К вопросу о русских знакомствах Э. Т. А. Гофмана

И. БАБАНОВ

К ВОПРОСУ О РУССКИХ ЗНАКОМСТВАХ
Э. Т. А. ГОФМАНА

Первый русский перевод произведения Э. Т. А. Гофмана был опубликован в 1822 году на страницах литературного приложения к журналу «Сын отечества» ¹. Цензурное разрешение на выпуск книги было дано 2 мая, следовательно – еще при жизни писателя, умершего 25 июня 1822 года. Спустя несколько месяцев этот же перевод был издан отдельной книгой ², за которой в 1823 году последовали новые переводы. Характерно, что Россия оказалась в числе тех европейских стран, где появились наиболее ранние переводы Гофмана ³. Обращение к творчеству Гофмана у нас в 20-40-х годах XIX века представляет собой чрезвычайно интересную страницу русско- немецких литературных связей, и естественно, что при уточнении ряда эпизодов, связанных с этим периодом, исследователи зачастую пытались определить и круг русских знакомств немецкого писателя – вопрос, не нашедший, однако, до сих пор достаточно ясного освещения.

Еще в 1890 году было высказано предположение о том, что А. А. Перовский (Антоний Погорельский) встречался с Гофманом в Дрездене в IS 13 -1814 годах, познакомился с его произведениями и «не мог не подчиниться его литературному влиянию» ⁴. Предположение о знакомстве писателей встречается порой и в современных работах о Погорельском ⁵. И поскольку в его лице мы, вне всякого сомнения, находим одного из первых русских читателей Гофмана, возможность подобного личного знакомства следует рассмотреть со всей тщательностью.

Перовский, вступивший в июле 1812 года офицером в 3-й украинский казачий полк, стал участником Отечественной войны и заграничных походов русской армии. Дрезденская и кульмская битвы были последними, в которых он сражался: в октябре 1813 года Перовский назначается адъютантом князя Репнина, генерал-губернатора саксонского королевства. В этой должности Перовский прослужил два года, вплоть до отставки, последовавшей в 1815 году⁶. Вначале резиденция Репнина находилась в Лейпциге, а затем, вслед за уходом французов из Дрездена в середине ноября 1813 года, была перенесена в столицу Саксонии ⁷.

Гофман находился на территории Саксонии (представлявшей основной театр военных действий в этот период) с весны 1813 года, то есть с самого начала кампании. Оперная труппа, дирижером которой он был, гастролировала попеременно в Дрездене и Лейпциге. В Дрездене, где Гофман стал свидетелем битвы у стен города, он и дождался освобождения от французской оккупации. 11 ноября 1813 года Гофман записал в дневнике: «…видел австрийского и русского офицеров в полной парадной форме – совершенно своеобразное, изумительное чувство – наконец это свершилось! Свобода!»⁸ Последние колонны французских войск, капитулировавших перед союзниками, покинули город 17 ноября; приблизительно к этому времени и относится переезд сюда штаба Репнина. Однако Гофман покинул освобожденный Дрезден уже 9 декабря того же года и более туда не возвращался⁹. Он провел в Лейпциге около девяти месяцев, а затем, получив назначение на судебную должность, уехал в Берлин 24 сентября 1814 года.

Таким образом, знакомство Перовского и Гофмана могло произойти либо в Дрездене, в первые три недели после освобождения города, либо в Лейпциге в 1814 году, если предположить с большой долей вероятности, что Перовский бывал там в это время. Архив Перовского, как известно, не сохранился. Материалы, относящиеся к его биографии, скудны и недостаточны для того, чтобы даже в общих чертах осветить жизнь писателя в Саксонии в 1813-1814 годах. Перовский, умерший в 1836 году, был свидетелем наивысшей популярности Гофмана в России, однако память современников не сохранила рассказа об их знакомстве.

С другой стороны, ни в дневнике, ни в письмах Гофмана не говорится о знакомстве с каким бы то ни было русским офицером – а в силу ряда причин весьма трудно допустить, что Гофман мог бы обойти молчанием подобное событие. В самом деле, маловероятно, чтобы Гофман, нетерпеливо ожидавший прихода войск освободителей, не отметил бы в дневнике или в письме факт знакомства и тем более общения с представителем русской армии. Нужно учесть длительное время французской оккупации, оскорблявшей патриотические чувства Гофмана, тяжкие бедствия, на которые его обрекла война начиная с 1806 года, когда Пруссия капитулировала перед Наполеоном. В дневниковых записях 1812 года Гофман с энтузиазмом комментировал известия об успехе русских войск, и это, пожалуй, единственный отклик на внешние события в дневнике человека, поглощенного творчеством, большой личной трагедией и повседневной борьбой за существование. Оказавшись весной 1813 года в гуще военных событий, Гофман продолжал в лаконичных дневниковых записях (их размер лишь изредка превышает 5-6 строк) отмечать сведения о ходе войны, порою останавливаясь даже на таком факте, как простая встреча в пути с казацким отрядом¹⁰. 29 августа 1813 года на поле битвы под Дрезденом, куда Гофман отправился для оказания помощи раненым, более всего, по-видимому, поразил его воображение один из русских солдат, державшийся с большим мужеством («незабываемое впечатление!» ¹¹). Единственное публицистическое выступление Гофмана в печати – «Видение на поле боя близ Дрездена» ¹², написанное в середине декабря 1813 года, – также пронизано чувством глубокого преклонения перед героизмом русских войск.

