Интересный труд

«Реализм и его соотношения с другими творческими методами», Изд. АНХССР, М. 1962, 366 стр.

Институт мировой литературы имени А. М. Горького выпустил коллективный труд «Реализм и его соотношения с другими творческими методами».

Посвящая подавляющую часть материала анализу зарубежной литературы, авторы сборника ставят вопрос о великих преимуществах социалистического реализма. В то же время они ничуть не умаляют значения критического реализма. В предисловии редакция пишет: «Исследование соотношения социалистического реализма с другими творческими методами помогает уяснить себе характер поступательного движения мировой литературы». Одна из ценных сторон сборника именно в том и заключается, что он высказывает с позиций социалистического реализма свое суждение о зарубежной литературе.

Хочется отметить, что мы находим в книге критический разбор реалистических тенденций в западноевропейской литературе эпохи Возрождения (Р. Самарин), китайского героического романа XIV-XVI веков (В. Семанов), революционного романтизма и критического реализма в английской литературе (А. Елистратова) и т. д.

При этом авторы не идут по линии наименьшего сопротивления, не ограничиваются «суммой примеров», то есть отдельными, – случайно вырванными иллюстрациями для подтверждения своих положений, а пытаются проникнуть в закономерности самого процесса литературного развития и показывают, как лучшие традиции прошлого оживают в современной литературе.

Главный упор в книге делается на рассмотрении причин, условий, противоречий, определивших художественное творчество. Авторы сборника полагают, и, на наш взгляд, правильно полагают, что «разработка проблемы творческого метода является предпосылкой углубленного понимания роли мировоззрения писателя, его идейности, а на новых, высших этапах ее развития – его партийности. Только ставя вопрос о методе, мы находим тот общий принцип, которому подчиняются все элементы создаваемого писателем художественного произведения, и одновременно уясняем себе активную роль литературы, для которой изображение действительности и воплощение эстетического идеала неотделимы друг от друга.

Разработка проблемы творческого метода имеет крайне существенное значение для критики многих буржуазных и ревизионистских концепций в области литературы» (стр. 3).

Писатели-реалисты эпохи Возрождения, пишет Р. Самарин, видели в искусстве отражение и выражение действительности и предпочитали, говоря словами Шекспира, «честный метод, столь же здоровый, сколь и приятный, в значительно большей степени красивый, чем изысканный». В произведениях Марло мы находим правдивое обобщение черт, присущих новому человеку эпохи Возрождения Бен-Джонсон стремится очеловечить своих героев, спустить их с неба на землю, сделать не полубогами, а людьми. Р. Самарин приходит к выводу, что социалистический реализм критически использует лучшие достижения реализма эпохи Возрождения. «И Горького, и Фокса, и Арагона, и Бехера, – пишет он, – и многих других выдающихся писателей и критиков, борющихся за социалистическое искусство, великое наследие литературы Ренессанса привлекает как порождение революционной эпохи, отразившее ее динамику со всем многообразием и богатством подлинного молодого, нового искусства» (стр. 52).

В интересной статье Д. Благого «Реализм Пушкина в соотношении с другими литературными направлениями и художественными методами» на основе детального анализа творческого метода великого русского поэта показывается принципиальное отличие его творчества от зарубежного и отечественного классицизма и романтизма. «…Идеал Пушкина носит не рационалистический, как в классицизме, не субъективный, как у романтиков, характер, не привносится в действительность изнутри, из головы поэта, тем более не навязывается действительности, а возникает на основе наблюдений над самой действительностью, строится из нее же самой, так сказать, из ее собственных материалов. Вместе с тем творческие создания Пушкина достигают такой эстетической, художественной высоты, что, говоря замечательными словами Гоголя, метко сформулировавшего одну из основных черт, определяющих индивидуальное своеобразие пушкинской «поэзии действительности», пушкинского реализма, – «сама действительность» кажется перед ними «искусственной и карикатурной» (стр. 133 – 134). Д. Благой выступает как против тех, кто видит в Пушкине «подражателя» Шекспира и Гёте, Байрона и Вальтера Скотта, так и против тех, кто трактует творчество Пушкина в «славянофильском» духе, изолированно от развития мировой цивилизации.

