Его карьера. Как обычно вспоминают. Убийство на ходу

алентин КАТАЕВ
Аркадий Бухов был одним из самых популярных сатириконцев. Его имя стояло рядом с именами Аркадия Аверченко и Тэффи. Он обладал редчайшим даром смешить. Помню, как в гимназии, пряча под партой запретный журнал «Сатирикон», мы буквально помирали от смеха, читая рассказы Аркадия Бухова. По мнению большинства читателей «Сатирикона», он был еще смешнее, чем Аверченко и Тэффи, что казалось почти невероятным. Правда, Аркадий Бухов был менее сатиричен, но зато «гений чистого юмора» присутствовал в каждой его строчке, заставляя дореволюционного читателя смеяться до колик.
В советское время Аркадий Бухов продолжал выступать в своем жанре, украшая своими искрометными миниатюрными рассказами, фельетонами и пародиями страницы наших многочисленных журналов, и, конечно, в первую очередь «Крокодила», постоянным сотрудником которого он был до конца своих дней.
За время советской власти талант Аркадия Бухова обогащался, стал глубже, острее. Теперь он сочетал в себе все глубже бесшабашную веселость, поразительный юмор, способность смешить читателя с социальной направленностью, сатиричностью, гражданственностью, бичуя все и всяческие пороки нашего общества, доставшиеся в наследство от старого мира: мещанство, подхалимство, стяжательство, приспособленчество, пьянство, лень, тунеядство.
Он боролся с этими пороками не покладая рук, до конца дней своих все такой же остроумный, легкий, стремительный, полный кипучей жизнерадостности и заразительного смеха.
Он был бриллиантом чистой воды в «короне русского смеха».
Я любил его, как человека и юмориста, читал все его вещи с удовольствием и с не меньшим удовольствием выступал иногда в качестве его соавтора. Мы вместе написали несколько веселых пародий и фельетонов, причем Аркадий Бухов всегда играл первую скрипку. Все самое смешное было придумано им.
Он по праву занимает место рядом с Ильфом – Петровым и Зощенко.
Арк: БУХОВ
ЕГО КАРЬЕРА
Литературная карьера М. Горького протекала весьма ненормально и шла вопреки установившимся теперь добрым литературным нравам. Достаточно, кажется, уже одного, что начал М. Горький с «Нижегородского листка», а не с полного собрания сочинений с поясным портретом и предисловием.
Излишнее тщеславие продиктовало ему почему-то в первые годы творчества скрывать свою автобиографию и держаться непонятно замкнуто по отношению к другу-читателю. Современники, например, уверяют, что Горький ни разу не выступал с лекцией на тему: «Что я кушаю?» Или с докладом: «Куда я езжу на дачу и почему?»
Приобретя первоначальную известность, М. Горький сразу же начал губить талант: мы не запомнили ни одного его произведения, немедленно же переделанного самим автором в киносценарий, оперетку, а также обозрение для летней сцены.
Неудачный выбор псевдонима: М. Горький – после того как теперь нет ни одного уездного городка, где бы не было своих М. Красных, М. Мозолистых, М. Станковых и т. д., – тоже не указывал на хороший вкус автора.
Сразу же отделавшись от читателя, от его вкусов, привычек и потребностей, М. Горький просто не учел своих возможностей.
– Алексей Максимыч, – достаточно деликатно напоминали ему вполне осведомленные люди, – культурное общество любит разрешать половые проблемы. Особенно с практическими указаниями и по цене не дороже рубля за книжку, Многие этим занимаются и не жалуются.
М. Горький почему-то счел нужным уклониться от этого. Трудно сказать, что тут было главной причиной: тяжелый характер или непонимание эпохи.
Он не только не диктовал их пишущей девушке из соседней транспортной конторы, но даже – у нас есть неопровержимые доказательства – работал без тех необходимых соавторов, из которых один перепродает типы, другой – реплики, а третий вставляет в текст злободневные куплеты.
Нам достоверно известно, что если бы кто-нибудь предложил М. Горькому переделать «На дне» в балет, он, как это ни странно, категорически бы отказался…
Дальше уже все пошло по наклонной плоскости. Пренебрегая лучшими заветами классиков, М. Горький не уехал в трюме врангелевского парохода в Париж, а с Капри еще ни разу – хотя бы из простой человеческой деликатности – не обратился к писателям всего мира:
– Почему же, наконец, отменена буква ять?..
Трудно понять М. Горького нам, его современникам, трудно оценить его. Пусть оценит история.
1928 г.
КАК ОБЫЧНО ВСПОМИНАЮТ
ВОСПОМИНАНИЯ МАСТИТОГО
Было это в конце 70-х годов, даже, пожалуй, в начале – не то в 1884, не то в 1889 году. Жили мы с семьей в Сарапуле, а младший мой брат Симеон Петрович находился в Елабуге, где впоследствии и женился. Женился он неудачно, а сестра его жены и до сих пор живет где-то под Челябинском, где у нас небольшие огороды. Я в это время баловался стишками.