость к новому.

Слово (без отрицательной приставки) звучало у Шекспира в «Двух веронцах». В обращении к Протею Валентин проницательно замечает: «Home-keeping youth have ever homely wits <…> I rather would entreat thy company / To see the wonders of the world abroad, / Than, living dully sluggardised at home, / Wear out thy youth with shapeless idleness». Перевод В. Левика: «…Не развит ум у юных домоседов <…> Я пригласил бы в спутники тебя, / Чтоб чудесам земли дивиться вместе, / Чтоб, сидя дома, молодость свою / Не расточил ты в суетном безделье». (Замечательна первая строка в переводе М. Кузмина: «У домоседа доморощен ум».)

Мотив звучит и в «Укрощении строптивой». На вопрос Гортензио «…какой счастливый ветер / К нам в Падую занес вас из Вероны?» Петруччо отвечает: «Тот ветер, друг, что гонит молодежь / За опытом и счастьем на чужбину» (перевод П. Мелковой). Перевод М. Кузмина: «Тот ветер, что гоняет молодежь / Искать удачи далеко от дома, / Где опыта не жди» («Such wind as scatters young men through the world, / To seek their fortunes farther than at home / Where small experience grows»). Это очень напоминает самого Шекспира, не довольствовавшегося «малым опытом», но отправившегося в столицу и потрясшего ее сцены [Nicholl]. Подобную тонкость восприятия и обсуждения обеспечивают лучшие специалисты своего дела.

У LRB много постоянных авторов, некоторые сотрудничали/ют с изданием с самого его начала. Количественный показатель не всегда надежен, и тем не менее назову авторов самых многочисленных, согласно архиву, публикаций. Томас Джоунс, редактор блога LRB (здесь и далее в скобках указано количество публикаций — 366). Питер Кэмпбелл (1937-2011), дизайнер и критик (316). Майкл Вуд, литературовед и кинокритик (281). Фрэнк Кермоуд (1919-2010), историк и теоретик литературы, критик, эссеист (236). Дженни Диски (1947-2016), писатель (215). Р. В. Джонсон, журналист, политолог, историк (188). Джереми Хардинг, автор и редактор LRB (188). Джон Ланчестер, журналист и писатель (168). У кого-то, как у Линн Виссон и Кэтрин Данкен-Джоунз, — по одной незабываемой странице «Дневника».

Среди авторов LRB — писатели Хилари Мэнтел, Мартин Эмис, Колм Тойбин, Эндрю О’Хаган, теоретики литературы Реймонд Уильямс, Терри Иглтон, культуролог и философ Славой Жижек, философ и психолингвист Джерри Фодор, журналист Нил Ашерсон, историки Эрик Хобсбаум, Тони Джадт, Пери Андерсон. Напомню, в архиве — более двух тысяч авторов.

Работать с архивом — наслаждение. Если мы обратимся к странице, скажем, Фрэнка Кермоуда, мы увидим его публикации с октября 1979 года и до последней рецензии на книгу «Хороший человек Иисус и негодяй Христос» Филипа Пулмана от 27 мая 2010-го (менее чем за три месяца до смерти — 17 августа). Мы буквально проходим с ним эти тридцать лет, а если учесть, что в «Дневнике» от 27 мая 1999 года он вспоминает о первой рецензии, которую его попросили написать «лет пятьдесят назад», то можно сказать, перед нами — практически весь его творческий путь. И человеческий тоже.

В LRB традиционно сильны колонки памяти. Стефан Коллини поделился пережитым им вместе с Фрэнком Кермоудом (для него — просто Фрэнком), когда тот постепенно слабел от борьбы с раком. Они вместе отправлялись смотреть крикет, и как-то раз, когда Фрэнку стало хуже, пришлось уйти с игры. Фрэнк (ему 91 год) неуверенно поднялся на ноги и — для опоры, когда они направились к выходу, — взял Стефана под руку, причем сделал это с нежностью, так что прошлись они как величавая итальянская пара на прогулке. Фрэнк понимал, что крикета ему больше не видать. Постепенно от многого пришлось отказываться, и он молча переживал очередную утрату. Стефан Коллини пишет, ему до сих пор трудно сказать, что он чувствовал, когда Фрэнк по-приятельски взял его под руку: «…»рад» кажется слишком слабым, «горд» — слишком неподходяще думающим о себе. Может быть, просто «тронут»? Как бы то ни было, чувство оказалось слишком сильным: после того, как я доставил его домой, и прежде чем добрался к себе, я заплакал» [Collini].

