Джон Рёскин: творческая индивидуальность и литературный процесс
Г. В. Аникин, Эстетика Джона Рёскина и английская литература XIX века, М» «Наука», 1986, 320 с.
При кажущейся парадоксальности есть определенная закономерность в том, что XIX век, век торжества буржуазии, названный Уайльдом «скучнейшим и прозаичнейшим из всех веков», проходит в искусстве под знаком непрерывных поисков Идеала и Красоты. Художники, писатели, поэты, историки и теоретики искусства, то объединяясь в своих усилиях, то размежевываясь, стремятся вернуть духовность в царство индустрии и стереотипов, противопоставить духу буржуазного чистогана культ Прекрасного. Бунт против буржуазной безликости и бездушия вырастает в широкое движение умов, захватившее многие европейские страны. В этой битве идей Красоте отведена великая целительная роль.
Подобно Достоевскому, убежденному, что «красота есть гармония», что красота мир спасет,.эту же идею как символ веры развивал совершенно независимо от русского писателя его современник – английский поэт, публицист, историк и теоретик искусства Джон Рёскин (1819 – 1900).
Рёскин в свое время был величайшим авторитетом в области эстетики и искусствоведения. Главные его работы – пятитомный труд «Современные художники» (1843 – 1860), трактат «Камни Венеции» (1853), серия очерков «Последнему, что и первому» (1862), «Лекции об искусстве» (1870), книги «Fors Clavigera» (1871 – 1884), «Искусство Англии» (1884) и многие другие вызывали широкий отклик у образованных современников.
Совместив занятия искусством с увлечением политэкономией, Рёскин вслед за Карлейлем пришел к выводу о том, что буржуазное общество основывается на ограблении народа, и выступил как страстный обличитель его преступлений, торгашеского духа. Богатые не хотели его слушать, Рёскин обратился к народу.
Демократизм Рёскина оказался важной предпосылкой жизненности его эстетического учения. В условиях современной эпохи, отмеченной тенденцией к демократизации культуры, уроки Рёскина не только не устарели, но приобрели новое значение. Защита гуманистической культуры, духовности в условиях растущей дегуманизации общества, вера в могучее нравственное воздействие искусства, беспокойство, вызванное наступлением техники на природу, приближают Рёскина к нашему времени, делают его активным участником культурной жизни на исходе XX века.
Рёскин – надежный союзник современных художников-реалистов, выступающих против вневременных и асоциальных модернистских построений. Эстетика Рёскина оказывается чрезвычайно актуальной и родственной теоретическим и методологическим проблемам современного литературоведения. Она дает основания для нового осмысления важнейших аспектов литературного развития: проблемы взаимодействия романтизма и реализма, связи реалистического творчества с социологическими и культурологическими идеями, взаимосвязи литературы и живописи.
Творческое наследие Рёскина как факт истории эстетики и одновременно явление современное, не утратившее своей ценности, участвующее в нынешней борьбе идей, исследует впервые в советской науке Г. Аникин в своей последней книге.
Открыть и заново прочесть забытого художника – само по себе немало для исследователя, особенно если речь идет о художнике, стоявшем у истоков социалистического движения.
Впрочем, Рёскин не был и не мог быть совсем забыт: слишком большое место он занял в духовном развитии нескольких поколений.
Разумеется, мысли этого подвижника, восставшего против «священной системы» утвердившихся в викторианской Англии классовых отношений, в сочинениях писателей даже близкого ему окружения трансформировались, принимали иную окраску. Да и понят до конца своими современниками Рёскин не был. Л. Толстой, называя его «одним из величайших писателей Англии» XIX века, «образованнейшим и утонченнейшим человеком», с горечью признал, что он не оценен «культурной толпой нашего времени»1. Тем насущнее задача вернуть идеям Рёскина их первозданность, определить их истоки, направление, характер, оценить их звучание в наши дни. Этот труд и принял на себя Г. Аникин, по существу заново открывший нам замечательного английского писателя и мыслителя.
Сформировавшийся и ушедший из жизни вместе с веком королевы Виктории, Рёскин предстает в книге Г. Аникина как бунтующий викторианец, от критики искусства перешедший к критике общества, «впервые в истории английской эстетической мысли… столь остро подчеркнувший несовместимость буржуазной пошлости, утилитаризма с миром подлинного искусства» (стр. 5).
Эстетические принципы формировались у Рёскина на основе проникновенного и блистательного анализа выдающихся произведений живописи, архитектуры, литературы прошлых веков и современности. Прослеживая их становление, Г. Аникин дает возможность своему читателю совершить путешествие по страницам сочинений Рёскина и вместе с ним окунуться в мир английского романтизма, перелистать творения Вальтера Скотта, Байрона, поэтов-«озерников», Шелли, Китса, попасть в лондонские картинные галереи, рассмотреть полотна его любимца Тернера и прерафаэлитов. Из викторианской Англии Г. Аникин переносит нас в итальянское средневековье. Вместе с Рёскином мы видим «камни Венеции» – готическую архитектуру. Во всем этом художник-критик распознает предвосхищение романтического стиля.
Сквозь романтическую дымку смотрит Рёскин и на гавани Англии с неизменным и столь дорогим ему символическим образом корабля, во многом определяющим национальное своеобразие поэтических и живописных произведений его соотечественников, и на английский пейзаж. Кто лучше него объяснит эстетическую категорию «живописного»? Ведь это он создал теорию пейзажа, получившую название «патетической иллюзии». Ее исследованию Г. Аникин посвящает специальную главу. Он убеждает нас в том, что природа никогда не была для Рёскина только эстетической проблемой. По мнению Рёскина, любовь к природе – «самое здоровое чувство, свойственное людям». В свою очередь подлинный пейзаж всегда освещен «человеческой страстью и человеческой надеждой».
