Из цикла «Я к вам пишу…»

В редакцию газеты пришло письмо: «Дорогая редакция!

Вчера со мной произошла жуткая история. Только я вошла в троллейбус N 7, красивый молодой мужчина, сидящий у окна, встал и уступил мне место.

А когда мы вышли из троллейбуса, он вдруг категорически отказался на мне жениться. Вот и верь после этого мужчинам!

Дорогая редакция! Обращаюсь к Вам за помощью. Прошу Вас узнать, кто он такой. И пусть кто-нибудь из инженеров человеческих душ напишет произведение, чтобы он на мне женился!

Жду ответа, как соловей лета.

Люся П.»

На просьбу Люси П. откликнулись писатели…

БЕДНАЯ ЛЮСЯ

Н. М. КАРАМЗИН

Сию минуту сердце мое обливается кровию. Бедная Люся! Читая простодушное и мягкосердечное послание твое, вместилище кротких, незлобивых стенаний, живо воображаю я все то, о чем стыдливо и трогательно умолчала ты в добродетельном своем неведении.

С веночком из благоухающего цветочного великолепия на прелестной головке вступила ты в многоместный экипаж. О, не резвые лошадки бойко и усердно тянули его; неведомой физической силой был он влеком по городам и весям.

– Не желаете ли, любезная поселянка, навек осчастливить это мягкое канапе своим чистым и благодетельным прикосновением? – молвил коварный твой развратитель, молодой человек в дорогом заморском кафтане, предлагая тебе приятное местечко у самого окошечка, из которого открывался благостный, ласкающий душу вид: деревеньки, рощицы, ручейки, нежно чирикающие пичужки, сладко блеющие овечки. Сколь же велико было простодушие твоего неведения, ежели ты не умела угадать хитроумной уловки опытного искусителя! Доверчиво села рядом с ним и в смущении благодарила его не столько словами, сколько несказанно пылающими взорами…

Ах, Люся, Люся! Где был сию минуту недремлющий ангел-хранитель твой?!

Глаза мои застилают безудержно льющиеся слезы. В сей злосчастный день надлежало погибнуть непорочности.

Мрак вечера питал желания. Строгая Цинтия вкупе с мужественным Марсом и застенчивой Большой Медведицей, отвращая свои взоры от злонравных амуровых проказ, в отчаянии сокрылись за облако… Одна бесстыдная Венера мерзко сияла на ужасном небосклоне как злорадный свидетель губительных восторгов сладострастия. Гремели громы. Вулканы изрыгали пламя, посыпая скорбным пеплом деревеньки, рощицы, ручейки, уныло чирикающих пичужек, горестно блеющих овечек. Казалось, сама натура сетовала о потерянной Люсиной невинности.

И в сей момент на робкие и беспомощные слова твои: