Книга о декабристе

И. С. Зильберштейн, Художник-декабрист Николай Бестужев, «Изобразительное искусство», М. 1977, 678 стр.

В пространном письме к брату Александру Николай Бестужев писал в 1816 – 1817 годах:

«Всякий человек, прежде нежели сделается военным, бывает человеком; оставя военную службу должен также быть человеком, следовательно, права и поступки каждого должны везде быть одинаковы, сколько бы раз он ни переменял свое состояние».

А спустя много лет, уже после поражения восстания 14 декабря, в письме Н. Бестужева к декабристу В. Ивашеву мы читаем:

«Я сделал все, чтоб меня расстреляли, я не рассчитывал на выигрыш жизни… Если жить, то действовать».

Эти два высказывания можно поставить эпиграфом ко всей его жизни, которая явилась словно бы подтверждением и воплощением этих слов.

Передовой мыслитель своего времени, он, продолжая великую традицию Радищева, один из первых в России заговорил о решающей роли народа в истории: «До сих пор история писала только о царях и героях; <…> о народе и его нуждах, о его щастии или бедствиях мы ничего не ведали, и потому наружный блеск дворов мы принимали за истинное щастие государств, обширность торговли, богатство купечества и банков за благосостояние целого народа; но ныне требуют иных сведений: нынешний только век понял, что сила государств составляется из народа, что его благосостояние есть богатство государственное и что без его благоденствия богатство и пышность других сословий есть только язва, влекущая за собою общественное расстройство».

Современники говорили о Н. Бестужеве, что он «овеян гениальностью». Те, кто знал его в ссылке, утверждали, что в общении с ним люди должны «просветлеть и становиться лучше».

И действительно, его талантливая разносторонность, и творческая и человеческая, – поразительна. Николай Бестужев – автор увлекательных путевых записок, переводчик, мемуарист, поэт. Он писал повести и рассказы, занимался серьезными научными исследованиями в области истории, экономики и точных наук. Он изобретатель и ювелир. «Гениальная голова и золотые руки», – говорили о нем.

Находясь в ссылке и на поселении, Николай Александрович внимательно изучал природу и быт Сибири и настойчиво трудился над очерками, характеризующими богатство края и нравы сибирского населения, собирал материал для словаря местной народной речи. Его большая статья «Гусиное озеро», напечатанная в четырнадцати номерах журнала «Вестник естественных наук» без упоминания имени автора, впервые рассказала читателям об этнографии и фольклоре бурятского народа.

Выдающийся Художник, он является также автором интереснейших статей, трактующих вопросы изобразительного искусства, которые с волнением читались и обсуждались современными ему живописцами.

К великому сожалению, многие работы Н. Бестужева утрачены безвозвратно. Некоторые погибли после поражения восстания- участники заговора и их друзья уничтожали свои архивы, боясь, чтобы они не попали в руки николаевской полиции. Множество бумаг пропало в Читинском остроге и в Петровской тюрьме – уничтожены в ожидании «осмотров». Да и на поселении многое истреблялось в страхе перед обысками.

Еще А. Герцен, назвавший Н. Бестужева одним «из самых лучших, самых энергичных участников великого заговора», сокрушаясь по поводу утраты отрывков воспоминаний Н. Бестужева, писал: «Какое непоправимое несчастье, если мы утратили это святое наследие…»

Конечно же, эти слова Герцена можно отнести не только к воспоминаниям Н. Бестужева, но и ко всему его огромному наследству – историческому, научному, литературному, художественному.

Перед историками и литературоведами стояла труднейшая задача: на основе по крупицам собранного наследия сделать достоянием потомков жизненный и творческий подвиг этого необыкновенного человека. И в исполнении этой задачи невозможно переоценить роль советского ученого, литературоведа, искусствоведа И. Зильберштейна.

Ему обязаны мы тем, что извлечен из небытия рассказ Н. Бестужева «Похороны», множество его статей, свидетельства современников и воспоминания о нем. И конечно же, главной заслугой И. Зильбер-штейна (впрочем, слово «заслуга» в данном случае мало что выражает, точнее назвать это творческим подвигом) явились розыски бессмертной портретной галереи декабристов, созданной Н. Бестужевым в Сибири. Эта акварельная повесть о лучших людях тогдашней России – поистине наше святое Наследство.

Ведь не создай Н. Бестужев портреты всех своих товарищей по заключению, а также их жен, разделивших с ними горькую и гордую участь, мы так никогда бы и не узнали, какими они были, те люди, чьи имена мы произносим с гордостью, любовью и благодарностью.

