№4, 1965/Обзоры и рецензии

Фольклористика славянских стран

Михаил Арнаудов, Баладни мотиви в народната поезия. I. Песента заделба на двама братя, София, 1964, 399 стр.; Viera Gasparikova, Zbojnik Michal Vdovec v historii a folklore gemerskeho i’udu, Bratislava, 1964, 319 str.

Одной из примечательных особенностей современной фольклористики славянских, стран является все возрастающий интерес к историческому изучению народной поэзии в ее основных жанрах. Только за последнее время появилось значительное число исследований (книг, статей, докладов) об отдельных десенных жанрах, циклах, произведениях. Особенно заметно растет внимание ученых к народным балладам, песенным циклам на социальные темы, к различным видам народной лирики. В Югославии этому посвящены новейшие работы И. Графенауэра, О. Делорко, В. Жганеца, Т. Чубелича, Х. Поленаковича, З. Кумер, Л. Симич; вопросы истории народных песен занимают значительное место в программах ежегодных конгрессов фольклористов Югославии (все доклады печатаются в соответствующих выпусках сборника «Рад Конгреса фолклориста Jугославиjе»). В Болгарии активно работают в области истории старой песни М. Арнаудов, Хр. Вакарелски, Цв. Романска, Ст. Стоикова; в Чехословакии – Ю. Горак, К. Горалек, В. Карбусицкий, В. Гашпарикова, Д. Климова, О. Зилинский; в Польше – Ч. Гернас, С. Черник.

Эти работы интересны и ценны не только своими конкретными историко-фольклорными результатами, – в них дают себя знать характерные тенденции современной науки, методологические поиски, связанные с общими проблемами исторического изучения фольклора. Так, например, живо обсуждаются возможности и пути исследования ранних периодов истории фольклора, от которых не сохранилось прямых источников. Интересный доклад об источниках и методологии изучения старой польской народной песни представил V Международному съезду славистов в Софии Ч. Гернас; в журнале «Hudebni veda» (1964, N 3, Прага) опубликована статья В. Карбусицкого о средневековой чешской эпике, реконструируемой автором на основании косвенных данных.

Успешно развивается и получает все более широкое применение сравнительно-историческое изучение народного творчества. Решительный разрыв со старым традиционным компаративизмом и принципиальная критика свойственных ему недостатков позволили славянской фольклористике превратить сравнительно-историческую методику в полезный инструмент подлинно исторического анализа народной поэзии. В этом отношении плодотворную роль сыграли исследования советских фольклористов – В. Жирмунского, В. Проппа, Е. Мелетинского и др.

Сравнительно-историческая методика с особенным успехом применяется сейчас в исследованиях фольклорных межславянских отношений в области песенных жанров. В качестве примера можно назвать книгу К. Горалека «Студии о славянской народной поэзии» (Прага, 1962), содержащую целый ряд интересных этюдов по истории песен чешских, польских, словацких, украинских, русских в их взаимных связях. Возражение в этой книге может вызвать преувеличение роли генетических связей и некоторая недооценка масштабов и возможностей типологической общности в песенном фольклоре родственных народов.

Современную науку уже не удовлетворяют поспешные обобщения, предшествующие основательному изучению совокупности необходимых фактов. Поэтому на первый план выдвигается углубленное монографическое исследование отдельных тем; основанное на современной методологии исследование само оказывается одним из важных этапов в историческом обобщении фольклорных процессов.

