Исследование жанра
«Литературные жанры. Историческое развитие и современное состояние». Изд. АН АрмССР, Ереван. 1973. 500 стр. (на армянском языке).
Армянское литературоведение последних десятилетий не очень богато теоретическими исследованиями. Целый ряд кардинальных проблем литературной науки ждет еще своего осмысления. Уже поэтому книга «Литературные жанры. Историческое развитие и современное состояние» обращает на себя внимание. Коллективная монография, написанная группой сотрудников отдела теории Института литературы имени М. Абегяна АН Армянской ССР, представляет собой первую в армянском литературоведении попытку дать обстоятельную характеристику литературных жанров. В книгу включены работы: «К теории литературных жанров», «Поэма и баллада» (Эд. Джрбашян), «Лирика и ее жанры» (Ю. Паниян), «Роман» (А. Маркарян), «Новелла и рассказ», «Жанры очерковой литературы» (А Маргуни).
Во вступительной статье «К теории литературных жанров» Эд. Джрбашян знакомит с теоретическими принципами, которые легли в основу книги. Автор дает достаточно полный обзор развития теории жанров от античности до наших дней, особое внимание уделяя дискуссиям вокруг этой проблемы – отшумевшим и происходящим в наши дни.
Литературный жанр авторы труда рассматривают как исторически сложившуюся «содержательную форму», аккумулирующую опыт прошлого и связанную с новым развитием литературы. «Литературный жанр в своих конкретных проявлениях есть единство традиционного и современного», – говорит Эд. Джрбашян и цитирует известное положение М. Бахтина: «Жанр живет настоящим, но всегда помнит свое прошлое, свое начало. Жанр – представитель творческой памяти в процессе литературного развития, Именно поэтому жанр способен обеспечить единство и непрерывность этого развития» 1.
Особую трудность представляет проблема жанровой дифференциации. Эд. Джрбашян в статье предлагает следующие ее критерии: тематические особенности произведения, общий аспект восприятия и оценки автором жизненных явлений, принципы построения художественного образа, особенности структуры, – «своеобразное скрещивание этих признаков и дает оригинальную сущность литературного жанра», Нельзя не отметить некоторую – очевидно, неизбежную – эмпиричность этой классификации, но важно подчеркнуть, что автор не отдает одностороннего предпочтения «содержательным» или «формальным» признакам жанра, а стремится рассмотреть их в их неразрывном единстве, что в конечном итоге и является сутью категории «содержательной формы».
Все работы, включенные в книгу, построены по единому принципу, который сформулирован уже в названии книги, – они дают картину исторического развития каждого жанра, прослеживают его важнейшие изменения, обрисовывают его современное состояние, Только таким путем можно понять сущность жанра как содержательной формы. Несомненно, права А. Маргуни, отметившая, что содержательность жанровой формы более открыто проявляется в ранних образцах жанра, «когда форма еще несет в себе непосредственный смысл содержания». Именно обращение к ранним стадиям развития жанра позволило авторам сделать ряд интересных наблюдений, А. Маргуни, например, прослеживает «освобождение собственно художественного смысла из морального, философского и религиозного синтеза» в ранних формах прозы и убедительно показывает процесс образования жанровой формы новеллы и рассказа как «малого эпоса», видя новаторский смысл этих жанров в «раскрытии поэзии частной индивидуальной жизни, ее прозаической стороны». Ранние формы новеллы и рассказа сохраняли в качестве концовки религиозно-философские, моральные сентенции. Но само содержание повествования часто никак не вязалось с этими концовками, заключая в себе тот «собственно художественный смысл», который несравненно шире и многограннее любой логически сформулированной сентенции.
К сожалению, не всегда такой широкий охват материала по истории жанра служит базой для теоретических обобщений. Подчас обилие материала давит на автора, и он сбивается на описание, собственно исследовательский пафос ослабевает, и это в разной степени чувствуется во всех работах, Однако нельзя однозначно оценивать это явление, Книга, как пишут ее редакторы Эд. Джрбашян и Ар. Григорян, «рассчитана не только на ученых-филологов, но и на учителей и студентов, вообще на тех, кто интересуется проблемами литературы и эстетики…». Всем им будет весьма полезен богатый фактический материал, впервые собранный авторами.
Достоинством книги является то, что, не ограничиваясь примерами из мировой литературы, ученые широко привлекают материалы Армении, вводят их в общий литературный процесс. Это позволяет по-новому оценить многие явления армянской литературы, раскрыть новые их грани, оттенить черты общие и особенные. Хотелось бы с этой точки зрения отметить работы Эд. Джрбашяна о поэме и балладе и А. Маргуни о малых формах прозы, в которых анализ явлений мировой литературы и литературы армянской взаимно обогащают друг друга.