Существует и еще одна причина, по которой трудно допустить, чтобы Гофман, обычно тщательно фиксировавший в дневниковых записях даже мимолетные встречи, не отреагировал бы на знакомство с Перовским: в течение всей жизни он испытывал настоятельную потребность в постоянном общении с кругом людей, близких ему по интересам и творческим устремлениям. Между тем именно в 1813-1814 годах для близости обоих писателей могли создаться особенно благоприятные условия – война и переезды лишили Гофмана привычного окружения и он с повышенным вниманием относился к тем новьм дружеским связям, которые возникли у него в Дрездене и Лейпциге. Общеизвестна заслуга штаба генерал-губернатора Репнина в организации театральной жизни Саксонии после войны, – это была одна из причин, по которой деятельность русской администрации снискала симпатии в среде дрезденской интеллигенции ¹³. Таким образом, знакомство и общение Гофмана и Перовского могли быть вызваны деловыми контактами на этой почве, однако в 1814 году речь шла о возобновлении спектаклей немецкого драматического театра и итальянской оперы, немецкая же оперная труппа, одним из руководителей которой был Гофман, начала свои гастроли в Дрездене уже после того, как он покинул ее в Лейпциге 24 сентября 1814 года ¹⁴.

Остается установить возможность знакомства Перовского с творчеством Гофмана во время пребывания в Саксонии и попытаться связать этот момент с возможностью их личного знакомства. Гофман дебютировал на литературном поприще новеллой «Кавалер Глюк», напечатанной 15 февраля 1809 года в лейпцигском журнале «AUgemeine Musikalische Zeitimg»; на страницах этого наиболее авторитетного в тот период немецкого музыкального еженедельника и публиковались в 1809-1814 годах все произведения Гофмана. Большую их часть составляли рецензии на музыкальные произведения и статьи теоретического характера, а также и очерки, впоследствии вошедшие в циклы «Kreisleriana» I и II. Из беллетристических произведений Гофман напечатал в «Allgemeine Musikalische Zeitung» – помимо «Кавалера Глюка» – лишь несколько новелл: «Дон Жуан» (1813), «Автомат», «Известие об одном образованном молодом человеке» и «Враг музыки» (1814). Следует отметить, что все произведения Гофмана печатались в журнале без указания имени автора. Таким образом, в 1813-1814 годах лишь весьма ограниченный круг людей в Дрездене и Лейпциге был осведомлен о существовании писателя и музыкального критика Эрнста Теодора Амадея Гофмана ¹⁵.

Подлинный дебют Гофмана в литературе связан с выходом в свет сборника «Фантастические пьесы в духе Калло». Первые два тома сборника были опубликованы весной 1814 года, третий – в конце того же года; завершающий весь цикл четвертый том вышел из печати весной 1815 года. По времени это соответствует пребыванию Перовского в Саксонии. Однако «фантастические пьесы» печатались далеко от Дрездена, во франконском городе Бамберге, причем также без указания имени автора ¹⁶. Мог ли Перовский прочесть эту книгу в 1814 или в 1815 годах? Нет никакого сомнения в том, что он действительно читал «Фантастические пьесы в духе Калло». Знакомство с новеллой Гофмана «Магнетизер», опубликованной во втором томе этого сборника, послужило, по всей видимости, исходным импульсом для работы над незаконченным романом Перовского «Гипнотизер» ¹⁷.»Лафертовская маковни-ца» ¹⁸ содержит явные реминисценции и:? повести Гофмана «Золотой горшок», составляющей третий том «фантастических пьес». Перовский, несомненно, читал «Золотой горшок» в подлиннике, поскольку русский перевод этой повести появился значительно позднее «Лафертовской маковницы»¹⁹. Исключена также возможность обращения Перовского к французскому переводу, более позднему по времени ²⁰. И хотя Перовский был, вероятно, осведомлен о появлении русского перевода новеллы Гофмана ##»Что пена в вине, то сны в голове. Из Гофмана». – «Московский вестник», 1827, ч. 5, N 19.

1. «Девица Скудери (Повесть века Людовика XIV)». – «Библиотека для чтения, составленная из повестей, анекдотов и других произведений изящной словесности», кн. 3, СПб., 1822, с. 14-50,»51-86, 95-138.[↩]
2. Г о ф м а н, Девица Скудери, СПб., 1822.[↩]
3. См.: «Grundriss zur Geschichte der Deutschen Dichtung. Aus den Quellen von Karl Goedeke», Bd. XIV, Berlin, 1955, S. 446-461.[↩]
4. А. И. Кирпичников. Былые знаменитости русской литературы. Антоний Погорельский (А. А. Перовский). – «Исторический вестник», 1890, т. XLII, октябрь, с. 62.[↩]
5. Например, Н. Степанов пишет: «В Дрездене Перовский пробыл около двух лет, деятельно сотрудничая в мирном восстановлении страны. Пребывание в Дрездене для Перовского, хорошо знавшего немецкий язык, послужило к обогащению его знаний и знакомству с немецкой литературой. Именно в это время в Дрездене жил один из виднейших немецких писателей-романтиков Т.- А. Гофман, с которым, весьма возможно, Погорельский не только встречался, но и был знаком более близко. Во всяком случае, скорее всего здесь он познакомился с его произведениями, воздействие которых сказалось в его первой книжке» (Н. Степанов, Поэты и прозаики, М., 1966, с. 142). Следует заметить, что вопрос о русских знакомствах Гофмана никогда не поднимался в зарубежном литературоведении. См.: Jurgen Voerster, 160 Jahre E. Т. A. Hot’tmann Forschung 1805-1965, Stuttgart, 1967 (библиографический обзор литературы о Гофмане), а также соответствующие разделы библиографии К. Гедеке «Grundriss zur Geschichte der Deutschen Dichtung», Bd. XIV.[↩]
6. А. И. Кирпичников, Былые знаменитости русской литературы…, с. 59.[↩]
7. М. Богданович, История войны 1813 года за независимость Германии, т. II, СПб., 1863, с. 623.[↩]
8. Е. Т. А. Ноffmann, Tagebucher, Munchen, 1971, S. 234-235. Здесь и далее цитаты из дневника писателя приводятся в переводе автора статьи ввиду того, что опубликованный в сборнике: Эрнст Теодор Амадей Гофман, Крейслериана. Житейские воззрения кота Мурра. Дневники, М., 1972; перевод выполнен на крайне низком уровне (см.: И. Бабанов,0 научном уровне публикаций. – «Советская музыка», 1973, N 12).[↩]
9. Е. Т. А. Ноffmann, Tagebucher, S. 238.[↩]
10. E. Т. А. Ноffmann, Tagebucher, S. 201.[↩]
11. Ibidem, S. 222.[↩]
12. E. Т. А. Ноffmann, Poetische Werke in sechs Banden, Bd. 1, Berlin, 1963, S. 27-31[↩]
13. Karl Laux, Karl Maria von Weber, Leipzig, 1966, S. 164, 312.[↩]
14. E. Т. А. Ноffmann, Tagebucher. S. 255.[↩]
15. Характерно, например, что Бетховен лишь в 1820 году узнал о принадлежности Гофману многочисленных рецензий на его произведения (симфонию N 5, увертюры «Кориолан» и «Эгмонт», два трио ор. 70, мессу c-dur, op. 86) и статьи «Инструментальная музыка Бетховена», опубликованных в 1810-1813 годах. Творчество анонимного рецензента надолго запомнилось Бетховену, ведь Гофман был едва ли не первым из современников композитора, осознавших все его значение. Об авторстве Гофмана сообщил Бетховену один из его собеседников (А. Неберих), передавший Гофману благодарственное письмо композитора, написанное вскоре после этого разговора (см.: «Beethovens Konversationshefte» Bd. 1, Leipzig, 1972, S. 271-272, 318).[↩]
16. «Phantasiestucke in Callot’s Manier. Blatter aus dem Tagebuche eines reisender Enthusiasten. Mit einer Vorrede von Jean Paul». Neues Leseinstitut von K. F. Kunz, Bamberg, 1814-1815, – тоесть»ФантастическиепьесывдухеКалло. Листки из дневника странствующего энтузиаста. С предисловием Жан Поля». Авторство Гофмана раскрывалось лишь в тексте предисловия, написанного Рихтером. Эту же традицию анонимности, кстати, продолжало следующее издание, вы шедшее в период пребывания Перовскою в Саксонии, – первый том романа «Эликсиры дьявола» (Берлин, 1815), – хотя на титульном листе издания и сообщалось о принадлежности романа автору «фантастических пьес».[↩]
17. »Литературная газета», 1830, N 1, 2. [↩]
18. »Новости литературы», 1825, N 3. [↩]
19. При жизни Перовского на русском языке был напечатан лишь небольшой отрывок из этой повести («Московский телеграф», 1831, ч. 40, N 13, июль, с. 33-63).[↩]
20. См. полный свод переводов произведений Гофмана на европейские языки в справочнике К. Гедеке «Grundriss zur Geschichte der Deutschen Dichtung», Bd. XIV, S. 446-461.[↩]