Г. Аникин раскрыл сущность эстетического идеала Рёскина: прекрасное в его трактовке означало «преимущественно нравственную силу и правду человека, стремящегося к совершенствованию и счастью, а также гармонию природных форм» (стр. 10).
Связь эстетического и этического – краеугольный камень учения Рёскина. «Эстетическая теория Рёскина, – пишет ученый, – включила гуманистическую, непреходящую по своему значению формулу: связь красоты и правды, красоты и добра, правды и справедливости» (стр. 11). Рёскин не раз утверждал, что, когда в обществе утрачивается сознание нравственного назначения искусства, на первом плане неизбежно оказывается мастерство, а не мысль, красота и правда. Вот тут-то и возникают точки соприкосновения взглядов Рёскина и Достоевского, Рёскина и Л. Толстого.
Сочувственные высказывания Толстого о Рёскине уже были введены в научный обиход, но Г. Аникин сумел открыть более глубинную связь между ними, нежели общие для обоих надежды на нравственное оздоровление нации, облагороженной возрождением творческого ручного труда. Он указал на близость Толстому морального негодования Рёскина, осуждавшего расточительность цивилизации, паразитизм господствующих классов, призывавшего к простой жизни. Особенно важен вывод о том, что с действием «нравственного закона», который проявляется в художественном произведении в форме «поэтической справедливости», Рёскин связывает правдивость содержания произведения и реалистический тип творчества в целом. Эта идея позволяет глубже постичь специфику английского критического реализма, в котором беспощадность обличения неотделима от высокого морального пафоса.
Эстетика Рёскина оказалась соединительным звеном между романтизмом и реализмом. Эволюция его эстетических идей, как доказал Г. Аникин, соотносится не с преодолением, а е развитием и обогащением на новом этапе романтической традиции. Отойдя от субъективизма романтиков и развивая передовую для своего времени концепцию реализма, Рёскин все же пытался совместить идею реалистической точности изображения объективного мира с романтическим принципом воображения. В этом убеждают нас главы «Концепция романтизма», «Фантазия и воображение», «Нравственный идеал. О творчестве Вальтера Скотта» в книге Г. Аникина.
На исходе века многие ревнители Красоты пришли под знамя «искусства для искусства», замкнулись в башне эстетизма. Буржуазные критики не раз пытались представить Рёскина апологетом «чистой Красоты». Г. Аникин развеивает этот миф, художник предстает в его монографии как наследник демократической художественной традиции, продолжатель Карлейлевой социальной критики буржуазной цивилизации, как предтеча утопического социализма Морриса. Автор убеждает в том, что жанр эссе об искусстве, созданный Рёскиным, приобрел столь большую популярность и волновал современников именно потому, что в этих эссе затрагивались проблемы не только эстетического, но и социально-политического характера. Наиболее полно социальные взгляды Рёскина раскрыты в главах «Рёскин и Карлейль», «Социально-политическая публицистика Рёскина и проблемы критического реализма», «Рёскин и Моррис».
Позиция автора по отношению к исследуемому материалу подкупает широтой и диалектичностью, что позволяет ему показать учение Рёскина как явление подвижное, развивающееся, противоречивое. Так, напомнив, что Рёскин первым в Англии заговорил о труде как общественном явлении, Г. Аникин обращает внимание на то, что его идеалом был средневековый творческий труд, что он противопоставлял труд ремесленников средних веков механизированному и стандартизированному трудовому процессу в буржуазном индустриальном обществе. В то же самое время от искусства Рёскин требовал осмысления современной действительности. Не видения прошлого, а животрепещущая современность должна быть, по его мнению, предметом изображения.
Не случайно на страницах книги Г. Аникина возникают стихи нашего современника Дилана Томаса. Они перекликаются с настроением оды Вордсворта, о которой с восторгом пишет Рёскин, с его собственными переживаниями и чувствами. Исследователь приводит суждения Рёскина о шотландском национальном характере (ведь и В. Скотт, и Т. Карлейль, занимавшие в его духовной жизни исключительное место, были шотландцами), пишет о, том, что чертополох не случайно избран национальной эмблемой Шотландии, ведь этот дикий цветок символизирует дух народа, его силу.
Г. Аникин увидел в эстетике Рёскина черты, предвосхищающие многие явления в искусстве XX века, он показал, насколько современно звучат сегодня его мысли о необходимости формирования нравственно-эстетических представлений, об экологическом воспитании, об искусстве как выражении радости человеческого труда, о синтезе искусств и т. д.
Книга Г. Аникина не только о Рёскине, она – об английской литературе XIX века и о месте Джона Рёскина в ней, о роли творческой индивидуальности в литературном процессе. Автор сумел увидеть и показать Рёскина как воплощение, синтез английской и, шире, европейской культурной традиции нового времени.
Г. Аникин поставил в своей монографии больше проблем, чем успел разрешить. Некоторые из них лишь бегло обозначены, но и они послужат ориентирами для тех, кто будет заниматься этим кругом проблем.
г. Кишинев
- Л. Н. ТОЛСТОЙ, ПОЛН. собр. соч. (Юбилейное), т. 31, с. 70.[↩]