Достоверность факта и правда чувства

Мне кажется, В. Баранов задал верный, в общем, тон нашему сегодняшнему разговору. Его выступление лишено недостатка, которым страдают подчас критические обзоры современной художественной Ленинианы. Я имею в виду те статьи, в которых либо идет перечисление появившихся произведений, без размышлений, без анализа, либо дается безапелляционная, неизвестно на чем основанная их оценка.

В. Баранов же, как то и положено серьезному литературоведу, ставит проблему современной Ленинианы крупно, пытается осмыслить ее на уровне теоретическом. И все же кое в чем мне хотелось бы поспорить с автором вступительного слова.

Мне думается, увлекаясь теоретической и философской стороной вопроса, В. Баранов забывает об эмоциональной, духовной силе искусства. Фактическая, документальная убедительность не может, не должна убивать в искусстве убедительности поэтической! Тем более тогда, когда речь идет о «самом человечном человеке». Следовательно, и произведения о нем нужно анализировать с точки зрения искусства как человековедения. В. Баранов же игнорирует отчасти эмоциональные возможности образа, коль скоро речь идет о великом герое. Художественная разгадка личности Ленина, его героической жизни – все это отодвинуто автором как бы на второй план.

И как раз те произведения, где психологический эффект воссоздания образа Ленина, его темперамента, способа мышления особенно силен, – эти произведения выпали из поля зрения В. Баранова. Другие же книги, теплые, душевные, в благородной, сдержанной манере раскрывающие личную жизнь Ильича, получили у автора невысокую оценку.

Не знаю, нужно ли защищать от В. Баранова А. Коптелова или М. Шагинян. Думаю, что о М. Шагинян прежде всего нужно говорить как о литераторе, создавшем художественную предысторию Ленинианы. Ее книги о семье Ульяновых – открытие. В полном и самом серьезном значении этого слова. Но В. Баранов говорит лишь об ее очерках. М. Шагинян – писатель, остро чувствующий наше время; рассказывая о Ленине, о местах, связанных с его биографией, она стремится в то же время поделиться и мыслями о сегодняшнем нашем дне – мыслями, возникающими у нее тут же, во время поездки в Лондон или на Капри. Этот сплав документально-исторического начала с началом публицистическим и глубоко личным и составляет особый интерес произведений М. Шагинян на ленинскую тему. Ее проза подчас достигает тут подлинно философских глубин. Поэтому можно смело сказать, что последние книги М. Шагинян – свидетельство зрелости художника-публициста. И они требуют углубленного и заинтересованного исследования.

Что же касается А. Коптелова, то, с моей точки зрения, первая его книга «Большой зачин» и первая часть второй книги «Возгорится пламя» – значительные произведения Ленинианы. Рассказ о шушенских годах жизни Ильича, о поисках им путей создания революционной партии здесь органично переплетается с психологической разработкой живого образа Ленина. Надо сказать и о том, что?

А. Коптелов – впервые в вашей литературе – обратился к интересной фигуре Елизаветы Васильевны Крупской, матери Надежды Константиновны. При этом я вовсе не хочу поставить книги А.