Это был я…

В журнале «Вопросы литературы» (2002, N 3) опубликованы воспоминания (а по-моему, опус) А. Борина «»Пессимистом быть пошло» (О Натане Эйдельмане)». Не берусь судить о такой близости отношений между автором и героем заметок, но убежден в том, что, был бы Натан Яковлевич жив, подобной оскорбительной брани в мой адрес не последовало бы. Воистину злая память у А. Борина. Он вспоминает события в ЦДЛ пятнадцатилетней давности, когда я, двадцатилетний студент, изгнанный с работы, отчисленный из института и работавший печатником в типографии газеты «Известия», пытался легализовать свою подпольную восьмилетнюю работу в библиотеках, архивах, на кладбищах и т. д. Не называя моей фамилии (отлично понимая мой реальный выигрыш в суде по защите чести и достоинства), ссылаясь на сплетни в виде версий, рассказывает небылицы обо мне, намекает на мое сотрудничество с КГБ, подкрепляя все это авторитетом тогдашнего всесильного председателя Верховного Суда Союза В. И. Теребилова. Юрист по образованию, Борин не может не понимать, что играет с огнем. Моя деятельность хорошо известна, оценена средствами массовой информации, общественностью. В моем архиве есть письма Натана Эйдельмана, записи о встречах с М. Шатровым, Е. Евтушенко, М. Чудаковой, А. Приставкиным, Л. Разгоном, А. Адамовичем, А. Сахаровым и т. д. По Борину выходит, что все они общались, перезванивались, решали вопросы текущей общественной жизни с «нечистоплотным человеком», «вором», «лжецом». Подобный срам на миру я просто так не оставлю. Оставлю за собой право обращения в суд. Теперь к делу.