№3, 2015/Книжный разворот

L. Erne. Shakespeare as Literary Dramatist

Наверное, самым точным русским вариантом названия этой книги было бы «Шекспир — писатель-­драматург». Такой дублет по-­русски звучит с исключительной оправданностью, в отличие, скажем,  от  невозможного  «писатель­-поэт»  или  тавтологичного «писатель-­прозаик». Дело в том, что драматург — не всегда и не вполне писатель. В общем, и безотносительно к Шекспиру, про­блема ясна. Речь идет и о мере литературного дарования, и о худо­жественном достоинстве текстов, поскольку кроме писателя­-дра­матурга театральный репертуар обеспечивают и те, для кого есть разные куда более уничижительные прозвания, типа «драмодел».

В отношении Шекспира эта общая проблема имеет свои важные акценты. Она подразумевает не только литературное достоинство его пьес, но и писательское достоинство их автора, особенно если ав­тор действительно Шекспир. Разумеется, не антистрэтфордианская ересь занимает Лукаса Эрна, но агрессия массового вкуса сегодня столь ощутима, что шум с улицы отзывается и на страницах серьез­ных академических книг. Однако главное для Эрна другое— хотел ли Шекспир (и его труппа) видеть тексты пьес в печати и как печат­ные тексты соотносятся с их сценическими версиями? В отношении этих  вопросов  книга  поделена  на  две  части:  «Издание  пьес» (Publication) и «Тексты». Оба вопроса в силу недостаточности доку­ментальных свидетельств предполагают реконструкцию, а значит, открыты для дискуссии.

Дискуссией Эрн и начинает второе издание. Первое появилось десятью годами ранее и вызвало поток рецензий— не менее 36. По признанию автора, некоторые исключительно положительные, дру­гие— «скептические и даже враждебные» (p. 1). Теперь есть воз­можность ответить рецензентам, чему и посвящены первые 25 стра­ниц нового издания.

Эрн полагает, что главным поводом для несогласия с ним по­служило неверно понятое название книги: он не имел своей целью возродить старый «антитеатральный предрассудок» (p. 2) или про­тивопоставить литературу и театр. Он хотел не разделить, а выяс­нить отношение между двумя «институциями, в которых материа­лизовались шекспировские пьесы» (p. 3),— общедоступный театр и книжный рынок. Для Эрна это две плоскости, равно необходимые, исследуемые в их взаимодействии.

В первой части, опираясь на хронологию изданий, на соотноше­ние «плохих» и исправных кварто, Эрн реконструирует меняю­щуюся стратегию автора и его труппы в отношении к тому, чтобы передавать пьесы печатнику. Как публикация могла быть связана со сценическим  успехом,  мешала  ему  или,  наоборот,  являлась  его следствием? Действительно ли работает старая текстологическая гипотеза о «пиратстве»? Собрав все, что можно считать докумен­тальными свидетельствами, рассмотрев их, Эрн предложил свою гипотезу. Восстанавливаемая в отношении разных периодов шек­спировской театральной карьеры, она последовательно изложена взаключении первой части (p. 138).

Смысл ее таков. В период существования обновленной труппы лорда­-камергера— с 1595 по 1603 год— шекспировские пьесы все более интенсивно и регулярно поступали на книжный прилавок…

Но почему за точку отсчета принимается 1595 год, если шекспи­ровские пьесы начинают печататься годом ранее? Дело в том, что текст «Укрощения строптивой» (неопределенный артикль в назва­нии которой отличает его от канонического варианта в фолио 1623 года— AShrew) и последовавшие за ним две пьесы, соответствую­щие второй и третьей частям «Генриха VI», а заодно с ними и напе­чатанный первым «Тит Андроник» изымаются из рассмотрения со следующей формулировкой: «Было бы неразумно делать предполо­жения относительно «шекспировских» пьес, если мы не можем быть твердо уверены в том, что они принадлежат ему» (p. 217).

Как будто бы аналогичных сомнений нет относительно более поздних пьес! Или разве Шекспир раз и навсегда перестал работать в соавторстве? Эрн предпочел начать свой исследовательский сюжет с того времени, когда Шекспир обрел постоянную труппу и стало можно говорить не столько о его стратегии в отношении печатного станка, а о том, какая позиция была занята слугами лорда-­камергера. За скобки разговора таким образом вынесен очень важный 1594 год, когда Шекспир должен был вернуть себе права на свои прежние тек­сты и в процессе этих договоренностей каким­-то образом он был впервые вовлечен в издательский процесс1. Это самое существенное упущение (или сознательное ограничение) в рецензируемой книге.

Приложенные к тексту книги 4 таблицы дают возможность про­следить, как менялась интенсивность шекспировских изданий на фо­не печатания пьес и общего количества книг, издаваемых при жизни Шекспира в Англии. Подсчитать несложно, что резко уменьшается число печатаемых шекспировских пьес даже не после 1603 года, ко­гда новый король объявляет себя патроном труппы, а сразу с началом нового века: «В общей сложности с 1600 по 1616 год было издано 5новых пьес, в то время как за годы с 1594 по 1600­й их было— 13, авсего за первые семь лет свет увидело 24 издания шекспировских пьес (учитывая, что некоторые из них переиздавались.— И.Ш.), то есть 3 в год, против 19 изданий за последние шестнадцать лет жизни Шекспира, что составляет чуть более одного в год» (p.125).