Интересы Фрэнка Кермоуда чрезвычайно разнообразны. В архиве — статьи о Пенелопе Фицджеральд, Берил Бейнбридж, Дэвиде Лодже, Питере Кери, Уильяме Голдинге, Мюриэл Спарк, Аните Брукнер, Маргарет Дрэббл, Энтони Берджессе, Стивене Спендере, Мартине Эмисе, Джулиане Барнсе, Джоне Апдайке, Салмане Рушди, Иэне Макьюэне, Кадзуо Исигуро, Филипе Роте, Дж. М. Кутзее и многих других. Редко о ком он писал единожды, обыкновенно следил за развитием писателя — рецензировал и последующие книги.

Замечательны многочисленные публикации об Уильяме Эмпсоне, о Т. С. Элиоте, вплоть до предпоследней — от 13 мая 2010 («Eliot and the Shudder»).

Среди шекспировских публикаций сэра Фрэнка Кермоуда упомяну не утратившие актуальности размышления от 9 декабря 1999 года («Writing about Shakespeare») — размышления специалиста, на тот момент уже пять десятков лет думавшего и писавшего о Шекспире. Он обращает внимание на обилие выходящей литературы; так, в «Shakespeare Quarterly» за 1997 год библиография включает 4780 единиц, 342 из которых — о «Гамлете» (получается, что почти каждый день выходит что-то новое).

О чем пишут авторы уважаемого издания? В последнем на тот момент номере (за весну 1999 года) первая статья — «Мамиллий и гендерная поляризация в «Зимней сказке»», вторая — «Банкротство гомоэротической дружбы в «Венецианском купце»». Фрэнк Кермоуд отказывается присоединиться к подобного рода «новомодному» «паразитизму» критики. «По старинке» (подобно Бену Джонсону и Сэмюэлу Джонсону — «Jonson and Johnson») он готов вслушиваться в слова, проявляя предельное внимание к изменяющемуся языку поэта.

Кермоуд убедительно показывает, как постепенно трансформируется монолог шекспировских героев. До Шекспира и в его раннем творчестве монологи в значительной мере определялись риторикой и сообщали зрителю о происходившем. Кермоуд обнажает шекспировскую репрезентацию мыслящего человека: герои мыслят — значит, существуют. Статья демонстрирует относительную вялость и объяснительность монологов «Юлия Цезаря». В монологах Гамлета мысль развертывается «с нового типа нервной силой». В «Кориолане» мы свидетельствуем напряженную мысль с вспышками метафор, с «крепко сделанной строкой». В поздних пьесах Шекспир подчас наделяет персонажей речью, которую другой персонаж не понимает, причем дело не в глупости или порочности, скажем, Клотена в «Цимбелине», четыре раза повторяющего слова Имогены (meanest garment), но так и не улавливающего, что за ними стоит. В чем причина? Отклики читателей свидетельствуют, что убедить Кермоуду удалось не всех, но очевидно, его версия заставляет мыслить.

По Кермоуду, академические шекспироведы готовы обращать внимание на что угодно, только не на слова. Упорство в такого рода игнорировании может означать, в конечном итоге, не только не видение в Шекспире чего-либо, кроме документа (подобно любому другому историческому документу), но и исчезновение всей поэзии [Kermode]. Неслучайно одной из итоговых книг Кермоуда для широкого читателя стала «Язык Шекспира» («Shakespeare’s Language», апрель 2000). Рецензия вышла мгновенно [Burrow].

В шекспировских публикациях Кермоуда нет рецензий на одну книгу: его интересовал проблемный подход. Так, 21 мая 1987 года он ведет разговор о двух вариантах Полного собрания сочинений Шекспира под редакцией Стэнли Уэллса и Гари Тэйлора — с оригинальным и модернизированным написанием («How do you spell Shakespeare?»). Зачем был проделан этот колоссальный труд? Кому какое издание предпочесть и для каких целей?

