К вопросу о датировке событий, описанных в романе «Мастер и Маргарита»

По характеру своей профессиональной деятельности автор этих строк неоднократно сталкивался с проблемой установления времени того или иного — к сожалению, как правило, криминального — события. Причем как для судебной медицины, так и для криминологии эта проблема имеет определяющее значение, в связи с чем в обеих упомянутых сферах разработаны свои батареи методик определения времени происшествия по косвенным признакам.

Автору показалось небезынтересным применить комплекс специальных знаний по отношению к роману М. Булгакова «Мастер и Маргарита», поскольку время действия описанных в нем событий указано не было.

Необходимо оговориться, что в «каноническом» булгаковедении не принято проводить изыскания в отношении времени действия данного произведения, так как Булгаков умышленно убрал точную датировку — и любые спекуляции по поводу привязки событий романа к конкретному времени (числу и году) входят в противоречие с авторскими устремлениями последних лет [Белобровцева, Кульюс 2006: 57].

Тем не менее многочисленные попытки датировки событий романа [Sharratt 1984; Fiene 1984; Соколов 1989; Лесскис 1990; Кораблев 1991; Кураев 2004; Барков 2016 и пр.] предпринимались и наверняка еще будут предприниматься.

Целью настоящей работы не является полемика с указанными авторами; рассмотрение каждой из упомянутых точек зрения перегрузило бы собственное исследование балластной информацией, никак не влияющей на результаты. Задача исследования — рассмотреть роман Булгакова как источник свидетельских показаний об определенном периоде времени, которое и надлежало установить с использованием криминалистического подхода.

Булгаков с присущей всем врачам пунктуальностью, методично, как в истории болезни, фиксирует хронологию событий, разворачивающихся в романе: «К десяти часам утра очередь жаждущих билетов до того вспухла, что о ней дошли слухи до милиции… В одиннадцатом часу ворвалась в Варьете мадам Римская…» (здесь и далее курсив мой. — В. О.). Однако на уровне день — месяц — год прямая информация дана лишь о том, что действие разворачивается с вечера среды («Это была та самая Аннушка, что в среду разлила, на горе Берлиоза, подсолнечное масло у вертушки») по вечер субботы («— Мессир! Суббота. Солнце склоняется. Нам пора») и происходит в мае («…следует отметить первую странность этого страшного майского вечера»).

Указаний на то, в каких числах мая и в каком году происходит действие, в романе нет. Булгаков, видимо, выражает свою позицию устами кота Бегемота: «— Чисел не ставим, с числом бумага станет недействительной».

Булгаковское отношение к хроносу дисгармонирует с отношением к локусу — география романа (по крайней мере «московская» ее часть) прописана с предельной достоверностью:

Как известно, Михаил Афанасьевич в своих произведениях почти всегда использовал реальный топографический фон и «поселял» своих героев по реальным адресам, в тех местах, где жил и работал сам [Джанджугазова 2008: 60].

Впрочем, здесь следует учесть художественный, а не документальный характер произведения, допускающий присутствие доли авторского вымысла, как это можно наблюдать на примере рокового трамвая, под колесами которого погиб Берлиоз, ибо трамвайной ветки, ведущей «с Ермолаевского на Бронную», никогда не существовало.

Большинство исследователей датируют действие романа крайне размытым определением «Москва 1930-х годов»:

В романе нет ни одной абсолютной датировки. В московских сценах приметы времени даны весьма скупо, и, на первый взгляд, может показаться, что действие основной части «Мастера и Маргариты» с равными основаниями допустимо приурочить как к 20-м или 30-м годам ХХ века — времени, когда роман создавался — так и к эпохе того будущего для его автора, которое для нас является настоящим. Отметим в этой связи, что в ранних редакциях Булгаков точно датировал время действия, отнеся его в не столь отдаленное будущее — 1935 год (в редакции 1929-го года) или 1945 год (в редакции 1932–1933 годов). Однако в дальнейшем писатель устранил все прямые указания на датировку событий [Соколов 1989: 485].