Немало ценных суждений о романтизме и реализме в польской поэзии 1840-х годов содержится в статье Н. Балашова и Я. Станюкович. Авторы показывают, что пути польского романтизма значительно отличались от путей романтизма в России и западноевропейских странах. Прогрессивные романтики первой половины XIX века так или иначе шли к реализму. Однако в Польше этот процесс происходил по-иному, чем у Пушкина или Стендаля. Мицкевич и Словацкий так и не сделались прямыми сторонниками реалистического метода, но их романтизм все более проникался реалистическими тенденциями.

Одна из лучших статей книги посвящена подготовке социалистического реализма в английской литературе. Автор статьи А. Елистратова, опираясь на труды прогрессивных английских литературоведов, в частности на марксистский сборник «Этюды о социалистическом реализме и британской культурной традиции», вышедший в 1953 году в Лондоне, приходит к выводу, что социалистический реализм возник в Англии не на пустом месте, не «импортирован» из других стран, а является закономерным результатом развития английской художественной мысли. Ближайшим источником литературы социалистического реализма в Англии А. Елистратова считает творчество Вильяма Морриса и Роберта Трессела. Роман Морриса «Вести ниоткуда», так же как и роман Трессела «Филантропы в рваных штанах», свидетельствует о том, что будущее Англии определяется судьбами английского пролетариата, что социализм – обетованная земля всего английского народа. Романтические мечты Морриса о социалистическом золотом веке конкретизируются Тресселом, переносятся на реальную почву, получают плоть и кровь. А. Елистратова показывает и сходство двух английских писателей, и принципиальное различие между ними. Она пишет: «Противоречивая взаимосвязь этих двух художников-социалистов представляет, как нам кажется, принципиальный интерес. Творческий спор Роберта Трессела с Вильямом Моррисом – это не замкнутый, исчерпавший себя эпизод истории литературы; он остается актуальным и поныне, как свидетельство живого многообразия тех форм, в каких развивается сложный процесс становления искусства социалистического реализма» (стр. 166).

В таком же плане рассматривает Д. Марков историю болгарской литературы. Он полностью солидаризируется с мыслью А. Елистратовой о многосложных путях становления социалистического реализма в отдельных странах и показывает на примере Болгарии, что и там новая социалистическая литература органически присуща обществу на определенном этапе его развития, что она возникает с такой же необходимостью, с какой возникает революционное движение пролетариата, с какой социализм торжествует над капитализмом. Так наносится удар противникам социалистического реализма из лагеря буржуазных и ревизионистских эстетиков и литературоведов, которые тщатся представить социалистический реализм как «дело рук Москвы», как «зловредный» результат чисто внешнего партийного большевистского воздействия на художественное творчество.

Подавляющее большинство статей разбираемого сборника, – и в этом его главное достоинство, – выражает стремление продемонстрировать на конкретном анализе зарубежной литературы тезис об обязательности социалистического реализма для искусства всех стран и народов, а также для всех видов и жанров искусства, – тезис, обоснованный в Программе КПСС, в работах Н. С. Хрущева и других руководящих документах нашей партии.

Однако в сборнике имеются и статьи, не отличающиеся должной четкостью при определении генезиса социалистического реализма. В статье Н. Павловой «Экспрессионизм и некоторые вопросы становления социалистического реализма в немецкой демократической литературе» немало удачных страниц, характеризующих процесс становления социалистического реализма. Но вместе с тем в ней, на мой взгляд, преувеличивается роль экспрессионизма, который превращается едва ли не в один из прямых источников и составных частей социалистического реализма. Н. Павлова считает, что традиция экспрессионистского театра воспринята Бертольтом Брехтом. «И раздумия Брехта о нашем времени, – утверждает автор, – и исполненные экстаза призывы экспрессионистов были рождены стремлением активного воздействия на современность.

В одном случае превалировала мысль, в другом – чувство, и каждый раз в основе лежало одно и то же – страстно утверждавшаяся идея… Тезис, не растворенный в конкретной ткани сюжета и образов (хотя и гораздо более опосредствованный и многогранный у Брехта), сближает его пьесы с публицистической основой левого экспрессионизма, страстно и обнаженно провозглашавшего свое неколебимое мнение» (стр. 297). В итоге нет четкости в размежевании социалистического реализма и экспрессионизма.