Николай Александрович сдавал свою портретную галерею на протяжении двенадцати лет – сначала в Читинском остроге, потом в казематах Петровского Завода. Достаточно сказать, что первые портреты написаны художником еще в то время, когда с него не были сняты кандалы!

После смерти Н. Бестужева (он умер в Селенгинске в 1855 году, 64-х лет от роду) коллекция перешла к его сестре Елене Александровне Бестужевой. Она перевезла портреты в Москву и вскоре продала их известному издателю, любителю русской живописи К. Т. Солдатенкову. А когда в 1901 году умер Солдатенков, коллекция бесследно исчезла. Многие исследователи занимались ее поисками, но все было тщетно.

Нельзя без волнения читать живой рассказ И. Зильберштейна о его долгих и кропотливых розысках. Лишь в 1944 году ему удалось обнаружить коллекцию в одном из подмосковных домиков, у сотрудника К. Солдатенкова, которому тот передал папку с рисунками. В ней оказалось семьдесят шесть портретов. Среди них главные участники восстания на Сенатской площади, участники восстания Черниговского полка, видные члены тайных обществ: Союза спасения, Союза благоденствия, Общества соединенных славян, Общества военных друзей. Находились в папке и четыре женских портрета. Солдатенков, передавая папку, завещал своему наследнику обнародовать портреты и рассказать историю их создания, но тот не смог выполнить его волю. Это блестяще осуществил И. Зильберштейн в своей книге «Николай Бестужев и его живописное наследие». Работа эта составила вторую книгу шестидесятого тома «Литературного наследства».

Выход в свет этого тома горячо приветствовали писатели К. Федин и К. Чуковский, литературоведы и историки М. Нечкина, В. Орлов, Т. Цявловская, Б. Эйхенбаум, Ю. Оксман, искусствоведы И. Грабарь, А. Сидоров и многие, многие другие.

Нельзя не вспомнить и еще одно весьма авторитетное свидетельство, – замечательный художник и искусствовед А. Н. Бенуа в одном из писем писал И. Зильберштейну: «Вы ею создали драгоценнейший памятник той эпохи, и Ваше изложение обладает той дельностью (по-немецки Sachlichkeit), которую я особенно ценю в исторических трудах. Какой чудесный и характерный то был человек!..»

Между тем И. Зильберштейн неутомимо продолжал поиски и художественных работ Николая Бестужева, и его литературных трудов. Как легко сказать: «продолжал поиски»! А ведь за этими словами стоят долгие годы жизни, напряженной работы, радость открытий, разочарования. Какой поистине неукротимой энергией нужно было обладать, чтобы разыскать все связанное с жизнью и творчеством Н. Бестужева не только в московских и ленинградских архивах, музеях, частных коллекциях, но и во многих городах нашей страны и за рубежом! От Кяхты до Парижа – таков диапазон поисков И. Зильберштейна.

И вот перед нами новое, значительно расширенное, дополненное и переработанное издание, фактически новая книга: «Художник-декабрист Николай Бестужев». Она по праву может быть названа гордостью советской полиграфии (Первая Образцовая типография). Качество иллюстраций (а их в книге 250, из них 62 цветных), шрифты, бумага – все свидетельствует о том, с какой ответственностью отнеслись работники издательства к столь сложной задаче.

Название книги не случайно изменено автором. Если раньше она называлась «Николай Бестужев и его живописное наследие», то есть автор как бы старался подчеркнуть значение Николая Бестужева именно в развитии русского изобразительного искусства, то заглавие «Художник-декабрист Николай Бестужев» звучит гораздо шире. В книге появился ряд новых глав, которые раскрывают нам Н. Бестужева и как художника слова, внесшего большой вклад в отечественную литературу. Использование материалов из архивов Волконских, Трубецких. Муравьевых, Нарышкиных, Ивашевых, Завалишина, Оболенского, Пущина, Свистунова и прежде всего изучение бумаг Бестужевых, состоящих из двух частей (одна, до четырех тысяч листов, входит в состав собрания М. И. Семевского и принадлежит Институту русской литературы, вторая же, но объему меньшая, хранится в Государственной Публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина), – все это дало возможность И. Зильберштейну показать Н. Бестужева во всей многогранности его разнообразных талантов. Прочитав книгу «Художник-декабрист Николай Бестужев», мы можем смело сказать о незаурядном литературном мастерстве автора. Огромное количество архивных материалов и документов не только не помешало ему создать увлекательное и по-настоящему художественное произведение, но и сделало его убедительнее, достовернее. Это не только огромный научный труд, но и талантливо написанное повествование о подвиге первых русских революционеров.