Итоговый сборник
В. М. Жирмунский, Тюркский героический эпос, «Наука». Л. 1974, 727 стр.
Когда труды крупного ученого, созданные в разные годы и решавшие различные задачи, собраны в одной книге, они приобретают новое качество: при всей важности достижений исследователя в сфере изучения отдельных проблем (эти достижения были доступны читателю и при раздельной публикации работ) главным в сборнике представляются «сквозная направленность» исследовательских поисков ученого, методологические и концептуальные моменты, связь и соотношение отдельных частных исследований, понимание автором целей и задач данной отрасли науки и путей дальнейших изысканий.
В особенности ценны и поучительны в подобных случаях бывают методологические устремления исследователя. История науки являет нам и примеры того, как частные успехи и построения, принадлежавшие видным ученым, устаревали с течением времени, и даже факты, которыми они оперировали, утрачивали свою ценность в свете добытых впоследствии знаний, в то время как сама мысль ученого, искавшая то, что лежит за очевидными фактами и частными построениями, представляла собою самое выдающееся в его научном наследии. Это и понятно: для того чтобы не просто описать, но и убедительно объяснить ту или иную замкнутую область явлений и фактов, исследователь неизбежно должен выйти за пределы действительности, предстающей ему в наблюдении. Всякая истинная наука всегда «шире самой себя», так как дает ключ к пониманию и других явлений, дает метод, проникающий в самую сердцевину исследуемого явления и одновременно помогающий осмыслить его в связях с другими явлениями.
Рецензируемая книга, подготовленная к изданию Н. Жирмунской при ближайшем участии редакторов тома А. Кононова и Е. Мелетинского, представляет собою большую ценность для науки именно как свод всего того, что написано В. Жирмунским об эпосе тюркоязычных народов, как собрание трудов, значительных в методологическом отношении, как своего рода программа дальнейших изысканий, завещанная науке выдающимся ученым. При этом труды В. Жирмунского по изучению эпоса важны не только для исследования собственно эпоса, но имеют значение и в общелитературоведческом плане применительно к художественному слову тюркоязычных народов в целом.
Книга отражает творческую эволюцию самого автора: В. Жирмунский приступил к изучению тюркоязычного эпоса уже зрелым исследователем преимущественно сравнительно-исторической ориентации и за тридцатилетний срок исследовательской работы в этой области – работы, существенно обогатившей его опыт исследователя западных литератур, – пришел от теории литературных влияний и заимствований к ясному пониманию обусловленности типологических схождений в западном и восточном литературном творчестве общностью исторического процесса развития социально-экономических формаций.
Чрезвычайно интересные изыскания В. Жирмунского об общих для эпических произведений мотивах («возвращение мужа», «циклопические» параллели и др.) совершенно закономерно вызвали огромный интерес во всей мировой науке, так как исследование специальных вопросов в данном случае (как, впрочем, и вообще в научном творчестве В. Жирмунского) органически сочеталось с обоснованием ведущей роли методологических построений. Крупнейшее достижение В. Жирмунского в области исследования эпического творчества – это утверждение принципов марксистско-ленинской методологии в данной области знания. «…Типологическое родство между литературными произведениями, – писал ученый, – объясняется, в конечном счете, сходством явлений идеологии на одинаковых ступенях развития общества. Сравнение позволяет нам раскрыть историческую закономерность и типичность идей и образов, мотивов и сюжетов эпоса. В. И. Ленин говорил в этом смысле о возможности применить к социальным явлениям «общенаучный критерий повторяемости», «повторяемости и правильности в общественных явлениях разных стран». Возможность эта, как указывает Ленин, была научно обоснована учением Маркса об общественно-экономических формациях» (стр. 113 – 114).
Именно надежная методологическая основа позволила В. Жирмунскому блистательно формулировать самый характер историчности эпоса, соотношение реалистических моментов содержания с «идеальным» их преобразованием в художественной речи: «Отношение героического эпоса к исторической действительности должно быть каждый раз предметом специального исследования. Богатырский эпос изображает историческое прошлое народа в масштабах героической идеализации. В этом смысле содержание эпоса всегда в широком понимании «исторично», поскольку отражает национальное прошлое, как оно отложилось в сознании и памяти самого народа, общественные и бытовые отношения народа, его обычай, верования и общественные идеалы. Однако мера и характер идеализации исторической действительности в народном сознании, превращения исторического предания в художественный фольклор могут быть весьма различны и определяются конкретными национальными условиями сложения эпоса» (стр. 392 – 393).
Проникновение исследовательской мысли в специфику отражения истории в эпосе дает В. Жирмунскому и ключ к истолкованию художественного метода эпоса как «монументального реализма», Несомненно, что это определение открывает новые возможности интерпретации многих литературных явлений не только фольклора, но и в письменной поэзии тюркоязычных народов.
