№11, 1964/Теория литературы

Категории эстетики в их отношении к идеалу

За последнее время исследователи все пристальнее рассматривают понятие эстетического идеала. Выявлены многие его качества, найдены его отдельные характерные признаки, но законченного, удовлетворяющего всех определения пока еще нет.
Однако это не смущает эстетику. Она готова принять данную «величину» и без официального сюртука, в несколько небрежной одежде ее нынешнего реального состояния. Эстетика протягивает руку идеалу не для парадных приемов, а для работы, для дела, для поисков. Иные науки допускают в свои формулы величины, порой почти совсем неизвестные – «иксы». И не проигрывают. Эстетический идеал – далеко не «икс», у него колоссальные заслуги и колоссальный стаж в области эстетики. Марксистская эстетика может также извлечь из этой «величины» немало интересных наблюдений.
Пожалуй, наиболее широко и объемно в научной литературе последнего времени идеал «привлечен к работе» у В. Днепрова («Проблемы реализма», Л. 1960).
«Всякое подлинное искусство в любой форме и в любое время, – пишет В. Днепров, – не просто изображает действительность, не ставит вопрос об отношении сущего к должному. Произведения, которые уклоняются от постановки этого великого вопроса, мы презрительно и справедливо называем натуралистическими. Более того. Противоречие наличного и желаемого, действительности и идеала есть то специфическое жизненное противоречие, которое управляет областью эстетических явлений и определяет эстетические законы… Вся история искусства и вся история науки об искусстве неуклонно приводят к этому выводу» («Проблемы реализма», стр. 59).
«Должное», как его называет В. Днепров, есть по существу эстетический идеал, который всегда направлен на отыскание оптимальных вариантов дружественных человеческих контактов, который ищет норму общественных отношений, норму самого человека.
Между людьми существует общественная связь, которая заставляет человека, по словам Маркса, «ощущать потребность в том величайшем богатстве, каким является другой человек»1. Эта потребность возникает сотни тысяч лет назад. Она лежит у истоков человеческого рода. Ее материальной предпосылкой является объективная необходимость объединения людей в коллектив для добывания средств к существованию, для труда. В ходе истории эта тяга к общению с другим человеком обретает свое самостоятельное существование в жизни собственно духовной. Она объективно включается в процесс зарождения человеческих целей и становится человеческой, специфической формой обнаружения этих целей.
Искусство, а также и иные виды эстетического освоения действительности необыкновенно обогащают сферу подлинно человеческих связей во всех их возможных оттенках и превращениях. Более того. Это становится непосредственной задачей эстетического и художественного сознания: открыть человеку богатейшие возможности действительного или вероятного общения с другим человеком или новые возможности восприятия окружающего мира вместе с другим человеком, в контакте с ним. Искусство нашло адекватную форму сохранения (фиксации) и передачи почти всех мыслимых вариантов такого общения – художественно-образную форму. Оно умеет сохранять богатство бесчисленных моментов человеческого общения и в то же время обобщить, укрупнить колоссальный принципиальный смысл этого необходимейшего общественного контакта, без которого человечество не могло бы существовать. Оно умеет развить его до ярких, проникающих в самые сокровенные глубины души ассоциаций, до интимнейших и вместе с тем обобщенно-всеобщих, универсальных начал.
Эстетически желаемое, «должное» в его отношении (часто противоречивом) с реальным, существующим – этого рода отношение пронизывает почти все практические и теоретические проблемы искусства. Одна из интереснейших сторон книги В. Днепрова заключается в том, что в ней очень объемно и убедительно, на марксистской основе поставлен вопрос о противоречивом отношении идеального и действительного в искусстве и приоткрыты увлекательные перспективы, таящиеся в этой проблеме.
А решение? С решением не стоит спешить. Просто надо начинать неторопливую и серьезную работу.
Своего рода конкретизацией широких контуров, намеченных В. Днепровым, реальной разработкой одной из областей этой обширной темы являются исследования болгарского ученого, профессора П. Зарева. Он работает над проблемами метода в искусстве, и подходит к решению вопроса также с позиций противоречивого отношения идеала и реальности (см., например, П. Зарев, Эстетический идеал – ядро художественного метода, «Вопросы литературы», 1963, N 12).
Время от времени в советской печати появляются статьи, прямо или косвенно затрагивающие с той или иной стороны проблему отношения идеального и действительного.
Задача данной статьи – попытаться конкретно проследить непосредственное влияние этого отношения на жизнь эстетических категорий, на возникновение понятий о прекрасном, безобразном, трагическом, комическом, возвышенном в сознании человека. Точнее, присмотреться, каковы связи эстетического идеала с основными эстетическими представлениями людей.
* * *
Понятие об эстетическом связывается в человеческом сознании с богатством чувственно-наглядных, конкретно-ощутимых впечатлений. Но впечатлений, воспринятых не хаотически, не под стихийным напором изобилия внешнего мира, а стройно организованных, сведенных в целостную систему. Сочность, яркость, наглядность и полнота непосредственности пульсируют в эстетическом. И в то же время этот яркий, безотказно вовлекающий в свою стихию поток подчиняется какой-то определенной эмоциональной культуре. Понятие эстетического неизменно связывается также с организованностью впечатлений, с умением видеть и различать в изобильном потоке жизни многочисленные, но глубоко существенные оттенки и нюансы.
Жизнь в течение тысячелетий выкристаллизовывала основные «варианты» эстетических оценок-категорий, их основной костяк, который на сегодня насчитывает пять главных понятий: прекрасное, трагическое, комическое, возвышенное, безобразное. Эти «варианты» создались не случайно. Они – результат эстетического опыта многих десятков поколений, осмысливших гигантскую эстетическую «работу» многих общественных формаций. Пять основных эстетических категорий – результат долгого исторического отбора и анализа эстетических впечатлений.
Каждая из эстетических категорий открывает людям свой особый «код» для прочтения жизни; каждая из них позволяет проникнуть в ее глубины. Каждая «смотрит» на жизнь по-своему. И видит в жизни разное. Но это не эстетический релятивизм. В этом – бесконечное богатство действительности, ее неисчерпаемость.
Постепенное историческое выделение и формирование в сознании человека отдельных, самостоятельных эстетических категорий означало, что человечество овладевает узловыми пунктами в сети художественного познания мира, что оно начинает по-настоящему осваивать эстетическое богатство жизни. Эстетические категории, дифференцированные эстетические понятия суть определенные эстетические абстракции, отражающие действительность глубже, вернее, чем непосредственное эстетически не расчлененное художественное восприятие.
Жизнь была материалом, из которого создавались эстетические категории. А искусство оказалось тем великим рабочим-строителем, который собирал этот материал в организованные формы. Эстетическое усваивалось и «потреблялось» обществом главным образом с помощью искусства, то есть предметов и плодов художественной практики.
Искусство, как и многие другие виды деятельности человека, крепко связано с понятием цели («для чего», «во имя чего»). Та богатейшая информация, которую несет искусство людям о жизни, всегда включает, помимо прямого, непосредственно предметного, наглядного отражения действительности, также обязательно и момент оценки этой действительности с точки зрения определенных заданных критериев (эстетических идеалов). Эти критерии, эти пожелания и нормы преподносятся искусством не в виде дидактических поучений или сравнений, а всем эмоционально-эстетическим строем произведения. Без эстетической оценки никакое искусство практически невозможно. Эстетическая оценка, эстетические критерии живут в самом способе восприятия жизни искусством, в самой природе его художественного обобщения.
Искусство всегда отражало жизнь ради определенной цели – идеала. Сложность и вечная проблема для искусства состояла не в том, чтобы создать похожую копию окружающего, а в том, чтобы правильно увидеть и передать это окружающее с точки зрения идеала. Вот тут-то и начиналось самое главное и самое трудное! Вступало в силу то самое противоречие, о котором мы упоминали в начале статьи, – противоречие должного и сущего, идеального и действительного. Жизнь часто не укладывалась в рамки идеала; идеал же отказывался «примириться» с «дисгармоничностью» жизни. Обе «величины» двигались как бы в различных плоскостях. Вечной задачей искусства было найти «эстетический ключ» к отношению этих начал как в самой реальной жизни, так и в отдельном художественном произведении.
Все свои средства, все богатство языка искусство «бросало» на решение проблемы взаимосвязи идеального с действительным. Эта взаимосвязь легла в основу всех важнейших эстетических оценок. Разнообразие эстетических категорий было в то же время разнообразием конкретных, реальных отношений идеального и действительного. Качество отношения этих величин в каждой из эстетических категорий глубоко индивидуально, различно. Оно может оказаться или единством, или противоречием. Со своей стороны, само противоречие может обнаружить себя в различных видах и вариантах.
Разнообразие эстетических категорий – результат постоянного обращения искусства к общественным проблемам, результат его активной нацеленности на «меру человеческого рода», на норму общественных отношений. Человек и общество оказались противоречивыми. И искусство нашло эстетические эквиваленты прочтения этой противоречивости, научило человека эстетически ориентироваться в мире и себе самом.
* * *
Каковы же варианты эстетических противоречий между желаемым и наличным, олицетворенные в эстетических категориях прекрасного, безобразного, трагического, комического, возвышенного?
Рассмотрим основные группы эстетических отношений идеального и действительного.
Ясно, что при их перечислении мы намечаем лишь основную схему отношения, не углубляясь в подробности, которые очень богаты. В пределах короткой статьи более подробное рассмотрение невозможно.
Группа прекрасного. Отношение выражается как единство, гармония, равнодействие эстетически идеального и наличного2.
Идеал не обязательно должен быть взят во всем объеме своего эстетического значения. Это может быть, так сказать, «кусочек» идеала, только один из многих его аспектов. Но даже и в этих частичных, относительных пределах наличное, конкретное, реальное должно обнаруживать свое единство с идеальным, свое равнодействие с ним независимо от того,, линия ли это, контур, цвет или нечто более существенное, более сложное и содержательное: характер, тема, понимание мира и др.
Группа безобразного. Отношение выражается в прямом, остром, открытом столкновении идеала с реально существующим «антиидеалом». Наличное оказывается непосредственным, «наглядным» антиподом идеального.
Группа трагического. Идеальное выступает в гибельных для себя противоречиях с наличным.
Чаще всего искусство выражает это противоречие в столкновении индивида, несущего в себе потенциальную возможность гармонического, идеального воплощения рода в личности, с реальным, наличным, «отстающим» от героя бытием (обстоятельствами). Трагическая личность как средоточие лучших, богатейших моментов и качеств «меры человеческого рода» оказывается выше реально сложившихся условий существования рода, выше данной системы общественного целого. Сущность человеческого общественного начала, ее неисчерпаемые возможности (идеальное), таящиеся в субъекте, оказываются дискредитированными конкретным проявлением родового бытия – конкретной историей, ее социальными преходящими рамками.

  1. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. III, стр. 630. []
  2. Напоминаем, что единство есть «вариант», частный случай противоречия.[]

Цитировать

Ястребова, Н.Г. Категории эстетики в их отношении к идеалу / Н.Г. Ястребова // Вопросы литературы. - 1964 - №11. - C. 127-141
Копировать