LRB — одно из изданий, для кого писал много успевавший Фрэнк Кермоуд.

Как Mэри-Кей Уилмерс относится к тому, что «их» авторы пишут не только для них? «Мое мнение здесь не может быть объективным, но я верю, что у издания должно быть свое лицо, и, если наши авторы станут писать для всех подряд, журналы утратят свою индивидуальность». С другой стороны, она реалист: «Мы не владеем нашими авторами. Было бы странно требовать от них не писать ни для кого больше. Когда я не выдерживаю и говорю с ними, мне становится неловко — лучше бы я не начинала этот разговор».

Заказывая статьи новым авторам, в LRB обычно задают вопрос, читали ли они журнал, знакомы ли с его стандартами: «У нас не нужно перечислять допущенные в книге мелкие погрешности, не нужно пересказывать содержание книги. Получив статью, мы можем сказать автору о том, что было бы интереснее, посвяти он нас в какие-то детали, — нельзя ли написать об этом поподробнее…»

Случаются и «отверженные» статьи. «Если мы заказываем текст и он нам не подходит, мы очень скоро проясним ситуацию. Но иногда мы заказываем текст, редактируем, работаем с ним и — понимаем, что для этого номера он не подходит и для следующего тоже. Возможно, подходящее место найдется через год. Или — через год — нам придется признать, что время статьи прошло. Но это случается редко».

Бывают ли «идеальные обзоры»? «Иногда я говорю: «Это совершенно!» И недавно вновь это произошло. Новый для нас человек написал о популярной культуре. Коллеги направили мне статью, и она была прекрасно сделана. Иногда пишут красивые предложения… У этого автора есть и стиль, и идея». С другими приходится работать.

У Мэри-Кей поразительная способность очищать — «дистиллировать» (слово Эндрю О’Хагана) предложение. По мнению Эндрю О’Хагана, в том числе и благодаря этому она стала одним из великих редакторов. «Она и Карл Миллер за последние сто пятьдесят лет сделали для британского эссе больше, чем кто бы то ни было. Мэри-Кей работает больше всех редакторов, кого я знаю. Во Франции ей бы каждое утро посылали орден Почетного легиона».

Хотелось бы углубиться в эту тему — подробно рассказать о ее редакторской работе (как она достигает того, что самые талантливые авторы пишут для нее и пишут лучше, чем для других издательств?), о ней как об авторе (уже своими ранними эссе она показала пример легкого, увлекательного и взыскательного письма, от которого сначала не оторваться, а потом не забыть), но это отдельный разговор. Здесь же напоследок отмечу, что у LRB традиционно отменный британский юмор, проницательные языковые рефлексии, строгое жанровое мышление и тонкие жанровые/поджанровые эксперименты.

Литература / Bibliography

Burrow Collin. Not for Horrid Profs // LBR. 1 June, 2000.

Collini Stefan. Memories of Frank Kermode // London Review of Books. 23 September, 2010. P. 9.

Edgar David. State of Play (on Postwar British Theatre) // Footpath. 2015. No. 9. P. 30-42.

Hanks Robert. On Putting Things Off // London Review of Books. 10 September, 2015. P. 36.

Harding Jeremy. Migrants and Migrant Writers in English Literature // Footpath. No. 9. 2015. P. 12-30.

Kermode Frank. Writing about Shakespeare // London Review of Books. 9 December, 1999. P. 3-8.

Nicholl Charles. Unslaggardised: «The Shakespeare Circle» // London Review of Books. 19 May, 2016. P. 17-20.

Rose Jacqueline. Who do you think you are? Trans Narratives // London Review of Books. 5 May, 2016. P. 3-13.

Tоibyn Colm. Ravishing: Sex Lives of the Castrati // London Review of Books. 8 October, 2015. P. 13-16.

Wilmers Mary-Kay. Diary // London Review of Books. 19 May, 2016. P. 39.

1. Здесь и далее перписка с Мэри-Кей приводится по личному архиву автора. — Л. Е.[↩]
2. Здесь и далее перевод с английского мой. — Л. Е. [↩]