В этом плане примечательны две книги, вышедшие в 1964 году. Одна из них написана старейшим представителем славянской фольклористики академиком Михаилом Арнаудовым (Болгария), другая – словацкой исследовательницей Верой Гашпариковой, принадлежащей к тому поколению фольклористов, которое входило в науку в 50-е годы. Книга М. Арнаудова посвящена одному балладному сюжету, тема книги В. Гашпариковой, – фольклор (представленный разными жанрами) об одном герое. При всем том в обоих трудах есть нечто общее, характерное именно для сегодняшнего этапа славянской фольклористики. Центральной для обеих книг является тема «фольклор и историческая действительность», взятая в определенных аспектах и рассмотренная на конкретном, относительно небольшом материале. Между прочим, оба автора в одном совпали: они предоставили значительное место в своих книгах самому материалу. М. Арнаудов дает в приложении полный свод известных в болгарском и сербо-хорватском фольклоре текстов изучаемой баллады; В. Гашпарикова публикует в приложениях песни и предания, относящиеся к теме книги. Таким образом, перед нами – монографии, своеобразно соединяющие исследование и публикацию памятников фольклора. М. Арнаудов исследует балладу о двух братьях, выделяя в ней в качестве основного конфликт, связанный с разделом, отцовского наследства. Семейную драму, оканчивающуюся кровавым исходом (старший брат, чтобы завладеть другой частью имущества, решает извести младшего), ученый рассматривает как проявление социально-имущественных противоречий эпохи, в связи с этим он углубляется в социальную историю народа, сопоставляет содержание баллады и отдельные ее поэтические мотивы с бытовой действительностью, заново прочитывает балладные эпизоды. М. Арнаудов детально исследует композицию и сюжет песни в ее различных версиях, прослеживает те изменения, которым эти версии подвергались в устах многочисленных певцов. Это ведет исследователя к важным вопросам общего порядка – о путях и способах создания народной песни, соотношении реальности и вымысла, самом характере и границах поэтического вымысла в произведениях такого рода. Тем самым исследование об одной балладе приобретает значительный теоретический смысл. Общий тезис о связи народной песни с действительностью получает в книге М. Арнаудова конкретное развитие, ученый отвечает на вопрос о том, каковы эти связи.

Есть в книге и моменты, вызывающие на дискуссию. Не могу согласиться с тем, как толкуется следователем история песни о двух братьях. По словам М. Арнаудова, какой-то один автор сумел «художественно просто и внушительно правдиво» передать «один случай из жизни», особенно исключительный и трагический. Представляя «сенсационный интерес», баллада стала распространяться и передаваться из уст в уста, претерпевая различные изменения.

Мысль о некоем единичном (пусть и типическом) факте, давшем песне не только жизнь, но и основной ряд составляющих ее мотивов, может быть оспорена. Народная баллада – не хроника. Она возникает (во всяком случае, в классический период своего развития) как обобщение – неизбежно в формах поэтического вымысла – типичных явлений жизни. В балладах жизненные конфликты воспроизводятся не в непосредственном их виде, но в формах, художественно преломленных и преобразованных традицией. Чтобы до конца понять балладу, необходимо проследить столкновение определенных явлений действительности с определенной художественной традицией. В сюжете баллады обнаруживается в первую очередь художественная концепция ее творцов (кстати, именно творцов, а не одного автора), которая не может быть возведена к какому-то «случаю».

Впрочем, даже с точки зрения фактической, мысль М. Арнаудова остается гипотезой, поскольку нет каких-либо документальных данных, которые бы зафиксировали реальность события, отразившегося в балладе.

Анализ и выводы М. Арнаудова относятся к определенной эпохе в истории фольклора, к определенным национальным традициям, к одной жанровой системе. Результаты исследования могут быть сопоставлены с данными, полученными при изучении других эпох и других жанров, но не должны на эти другие эпохи и жанры распространяться. Проблема историзма фольклора – при всей ее масштабности – требует предельной конкретности в разработке.

В этом смысле книга В. Гашпариковой чрезвычайно своевременна. Материал, в ней исследуемый, представляет особый интерес для ответа на вопросы: как отражается история в фольклоре? Что народная поэзия отбирает в реальной истории и каким образом происходит поэтическая переработка жизненных впечатлений? Какова роль художественных традиций в этом процессе? Материал интересен в разных отношениях: во-первых, перед нами совершенно определенные исторические факты и лица, события, довольно точно датируемые; во-вторых, это события поздней истории (начало XIX века); в-третьих, фольклор, подлежащий изучению, неоднороден по своей жанровой принадлежности.

Книга В. Гашпариковой посвящена одному из значительных эпизодов истории «збойницкого» (то есть разбойничьего) словацкого фольклора, изучением которого в последнее время славянская наука занимается довольно активно (в Советском Союзе в 1963 году вышла книга П. Богатырева о «збойницком цикле» преданий и лиро-эпических песен). В. Гашпарикова детально исследует биографию – фактическую и поэтическую – одного из последних словацких збойников, Михала Вдовчика, привлекает и впервые вводит в науку многочисленные документы и другие исторические материалы, щедро иллюстрирует свое исследование этнографическими данными. Автор ведет читателя в гущу народной жизни Словакии начала XIX века, в быт феодальной деревни и на этом широком фоне раскрывает историю довольно богатого и разнообразного фольклора о Вдовчике.

Отдельные наблюдения и выводы В. Гашпариковой представляют, безусловно, общетеоретический интерес, поскольку они касаются закономерностей возникновения и развития народных исторических произведений. В книге, например, устанавливается, что первоначально народное творчество о Вдовчике шло в русле уже существовавших традиций збойницкого фольклора и в нем преобладали традиционные мотивы и характеристики и лишь на более позднем этапе стали отчетливее проявляться тенденции к самостоятельному поэтическому выражению и к созданию оригинального образа. Это наблюдение заслуживает серьезного внимания, поскольку до сих пор считалось, что традиционность в произведениях исторического фольклора – явление главным образом вторичное и что эта традиционность усиливается с течением времени, вытесняя и преобразуя реально-фактическое содержание, которое входит в произведение изначально.

Думаю, что перед нами характерное отражение процессов фольклорного творчества позднего периода. В это время традиции еще живы, но все отчетливее обнаруживается стремление (сознательное или бессознательное) к отказу от них, к творчеству, основанному на новых эстетических принципах. Характерно, что В. Гашпарикова не обнаруживает в образе Вдовчика обычных для фольклорного збойника или хайдука черт, подсказываемых традиционными представлениями о народном герое. В этом образе нет гиперболизации, сказочности, в повествованиях о нем преобладает реальность, а в песнях – выражение сочувственного отношения к нему. Усиление реальности и ослабление связей с традицией ведут не только к приобретению новых художественных качеств, но и к художественным потерям, подчас невосполнимым. Безусловно, исторический фольклор о Вдовчике может рассматриваться как проявление кризисных тенденций в старом классическом народном творчестве. Сходные процессы знакомы и русскому фольклору. Книга В. Гашпариковой подводит читателя, таким образом, к некоторым принципиальным выводам, но сама их не делает.

В. Гашпариковой удалось хорошо показать разнообразие связи песен о Вдовчике с карпатским збойницким циклом, включающим песни моравско-силезские, польские, украинские. Сравнительные разыскания автора достаточно аргументированы и дают материал для суждений об общности и специфичности фольклора различных национальных групп карпатской области. Современное сравнительно-историческое изучение в равной степени внимательно к проблемам межнациональной общности и национального своеобразия, хотя, разумеется, конкретные задачи исследования и материал могут определить те или иные акценты.

Книга В. Гашпариковой выполняет основную задачу – выявить диалектическое единство исторической личности и ее фольклорного изображения, проследить, как это единство проявилось в определенных исторических и социальных условиях. В последних исследованиях по славянскому фольклору с полной отчетливостью обнаруживается здоровая тенденция к преодолению традиций и новейших модификаций «исторической школы» в понимании отношений фольклора и действительности, к выявлению сложной диалектики этих отношений. Все больше дает себя знать плодотворный принцип подхода к фольклору в связи с его специфическими художественными закономерностями. В сложной истории славянского фольклора сегодняшняя наука открывает все новые, не исследованные ранее страницы.

г. Ленинград

Цитировать

Путилов, Б.Н. Фольклористика славянских стран / Б.Н. Путилов // Вопросы литературы. - 1965 - №4. - C. 226-229
Копировать