Статья М. Кузнецова «Социалистический реализм в соотношении с другими творческими методами», несомненно, содержит полезный познавательный материал и местами неплохо критикует модернизм. Однако М. Кузнецов недостаточно подчеркивает принципиальное отличие социалистического реализма от итальянского неореализма. Он утверждает, что и первый и второй заняты поисками героя из народа, и первый и второй пропагандируют новую, передовую гуманистическую мораль, и первый и второй верят в торжество социальной правды. Но М. Кузнецов не учитывает, что, в отличие от представителей социалистического реализма, даже наиболее близкие нам сторонники неореализма не смогли показать главного и решающего – необходимости перехода от капитализма к социализму, наличия в частном и случайном общего, глубоко революционного, решительно противостоящего буржуазной или мелкобуржуазной обыденности. Эти слабости неореализма, впрочем, признает и сам автор, когда он в противоречии с своей исходной позицией заявляет об итальянском неореализме: «Перед нами очень современное стремление демократического искусства углубляться в действительность, познавать ее во всем многообразии рядовых, будничных явлений, открывать в этих фактах жизни простых людей эстетический идеал.

А слабость в том, что тут легко сбиться на описательность, тут факты могут затопить искусство. Натурализм подстерегает на каждом шагу, и подчас мастера итальянского неореализма оступаются, делая уступки натурализму» (стр. 356).

Для лучших представителей зарубежной творческой интеллигенции есть самый верный путь к правильному пониманию происходящих процессов – путь сознательного перехода на марксистско-ленинские позиции. Это, конечно, отнюдь не означает, что мы в какой бы то ни было мере игнорируем критический реализм. Сектантское, догматическое отбрасывание художественных ценностей только потому, что они созданы не нами или не совпадают с нашими требованиями, давно уже развенчано и никогда не будет реставрировано; Ленинский набросок резолюции о пролетарской культуре, написанный им в 1920 году в день окончания Всероссийского съезда Пролеткульта, содержал в своем втором пункте следующую мысль: «Не выдумка новой пролеткультуры, а развитие лучших образцов, традиций, результатов существующей культуры с точки зрения миросозерцания марксизма и условий жизни и борьбы пролетариата в эпоху его диктатуры» ¹. Этот пункт имел и имеет огромное, воистину программное значение. Он направлен одновременно и против вульгарного нигилизма, и против попыток забыть о своеобразии новой социалистической культуры, об ее особом качестве.

Авторы сборника не ограничиваются разбором художественной литературы как таковой. Они связывают этот разбор с рассмотрением зарубежной эстетики и литературоведения, пытаются вскрыть философские корни и предпосылки главных направлений новейшего искусства. Тем самым делается известный шаг вперед на пути преодоления того недопустимого отрыва литературной науки от методологических проблем, от которого еще нередко страдают некоторые исследования.

Статья Я. Эльсберга «Реализм и модернизм» имеет подзаголовок: «Основные линии борьбы». И действительно, ее главное назначение состоит в том, чтобы показать, что между модернизмом и реализмом и в литературе и в эстетике не может быть мирного сосуществования, как не может быть мирного сосуществования между идеализмом и материализмом, между теологией и атеизмом. Автор с самого начала исходит из правильного понимания принципиального объективного превосходства реализма над модернизмом.

Переходя к философским предпосылкам модернизма, автор говорит о различных видах агностицизма. Он отмечает, что обращение к изолированному субъекту не возвеличивает человека, а принижает его.

Модернизм с полной неизбежностью приходит и к политической реакции. Он отрицает попытки организованного переустройства общества, революционного преобразования действительности. Борьба реалистической эстетики против модернистской эстетики – это борьба за спасение искусства.

Значительная часть статьи Я. Эльсберга посвящена значению Горького как критика модернизма с позиций социалистического реализма. Горьковский подход к изображению действительности во всей ее сложности и противоречиях возвеличивает человека и противопоставляет животворный оптимизм мучительному пессимизму и пассивно-созерцательному индивидуализму декадентов.

Сборник «Реализм и его соотношения с другими творческими методами» говорит о том, что многое уже делается для углубления исследовательской мысли и общего методологического подъема в нашем литературоведении.

1. »В. И. Ленин о литературе и искусстве», Гослитиздат, М. 1957, стр. 395. [↩]