Четкое понимание характера историчности эпоса определяет собою и взгляды В. Жирмунского относительно принципов, которые могут быть положены в основу датировки возникновения эпических сказаний. Длительность процессов сложения, становления и канонизации эпических сказаний должна непременно учитываться при оценке эпической «биографии» героя, а отдельные несогласованности как раз и могут стать источником обоснованных суждений о разновременности генезиса различных частей целого. «Многовековая история эпоса предполагает последовательное развитие и переоформление сюжетов и образов, отражающее изменение общественных отношений и идеологии» (стр. 115).
С проблемой вычленения генетически различающихся пластов связан и вопрос об отношении отдельных версий того или иного эпического произведения к их возможному источнику, В. Жирмунский подчеркивает, что установление хронологической последовательности различных вариаций одного и того же произведения, например огузской, кыпчакской и кунгратской версий сказания об Алпамыше, не должно с необходимостью вести к рассмотрению их в плане генетической филиации, так как каждая версия представляет собой «своеобразное «ответвление» от древнего источника» и «самостоятельно продолжает и развивает общее наследие в конкретных исторических условиях последующей обособленной жизни» (стр. 219)
Известно, сколь плодотворным было для В. Жирмунского как исследователя истории западных литератур обращение к эпическому творчеству народов Востока. Историчность мышления исследователя и внимание к проблемам соотношения художественной действительности текста и своеобразно отраженной в нем истории приводят ученого к важнейшим выводам о том, что изучение живой эпической традиции нашего времени, сохранившейся главным образом у народов Востока, дает «ключ к пониманию классического эпоса античного мира и средневековья, дошедшего до нас, как на Западе, так и на Востоке, только в письменных памятниках, в литературных записях и обработках» (стр. 632).
Эта общеметодологическая установка В. Жирмунского (воспринятая им, как он и сам говорит об этом, от А. Веселовского) перекликается с его собственными идеями о необходимости нового подхода к изучению древнейших связей античной и среднеазиатской культур – идеями, обогащенными во второй половине творческой жизни исследователя новым методологическим пониманием типологических схождений в эпическом творчестве территориально разобщенных народов.
Интерес к изучению живой эпической традиции сочетается у В. Жирмунского с пристальным вниманием к художественным манерам сказителей, к вопросам художественной формы, к проблеме соотношения традиций и творчества, «этикета» и импровизации.
Мысли и идеи В. Жирмунского относительно особенностей художественной формы эпических произведений имеют большое значение не только для изучения эпоса. Многое из того, что высказано ученым по этому вопросу, применимо и к изучению так называемой «арузной» поэзии тюркоязычных народов. Это относится к таким сторонам письменной поэзии, как важная роль соотношения рифмы и аллитерации, наличие различных типов параллелизма, повторений и традиционных формул, контрасты и сближения образов, нанизывание однородных элементов содержания или средств их художественного изображения и т. д. Можно лишь пожалеть, что В. Жирмунский не успел специально заняться интереснейшей (и чрезвычайно запутанной модернизаторскими тенденциями в подходе к ней) областью письменной поэзии тюркоязычных народов.
Чрезвычайно интересны и плодотворны мысли В. Жирмунского о том, что эпос может служить источником реконструкции начальных этапов становления системы стихосложения в соответствующем языке.
В. Жирмунский как один из крупнейших теоретиков стиха сказал свое слово и о тюркском стихосложении в содержательной и очень глубокой по мысли статье «О тюркском народном стихе».
Впервые публикуемая в рецензируемом томе работа «Эпические сказания о ногайских богатырях в свете исторических источников» представляет интерес не только в собственно литературоведческом аспекте; вторая глава этой работы – обобщающий обзор исторических сведений и литературы о ногайцах – выполнена в лучших бартольдовских традициях востоковедения.
Опыт обращения В. Жирмунского к изучению эпоса тюркоязычных народов показывает, каким образом крупный исследователь и в новой для него конкретной области знаний достигает принципиально новых результатов: это возможно лишь при сочетании исследовательского таланта, богатейшей эрудиции и оплодотворяющего эти два начала влияния глубокой методологической основы. Марксистско-ленинская методология в научном творчестве В. Жирмунского обусловила собою необычайно последовательное и четкое понимание историчности всех проявлений и всех слагаемых эпоса тюркоязычных народов. В этом видится основная устремленность исканий ученого. Исследователи эпического творчества и вообще тюркоязычных литератур, несомненно, будут в течение долгого времени обращаться за помощью и советом к таким, например, трудам В. Жирмунского, как «Введение в изучение эпоса «Манас», где высказано научное credo, своеобразное завещание автора, видевшего в эпосе «живую память народа о его прошлом, воплощенную в поэтических образах» (стр. 116).
С чувством высокой признательности необходимо отметить большую и кропотливую работу Н. Жирмунской при подготовке книги к печати: наука получила свод работ выдающегося ученого, ставший в этом своем цельном виде новым явлением в науке о литературе.
г. Ленинград