Устранив прямые указания на датировку событий, Булгаков тем не менее чисто физически не мог устранить указания косвенные. Более того: ряд таких указаний был оставлен им умышленно — частично по цензурным соображениям, частично как элемент интеллектуальной игры с читателем.

К таким «неустраняемым» указаниям относится, например, зафиксированная на страницах романа астрономическая картина, наиболее детально описанной частью которой является состояние Луны.

Луну можно признать самым часто упоминаемым персонажем второго плана «Мастера и Маргариты». Она «заливает как Ершалаим, так и Москву, перебрасывая между ними смысловой мост — намекая на глубинное подобие событий в двух столь разнящихся хронотопах» [Бонецкая 2018: 111].

Причем Булгаковым дается явный ориентир, который решено было использовать для временнóй привязки событий романа, — Луна находится в «узловом моменте» лунного цикла, в полнолунии.

Для анализа был взят временной интервал с 1929-го по 1939 год, соответствующий как времени работы Булгакова над романом, так и гипотетическому промежутку, под которым принято понимать термин «1930-е годы». Для каждого года указанного интервала было проведено определение времени майского полнолуния.

Таким образом были получены следующие результаты:

Время майского полнолуния в 1929–1939 годах

Как уже было отмечено выше, Булгаковым четко указано, что события романа протекают на недельном уровне в период со среды по субботу, в связи с чем на первом этапе анализа, методом исключения, из списка были удалены даты полнолуний, не попадающие в этот интервал: 1930-й (понедельник), 1934-й (вторник) и 1937-й (вторник) годы.

В оставшихся случаях методом анализа конкретных ситуаций (кейс-метод) каждая дата была проанализирована на наличие оснований для исключения из дат — кандидатов на время действия романа.

Анализировались косвенные, но проверяемые признаки, упоминаемые в романе, которые составили две группы, условно названные «календарные привязки» (указывающие на какое-либо число, месяц или год) и «приметы времени» (четко атрибутируемые предметы или явления политической, общественной или бытовой жизни изучаемого периода). В случае если какая-то дата, предмет или явление не могли принадлежать некоему году-кандидату, он и более ранние годы исключались из дальнейшего поиска. При этом анализ проводился не по одному, а по нескольким дублирующим друг друга параметрам.

Так было установлено, что действие романа однозначно не может происходить раньше апреля 1929 года, поскольку в первой же его главе упомянута «Литературная газета», «горьковский» период которой начался 22 апреля 1929-го:

— Помилуйте, Иван Николаевич, кто же вас не знает? — здесь иностранец вытащил из кармана вчерашний номер «Литературной газеты», и Иван Николаевич увидел на первой же странице свое изображение, а под ним свои собственные стихи.

Годы с 1933-го включительно и раньше были исключены на основании сразу нескольких обстоятельств.

Во-первых, дядя Берлиоза Поплавский, прибывший на похороны из Киева, удостоверяет свою личность, предъявляя паспорт. Паспортная система была упразднена в России сразу после Октябрьской революции и восстановлена на основе постановления ЦИК и СНК СССР от 27 декабря 1932 года [Малыгин, Тарасов 2012: 109–191].

Во-вторых, в романе неоднократно упоминается троллейбус: «Через несколько минут троллейбус уносил экономиста-плановика по направлению к Киевскому вокзалу» или «под Маргаритой плыли крыши троллейбусов, автобусов и легковых машин…». Движение данного вида транспорта в Москве было открыто только 15 ноября 1933 года, что говорит о возможности полета Маргариты не ранее весны 1934-го.

Мотивом для исключения 1935 года явилось следующее: получивший прогноз о своей через девять месяцев смерти буфетчик Соков отправляется в больницу, однако там ему говорят, что он может быть принят только 19 числа. В 1935 году 19 мая приходится на воскресенье, соответственно, прием на этот день не мог быть назначен. Кроме того, 19 число в этот год не отделено сколь бы то ни было значимым промежутком времени от дня полнолуния и приходится на следующий день после него.

Менее явное основание имеется для исключения 1936 года. Существует точка зрения, что в сцене, где Маргарита рассматривает волшебный глобус Воланда («…видите этот кусок земли, бок которого моет океан? Смотрите, вот он наливается огнем. Там началась война.