Такая установка авторов иногда приводит к «побочным», но, по сути, очень существенным для понимания характера жанра наблюдениям. Вот, например, анализ четверостиший Туманяна в сопоставлении их с произведениями из «Западно-восточного дивана» Гёте, сделанный Ю. Панияном. В армянском литературоведении уже на протяжении многих десятилетий говорилось о точках соприкосновения творчества Гёте и Туманяна. Ю. Паниян эти предположения проверил конкретным анализом. Ценный сам по себе, этот анализ позволяет развить мысль о судьбах жанровых форм: как «формы содержательные», они могут возродиться (даже тогда, когда, казалось бы, они уже исчерпали себя), обновляясь под влиянием времени и иной национально-поэтической традиции. Так случилось с четверостишиями (рубай), которые достигли совершенства в творчестве великого поэта средневекового Востока Омара Хайяма. В начале XX века к ним обратился Ованес Туманян и создал своя шедевры в этой жанровой форме, которая у него звучит отнюдь не как «канонически восточная».
Когда авторы обращаются к современному состоянию жанров, в их статьях «исследовательская бесстрастность» уступает место «критической страсти», и это вряд ли можно причислить к недостаткам ученого труда. Внимание к проблемам развития современной литературы делает книгу более актуальной.
Эд. Джрбашян горячо ратует за дальнейшее развитие жанра поэмы в армянской и во всей советской литературе, показывая беспочвенность «теорий» об ее отмирании. Однако в этой части статьи есть, на мой взгляд, спорные положения, связанные с пониманием эпического. Как известно, в последних дискуссиях была высказана обоснованная и справедливая мысль о том, что дальнейшее развитие поэмы связано с лирической, «философской» ее разновидностью. Эд. Джрбашян выступает против этой точки зрения, считая, что эпическая поэма не утратила своего значения. Конечно, можно привести примеры талантливых эпических поэм, созданных в наши дни, но не эпические, а именно лирико-философские поэмы определяют главную тенденцию современного развития жанра. В армянской литературе, например, самым значительным явлением стали лирико-философские поэмы Паруйра Севака.
К сожалению, наша наука не разработала четкого и единого понимания эпического. Расплывчатость толкования этого понятия следует отметить и в некоторых статьях книги.
Так, например, о поэме Твардовского Эд. Джрбашян пишет: «Перед нами яркий пример единства эпического содержания и лирической формы». Или о поэме Севака «Несмолкающая колокольня» говорится: «Многоголосье лирических средств… покоится на определенной эпической основе». Несомненно, в этих рассуждениях содержатся верные наблюдения о своеобразии и сложности взаимоотношений содержания и формы названных поэм, но нельзя не возразить против такого механического разъединения «эпического содержания» и «лирической формы». Стоило бы найти более точное, диалектическое определение верно подмеченным явлениям.
Подобные же возражения вызывает и та часть статьи А. Маргуни, где она обращается к творчеству Г. Матевосяна. Нельзя не согласиться с А. Маргуни, когда она пишет: «Путь, избранный им, нам кажется наиболее органичным для дальнейшего развития советской армянской прозы». Но правомерно ли говорить об «эпическом восприятии народной жизни» Матевосяном или жестко связывать его творчество с «эпическим началом» армянских классиков (Туманян, Бакунц, Демирчян, Зорян), тем более что сама автор статьи в другом месте пишет о противоречивости позиции Матевосяна: «раздваиваясь в себе, он ищет основу, на которой можно было бы соединить все это (ценности сельской жизни и цивилизацию. – А. Е.)».
В армянском литературоведении А. Маркарян впервые ставит проблему художественного времени в романе, и можно надеяться, что его работа послужит началом для более глубокого изучения этой важной проблемы, Именно с этой стороны А. Маркарян подходит к пониманию закономерностей современного романа, ибо характер романного времени во многом определяет всю поэтику произведения, Жаль только, что анализ Маркаряна в этой части недостаточно конкретен. На мой взгляд, авторы глав о прозаических жанрах, А. Маргуни и А. Маркарян, поступили неправильно, не уделив в своих работах внимания промежуточному между романом и рассказом жанру – повести, тем более что повесть ныне занимает очень заметное место в системе прозаических жанров, в ряде случаев «вытесняя» роман, Так, например, в армянской прозе самые значительные произведения последних лет – это повести писателей старшего поколения: Р. Кочара, М. Саркисяна, С. Ханзадяна, и более молодых: Г. Матевосяна, М. Галынояна (Манукяна), О. Мелконяна и др. Стоит ли говорить о том большом значении, которое имеют для литературного развития последних лет повести Ч. Айтматова, В. Быкова, А. Битова и др.?
Целостность этой коллективной монографии нарушается тем, что в ней нет главы о драматических жанрах.
Подведем итоги. Несомненно, создана работа, которая поможет дальнейшему развитию теоретической мысли в республике, будет способствовать выявлению глубинных закономерностей литературного процесса. Один из авторов книги, А. Маргуни, пишет: «Только теоретико-исторический подход позволит нам проникнуть как в «ядро» жанра, гак и в самые разные его формы и разновидности». Нельзя не согласиться с этим, добавив только, что теоретико-историческое рассмотрение – самый верный путь осмысления огромного материала, накопленного литературоведением.
г. Ереван
- М. М. Бахтин, Проблемы поэтики Достоевского, «Художественная литература», М. 1972, стр. 179.[↩]