Эрн приводит существующие попытки объяснить перемены: книжный рынок перенасыщен пьесами; падает популярность об­щедоступных театров, проигравших конкуренцию детским труп­пам; театры слишком часто закрываются из­-за чумы… Не отвергая ни одного из этих поводов в качестве возможных, от себя Эрн до­бавляет возникновение новой стратегии со стороны самого Шек­спира: хотя Бен Джонсон, утверждая новое литературное достоин­ство пьес, издаст свое избранное в формате фолио лишь в 1612 году (а шекспировское выйдет посмертно в 1623­м), но, быть мо­жет, с начала века мысль именно о таком издании, а не о минутных отдельных кварто представляется драматургам как наиболее вер­ная издательская политика (p. 134—135).

Главное же утверждение этой первой части— Шекспир не был равнодушен ни к печатной судьбе своих пьес при жизни, ни ких дальнейшей судьбе (p. 137).

Если вернуться к полемике с рецензентами, предваряющей вто­рое издание книги Эрна, то в отношении судьбы и характера шек­спировских текстов более всего вопросов вызвало суждение автора о том, что принято называть вторичным жанровым признаком— объем текста. Эрн выдвинул гипотезу, согласно которой Шекспир сознательно создавал тексты более длинными, чем это требовалось для сцены, обрекая их на сокращение. Вероятно, смысл этой гипо­тезы прежде всего «литературный»: Шекспир изначально имел в ви­ду не только зрителя, но читателя. И— да возрадуются современ­ные режиссеры!— он сам предполагал, что играться на сцене будет сокращенный вариант.

Подводя итог второй части (Эрн любит категоричные итоговые заключения), автор выступил на защиту, по крайней мере, ряда кварто, традиционно считавшихся «плохими»: «Есть все основания полагать, что первые кварто «Ромео и Джульетты», «Генриха V», «Гамлета» отражают, пусть и несколько туманно, то, что Шекспир и его труппа играли как в Лондоне, так и повсюду» (p. 243). Послед­няя оговорка дает понять, что речь идет не о так называемых «вы­ездных» или гастрольных вариантах пьес, а об обычном для Шек­спира принципе писать длиннее, чем того требовала сцена.

Эрн не высказал мысли совершенно новой, но облек ее в форму категоричной гипотезы относительно того, как работал Шекспир, писатель­-драматург, и как он мыслил соотношение своих литера­турных текстов и их сценических версий.

Нужно ли говорить, что эта мысль далеко не всем пришлась по душе и не всех убедила. Однако она дорога Эрну, и половину поле­мического введения он посвятил мнениям своих оппонентов и их опровержению. Так что краткость текста в том или ином кварто не обрекает его на то, чтобы быть «плохим», но лишь— приближен­ным к сцене. Это свойство «плохих» кварто было давно оценено: как бы ни искажался в них текст, но он так или иначе создает для нас эффект присутствия на спектакле, с которого он записан. Пред­сказуемо Эрн относится «серьезно к «плохим» кварто с тем, чтобы лучше понять, что Шекспир и его актеры играли на сцене и как да­леко эти исполняемые тексты отстоят от тех длинный «исправных» текстов, которые дошли до нас» (p. 219).

Само понятие «плохого» кварто если и не вовсе отменяется, то подвергается сомнению. И в этом Эрн далеко не первый. Скорее, он оказывается в русле сегодняшней полемики с выводами текстологов первого поколения, создателей школы Новой библиографии, и пер­вого из них— А.У.Полларда, сто лет назад так живописно сочинив­шего сюжет о театральном «пиратстве», который по сей день пере­сказывают все учебники и популярные биографии Шекспира.

«Реконструкция по памяти» (memorial reconstruction, прин­цип, который отстаивал еще один классик шекспировской тексто­логии — У. У. Грег), вероятно, была основой для создания ряда кварто, но процесс реконструкции и ответственность за нее едва ли лежит только на засланных «пиратах» или даже на отдельных актерах, исполнителях маленьких ролей, бравшихся за воровство всей пьесы. Эрну более вероятной представляется современная теория (первоначально сформулированная для пьес Дж. Флетче­ра и Ф. Бомонта), согласно которой сами актеры после того, как спектакль был готов, надиктовывали сценическую версию, ими сыгранную (p. 228).

Как и в любой книге, герой которой — Шекспир, будь это его биография, текстология или круг источников, главный путь для оригинального исследователя — от догадки к гипотезе. Пройти его полностью едва ли кому­-то удается, с безусловной убедительно­стью организовав аргументы по всем обсуждаемым поводам. Едва ли это удалось и Лукасу Эрну. Однако не вызывает сомнений, что его книга посвящена одной из самых реальных и насущных про­блем современного шекспироведения (что сегодня случается не­часто, когда вместо того, чтобы обратиться к Шекспиру, предпочи­тают присваивать его, заставляя иллюстрировать те или иные модные теории). Эрн тщательно собрал факты и суждения, отно­сящиеся к судьбе шекспировских текстов, их проиcхождению ме­жду двумя сферами их культурного бытования — театром и лите­ратурой. Собрал не с тем, чтобы разделить, а чтобы исследовать динамику их взаимодействия.

 

И.ШАЙТАНОВ

  1. Свою гипотезу я высказал в книге «Шекспир» (ЖЗЛ, 2013) — см. главу «В новой труппе».[]

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №3, 2015

Цитировать

Шайтанов, И.О. L. Erne. Shakespeare as Literary Dramatist / И.О. Шайтанов // Вопросы литературы. - 2015 - №3. - C. 398-401
Копировать